— На что? — Левмир вернул бутылку.
— На счастье, — отозвался Эмарис. — Вот так вот просто и глупо. Потому что не видеть того, что с ней творится, мог только слепой. А теперь взгляни мне в глаза, мальчик, и скажи, что предпочел бы никогда ее не видеть, жить в Сатвире с родителями и, может, даже жениться на Ареке.
Глядя в глаза Эмарису, побледневший Левмир мотнул головой. Эмарис улыбнулся и допил вино. Бутылка разбилась о забор.
— Я не буду извиняться за то, что убивал людей. Не раскаюсь, что сделал сиротой какого-то мальчишку. Но и за то, что ты сумел поднять голову над кучей навоза, я благодарности не жду. Хочешь мстить? Назови время и место. Не хочешь — закрой рот и радуйся жизни. Так решают проблемы вампиры. Привыкай.
Эмарис встал, глядя на алую полосу, набухающую над забором.
— Идем, — сказал он. — Тебе предстоит сегодня услышать еще много неприятного.
Он двинулся к калитке, не слушая вопросов Левмира.
Они шли как смертные, пропуская ранние экипажи. Левмир содрогался, представляя встречу с Айри. Выдержит ли сердце? А еще он не мог добиться от Эмариса ответа на вопрос, почему тот называет эту встречу «прощанием».
— Это тебе объяснит князь.
Портрет Айри жег сердце через карман. Портрет И оставался у Эмариса, Левмир не решался попросить его обратно. Придется рисовать еще один. Лицо девочки тринадцати лет…
Остались позади элитные кварталы. Прямая дорога ведет ко дворцу. Несколько конных разъездов попались навстречу, путники провожали их взглядами. Всадники в кольчугах и шлемах распространяли запах крови.
— Что-то мы пропустили, — сказал Эмарис и взмахнул рукой перед следующими тремя рыцарями.
Остановились. Ехавший во главе сразу спешился и снял шлем. Левмир узнал ординарца князя, того самого, что пришел на помощь в храме Реки. Ординарец кивнул, не посчитав нужным кланяться, и Левмир ответил таким же движением.
— Если хотите видеть князя — он на площади казней.
— А княжна? — вырвалось у Левмира.
— Во дворце ее нет.
— Она с князем?
— Во дворце ее нет. Князь на площади. Больше сказать ничего не могу.
Рыцарь запрыгнул на лошадь, и троица унеслась вдаль.
— Знаешь, где это? — повернулся Левмир к Эмарису.
— Бывал пару раз. Давай-ка бегом, не нравится мне эта суета.
Побежали в обратную сторону, остановив сердца. Так быстро, что люди не могли их разглядеть и удивлялись сильным порывам ветра.
Подступы к площади казней затопила пестрая река людей. Мужчины и женщины, многие с детьми, тянули головы, подпрыгивали, то и дело разражаясь восторженными воплями. Эмарис пошел первым, расшвыривая людей в стороны. Изредка кто-то пытался возмутиться, но одного взгляда хватало, чтобы заставить смельчака побледнеть.
Левмир шел следом, а за ним волны смыкались. Кровью пахло все сильнее. Сердце удалось запустить с большим трудом.
Эмарис уперся в спину рыцаря, одного из сотни, перегородивших дорогу. Это об их утесы билась взбудораженная людская река.
Рыцарь обернулся и вполголоса сказал:
— Еще один.
— Еще один! Еще один! — с восторженным смехом подхватили люди.
Рыцарь посмотрел на Эмариса, на Левмира и посторонился. Должно быть, видел сражение с Бинвиром. Левмир шагнул в образовавшуюся брешь вслед за Эмарисом.
Посреди площади мрачным когтем возвышается виселица. Человек в черном плаще, с вываленным на бок языком, покачивается в петле. На плече у него — ворона, пытается выклевать левый глаз. На месте правого — безобразная дыра.
Перед помостом на коленях стоят десятки людей, облаченных в плащи. Их руки связаны за спинами, глаза либо смотрят в землю, либо таращатся на князя с обагренной по самую рукоять саблей. Князь медленно подходит к очередному адепту Алой Реки. Позади не меньше десятка обезглавленных трупов.
Лезвие сабли опустилось на плечо молодого парня. Кровь капает на плащ, незаметная на черном. Парень трясется, губы шепчут молитву.
— Где моя дочь? — ровным голосом спрашивает Торатис. — Княжна Айри.
— Я не знаю! — крикнул парень.
Сразу же раздался знакомый хриплый голос Браира, стоящего на коленях рядом:
— Не смей с ним говорить, брат. Он — отступник, и Река покарает его.
— Где моя дочь? — спрашивает князь, не сводя глаз с молодого.
Парень молча дрожит, губы плотно сжаты. Сабля поднимается к небу, багряный отблеск бежит по клинку. Одно движение, и голова парня катится по земле. Прежде чем тело повалилось, обдавая фонтаном крови стоящего сзади, князь шагнул к Браиру. Лезвие легло на плечо Преосвященства.
— Еще один! — услышал Левмир, и толпа за спиной взорвалась радостными криками.
Торатис заговорил с Браиром:
— Можешь спасти свою паству, если ответишь на вопрос. Простой вопрос. Где моя дочь?
Браир заскрипел зубами.
— Отступник! Как смеешь ты…
— Это уже ответ?
— Река…
Сабля поднялась. Сглотнув, Браир заговорил, будто выталкивая наружу непослушные слова:
— Ты впустую льешь кровь, брат. Я не отдавал приказа насчет нее. Никто не знает, где она. На тебе тяжкий грех, но все еще можно будет искупить жертвой…
— А что я, по-твоему, делаю?
Голова Браира покатилась по земле. Брызжущее кровью тело подскочило на ноги, бросилось на князя, но тот ударом ноги бросил его на землю.
— Преосвященство! — заорал рыцарь, позабыв о скрытности.
От вопля толпы задрожала земля. Левмир бросил взгляд на Эмариса. Вампир улыбался.
Торатис достал из кармана белоснежный платок. Отер пот со лба. Платок пробежал по лезвию, сделавшись алым. Князь дождался тишины.
— Я устал, — сказал он, обращаясь ко всем сразу. — Мне жаль терять время. Кто-то из вас думает, что Река спасет его, если он будет молчать? Надейтесь. Ни один правитель не запрещал надежды. Спрашиваю в последний раз: где моя дочь?
Тишина. Сабля со стуком упала в ножны. Торатис повернулся к рыцарям.
— Веселитесь.
Рыцари, будто того и ждали, двинулись вперед с обнаженным оружием. Князь прошел мимо Левмира. Толпа расступилась перед ним. Люди склонялись, и на их лицах читалась радость. Эмарис дернул Левмира за рукав. Они поспешили за князем, ловя на себе остатки почестей, им не предназначенных.
Торатис молчал до самого дворца, и они поддержали молчание. Князь ехал верхом, один. Левмир и Эмарис позаимствовали пару лошадей, хозяева которых предавались кровавой потехе на площади. В голове Левмира крутилась одна мысль: Айри пропала! Он уже не знал, где заканчивается слабеющее действие приворота, а где начинается он сам. Из памяти не шел неистовый взгляд этой стремительной и яркой девчонки, которая все делала как в последний раз. Перед каждым шагом прощалась с жизнью. Куда она направилась после разговора с Эмарисом? Что могло с ней там приключиться?
Вошли во дворец. Торатис поднял с трона седло и бросил Эмарису.
— Все, что осталось.
Эмарис перебросили седло Левмиру. На кожаной поверхности засохшие пятна крови. Левмир коснулся одного из них языком.
— Это ее кровь.
— Выродок! — Торатис, обнажив саблю, ринулся на Левмира. Путь преградил Эмарис.
— Остынь. Думаю, парень все может объяснить.
— Объяснить? — Торатис тяжело дышал от сдерживаемой ярости. — Что объяснить? Он посмел коснуться…
— Ее кровь была в вине, — сказал Левмир, оттеснив Эмариса. — Как и моя. Может, это я должен броситься на вас с оружием?
Отступив, Торатис вогнал саблю в ножны.
— Да будьте вы навеки прокляты, кровососущие исчадия!
Устало опустился на трон, закрыл глаза рукой. Левмир содрогнулся от услышанных слов, но Эмарис только усмехнулся:
— Спасибо, мы уже. Лично мне больше всего нравится «навеки», а остальное вполне терпимо. Так что теперь? Обыщешь храмы?
— Обыскали. Ничего, — тихо отозвался Торатис.
— Может…
— Они действительно ничего не знали, Эмарис. До моего прихода их пытали так, что Браир взмолился Солнцу.
— Тогда зачем их всех убили? — воскликнул Левмир.
Торатис обратил к нему холодный взгляд.
— А что еще я могу для нее сделать? Загладил хотя бы часть своей вины. Ничтожно малую. Непонятно лишь одно: кто мог похитить их? Кому еще они нужны — обе?
— Обе? — переспросил Эмарис. — Речь о рабыне?
Издав громкий возглас, Левмир сорвался с места. Его шаги не успели затихнуть на лестнице, как раздались вновь. Он влетел в зал, держа на руках взъерошенную Рикеси, поставил ее перед князем.
— Простите, — потупился Левмир. — Я совсем забыл про нее.
— Ты где была? — подскочил князь.
— Под кроватью господина Левмира, — пролепетала Рикеси. — Пряталась от вас. А что, меня все-таки возвращают?
— Некуда возвращать, успокойся, — улыбнулся Эмарис. — Беги-ка лучше, пока до беды не дошло.
Рикеси, которая переминалась с ноги на ногу, сложив руки внизу живота, тут же упорхнула. Ее не остановил даже окрик Торатиса.
— Надо спросить ее…
— Она почти сутки лежала под кроватью, — перебил Левмир. — Хотите спросить, скольких тараканов видела?
— Прошу прощения, — сказал Эмарис, чья рука вдруг потрепала голову Левмира. — Мой малыш совсем недавно из деревни, он не хотел нанести оскорбление.
Торатис не успел ответить. Дверь распахнулась, и в зал широким шагом вошел Дигор. Поклонился.
— Мой князь, кажется, мы ее нашли.
Торатис подбежал к нему.
— Жива?
— Не знаю. На площади меня разыскал попрошайка с набережной. Говорит, что видел, как ночью княжну схватили пятеро и на лодке отвезли на корабль. Пограничный корабль Абайата, мой князь.
Они смотрели друг другу в глаза, понимая без слов. Дигор побледнел, но не отвел взгляда. Его слово прозвучали тихо и твердо:
— Вам стоит только отдать приказ.
— А если попрошайка врет? Ты готов поставить на кон жизнь своих детей?
— Мой князь… Вам стоит только отдать приказ.
Торатис покачал головой, потом махнул рукой в строну дверей.
— Подожди снаружи, мне надо подумать.