— Что значит, «опять»?
Левмир вздрогнул, кошка соскользнула с груди, открыв обзор. Княжна в новом красно-желтом платье сидит перед зеркалом в кресле, спиной к кровати.
— А ты что здесь делаешь? — вырвалось у Левмира.
— Живу, — зевнула Айри, прикрывая рот ладошкой. — Сударь, вы долго еще собираетесь почивать? Почти двенадцать часов, все голодны и ждут вас, а кроме того, гулять придется по жаре.
— Засиделся над твоим портретом, — сказал Левмир, оглядываясь в поисках одежды. — Не мог уснуть…
Айри бросила на кровать кафтан и штаны.
— Будешь оставлять в кресле — быстро помнутся, — сказала. — Есть ведь шкаф. Можно посмотреть портрет?
— Еще не готово. — Натягивая штаны, Левмир нащупал в кармане круглый стеклянный предмет. Вытащил маленький флакончик с красно-коричневой жидкостью. — Что это?
— А, да, — усмехнулась княжна. — Это я положила. Выпей.
— Что это? — переспросил Левмир.
— Да ничего особенного. Приворотное зелье.
Флакончик выпал из ладони Левмира, прокатился по простыне. Стремительно развернувшись, княжна успела его подхватить.
— Разобьешь ведь. — С укоризной взглянула на Левмира. — Выпей, у нас будет гораздо меньше проблем.
— Ка… Каких проблем?
Широко раскрыв глаза, он смотрел на Айри. Спокойная, взгляд усталый. Будто мама, убеждающая ребенка, что нужно позавтракать.
— Я ведь вижу, как ты мечешься. Иногда выбор сделать трудно, почти невозможно. Я даю тебе возможность сделать этот выбор безболезненно. Выпей — и забудешь о ней. На душе будет легко.
— Ничего я не мечусь. — Левмир почувствовал, как внутри закипает злость. Человеческая природа, все теснее переплетающаяся с силой Алой Реки, пытается остановить сердце, чтобы спалить дотла эту самонадеянную девчонку.
— Ну да, — усмехнулась Айри. — Именно поэтому ты всю ночь рисуешь мой портрет.
Сердце и впрямь замерло, чтобы тут же начать биться с удвоенной силой. Кровь бросилась в лицо.
— Я просто не мог уснуть.
— Думая обо мне? Слушай, я не буду настаивать. У тебя есть шанс получить многое. Сыновья как минимум трех соседних князей рукой бы пожертвовали, чтобы заполучить меня. А тебе даже делать ничего не надо. Я согласна, если сейчас согласишься ты.
Левмир отвернулся. Айри не могла знать, что слова о пожертвовании рукой напомнили Сардата. Взметнувшийся топор, круст костей, сдавленный крик… Тогда они шли вперед — не к теплу и уюту, но к страшной, кровавой правде. Пусть эта правда оказалась ложью. Но Сардат — там, на западе, — занят делом. Как и Аммит, и Кастилос. Как Ирабиль. Все они ждут его. Откуда взяться сомнениям? Левмир разогнал теплые, уютные мысли. Пальцы перестали дрожать, спокойными движениями застегнули пуговицы.
— Я сделал выбор давно. Другого у меня нет.
Помолчав, добавил:
— Прости. Наверное, я все же не так повзрослел, как думал. Ты мне очень понравилась, Айри. Может быть, ты — одна из самых необычных девушек в мире. Но — не самая. И чем больше ты мне нравишься, тем сильнее я хочу просто убежать.
Флакончик, кувыркавшийся между ловкими пальчиками княжны, остановился.
— Уверен? На западе ждет смерть. А здесь — жизнь. Спрашиваю в последний раз.
— Смерть мне подходит, — улыбнулся Левмир, глядя в глаза Айри. — Потому что на Той Стороне меня будет ждать она.
— Да будет так. Убегай.
Айри улыбнулась в ответ. Рука дернулась, флакончик сверкнул в солнечных лучах и вылетел серебристой молнией в раскрытую дверь лоджии. Миг спустя послышался звон разбитого стекла. Айри встала.
— Пойдем завтракать. Князь хочет тебе кое-что сказать. А потом — прокатимся на площадь фонтанов.
— Но ведь я…
— Не настолько труслив, чтобы действительно сбежать. А я слишком изувечена, чтобы испытывать такое сложное чувство как любовь. Слёз не будет, не надейся. Если кто из нас и заплачет, когда все закончится, то это буду не я. Ну? Идем?
Взяв предложенную руку, Левмир поднялся с кровати.
— Ты действительно не расстраиваешься? — уточнил он.
— Немного, — поморщилась княжна. — Видишь ли, на прогулку придется взять Рикеси. Браир никак не уймется, а я не хочу полагаться на княжескую порядочность.
Князь поднялся навстречу вошедшим. Айри отняла руку перед тем как войти в обеденный зал и первой подошла к столу. Безмолвный слуга помог ей усесться. Левмир в этот раз не спешил. Не хотелось снова нарушать этикет. Кроме того, разговоры с Торатисом и Айри не способствовали непринужденному настроению. «Что я вообще здесь делаю?» — подумал Левмир, пока слуга обходил стол.
Помимо кушаний, на столе три золотых кубка. Один, держа за тонкую ножку, покручивает Айри, другой накрыл рукою князь. Третий предназначен Левмиру.
— Поздравляю вас, юноша. — Голос князя мрачен, глаза пусты.
— С чем же?
Левмир приблизился к столу, но не спешил садиться.
— Я отдал все необходимые распоряжения. Войска готовятся к походу, корабли заполняются провизией. Одна-две недели, и можем выступать.
Левмир поймал отрешенный взгляд Айри. Она улыбнулась, приподняв тот уголок рта, которого не видел князь. Левмир прислушался к сердцу. Радостно ли? Нет. Только камнем обрушились слова: «Две недели».
— Вечером вы говорили другое. — Левмир все еще стоял рядом со стулом. — Что изменилось?
Князь покосился на дочь. Будто ждал от нее подсказки.
— Меня убедила Айри.
— Как?
— Это важно?
— Не знаю. Я пришел с безумной просьбой, но с разумными объяснениями. Знал, о чем говорю, и доказал это. Вы отказываете. Теперь Айри, которая ничего не знает о Западе, поговорила с вами, и армия готовится к походу. Не хочу никого обидеть, но мне нужно знать, что заставляет вас принимать такие решения.
Тишину нарушила Айри:
— Он мне должен. Считай, что так он возвращает долг мне, а я уже вольна сделать тебе такой подарок.
— Подарок? — переспросил Левмир. — Тысячи людей, идущих на смерть — подарок? — Он перевел взгляд на Торатиса. — С такими мыслями они пойдут в бой? Что их просто подарили?
— Они пойдут в бой с теми мыслями, которые им внушите вы, — отозвался князь. — Мои резоны остаются при мне. А эти люди принесли присягу, зная, что больше не принадлежат себе. Что ж, если вы ждали парада, веселья и победных песен — разочарую. Не всегда желания сбываются так, как хочется. Нужно иметь мужество признать мечту исполненной, как бы скверно она ни выглядела. А теперь — за наш самоубийственный поход. До дна.
Торатис поднял кубок. Встала княжна. Левмиру ничего не осталось, кроме как взять свой напиток. Из-за непрозрачных стенок кубка вино казалось черным и густым, будто кровь. Тошнота подкатила к горлу. Встретив настороженный взгляд Айри, Левмир содрогнулся. Ведь именно в этот миг где-то далеко закричал тоненький голосок. Будто отзвук сна, постепенно истаивающий до неразличимости. Лишь одно слово удалось разобрать: «Нет!»
«Если это поможет приблизиться к тебе», — подумал Левмир.
Втроем одновременно поднесли кубки к губам и осушили. Вино показалось странным на вкус. До такой степени странным, что сердце едва не остановилось. Так, будто в кубке и впрямь была кровь.
Для сегодняшней поездки Айри выбрала коляску с откидным верхом. Солнце сияло, теплый ветерок трепал волосы, и никому не хотелось прятаться в темноте кареты. Рядом с Левмиром сидела Рикеси и трещала без умолку. Княжна напротив хранила молчание.
— Я так рада, что вы взяли меня с собой, — восторгалась бывшая рабыня. — Ой, а это что, элитные кварталы? Я лучше спрячусь.
С этими словами девушка надвинула на глаза капюшон. Левмир огляделся по сторонам. Дома, сплошь из белого мрамора или красного кирпича, жмутся друг к дружке высокими заборами, сады будто соревнуются в роскоши. То тут, то там виднеются кусты, подстриженные в форме драконов, птиц, лошадей. Людей мало, только иногда мимо проносятся дилижансы. Но окна почти у всех закрыты.
— Кого ты боишься? — спросил Левмир.
— Никого, — отозвалась Рикеси. — Просто прячусь.
Левмир посмотрел на княжну, и та нехотя пояснила:
— Должно быть, здесь немало ее бывших клиентов.
— Вы так мудры, госпожа, — восхитилась Рикеси. — Просто не хочу, чтобы вас видели в столь неподходящей компании.
— Клиентов? — Левмир снова поглядел на Айри, отчасти ожидая ответа, отчасти просто так. Отвести взгляд от княжны с каждой минутой становилось сложнее.
— Она год работала в борделе, — сказала Айри, глядя в сторону. Вот показался серый приземистый домишко Эмариса с рвущимися сквозь изгородь сорняками. Два соседних белокаменных домика будто шарахались от него.
— Что значит, «в борделе?» — спросил Левмир.
На этот раз никто ему не ответил. Рикеси, хихикнув, отвернулась. Айри выдавила улыбку.
— Это какая-то тайна?
— Страшная тайна, — подтвердила княжна. — Во всяком случае, никудышная тема для беседы в такой прекрасный день.
— Забудьте, господин Левмир, — добавила Рикеси. — Вы еще слишком маленький.
Девушки, переглянувшись, рассмеялись, а Левмир почувствовал себя так, будто вернулся в родную деревню. Все девчонки ведут себя одинаково, будь они хоть чьими дочерьми. Все, кроме одной, образ которой почему-то никак не желал сегодня воскресать в памяти.
Домики сошли на нет. Широкая дорога уперлась в площадку, скрытую от посторонних глаз живой изгородью. Не доезжая до золотой арки входа, увитой ползучими растениями, кучер остановил лошадей. Левмир спрыгнул на землю, протянул руку княжне. Какое-то мгновение Айри колебалась, но потом позволила себе помочь. Рикеси выразила желание остаться в повозке.
— Уверена? — нахмурилась Айри. — Не думай, что кучер тебя отобьет.
— Вы все равно там целоваться будете, а одной мне скучно, — бесцеремонно заявила Рикеси.
Покрасневшая княжна метнула взгляд на Левмира, но тот отошел далеко. Стоял у резных перил, глядя на море. Площадку выстроили на утесе, и желающие могли даже спуститься вниз, к самой воде.