— Господин Левмир, к вам поднимается князь. — Громкий шепот Рикеси. — Он сейчас споткнется, но это ненадолго.
Зашуршали удаляющиеся шаги. Айри подняла голову, и встретилась взглядом с Левмиром. Он наклонился к ней первым. Поцелуй получился быстрым и легким, как пушинка на ветру. Айри не стала портить это чувство. Вскочила, подняла платье с пола. Левмир улыбнулся, проводив взглядом упорхнувший с лоджии край простыни. А мгновение спустя раздался стук в дверь.
Спускаясь вслед за князем, Левмир остановил сердце, и стало легче. Теперь не нужно прятать румянец, ежесекундно обонять нежный запах Айри, перемешавшийся с его собственным, вспоминать вкус ее крови. Шаг стал тверже, рука, легшая на перила, не дрожала.
— Господа! — провозгласил Торатис, открыв двери в зал, которого Левмир еще не видел. — Представляю вам юношу, о котором мы беседовали. Левмир с Запада, рожденный в деревне Сатвир.
Левмир остановился, рассматривая огромное круглое помещение, освещенное люстрой размером с упомянутый Сатвир. Посредине накрыт стол, но закуски, похоже, никого не интересуют. Только что слышался гул взволнованных голосов, а теперь — тишина. Десятки пар глаз смотрят на Левмира — оценивающе, с сомнением.
Левмир быстро выделил в толпе вооруженных людей лысого здоровяка с торчащим из головы хвостом. Его взгляд особенно неприятен. Рядом с ним кто-то, показавшийся знакомым. Так ли уж много знакомцев на Востоке? Левмир перебрал все случайные встречи и вспомнил. Да, в прошлый раз лицо наполовину скрывалось шлемом, но сомневаться не приходится. Бинвир.
Эмарис, сложив руки на груди, стоял у стены, и Левмир, заметив его, тут же отвернулся. Вот уж кому сейчас точно не хочется смотреть в глаза.
— Как же я счастлив приветствовать сильного воина, о подвигах которого уже складывают легенды незамужние красавицы! — заговорил «хвостатый». Приторный голос его звучал противно. К тому же он приближался, и Левмир почувствовал опасность. Маленькую, смешную, но — опасность. А еще понял, как удобно быть вампиром. Ведь, что бы тебя ни мучало, это легко топится в крови. Хотя бы в мыслях о ней.
— Позвольте, я представлю себя сам! — «Хвостатый» начал кланяться, подходя все ближе. — Князь Абайат, сосед и дорогой друг нашего дорогого князя Торатиса. Владелец…
Представление оборвалось выпадом. Должно быть, для людей рука Абайата с кинжалом двигалась стремительно. Левмир же успел удивиться и подумать, стоит ли реагировать на шутку. Лишь потом пришла злость, алая пелена застила глаза.
Захватить, выкрутить руку — кажется, чему-то такому когда-то учил Ратканон, и тело сейчас вспоминает полезный прием. Полезный лишь потому, что иначе самозащита закончится убийством.
Абайат вскрикнул больше от неожиданности, чем от боли. Кинжал беззвучно упал на ковер.
Левмир, заломив руку князя за спину, бездумно склонился над его шеей, клыки коснулись кожи…
— Остановись и отпусти.
Холодному и властному голосу трудно не подчиниться. Левмир поднял голову и встретил стальной взгляд Эмариса. Однако Река сдаваться не собиралась.
— Он пытался убить меня, — прошипела она устами Левмира. — Человек!
— Он испытал тебя, и теперь все видят, что таких, как я, может быть много. Отпусти. Левмир, я к тебе обращаюсь.
Пальцы разжались, Абайат ускользнул, успев подхватить с пола кинжал. Похоже, князя нисколько не смутило унизительное положение, в котором он успел побывать.
— Мальчишка отразил «укус гадюки»! — воскликнул он, и зал вновь загудел восторженным гомоном.
Эмарис стоял напротив Левмира, глядя ему в глаза.
— Запусти-ка сердце.
— Не хочу.
— Я спросил, чего ты хочешь?
Левмир едва сдержался. Попытаться схлестнуться с Эмарисом означало снова позволить Реке выйти из берегов. Пришлось подчиниться.
Запах, от которого он бежал, проник в ноздри, щеки покраснели, и Левмир опустил взгляд.
— Тебе обязательно тут стоять? — спросил он.
— Да. Я хочу посмотреть тебе в глаза.
— Не сейчас.
— Тяжело?
— Тяжело.
— Могу облегчить тяжесть.
— Вряд ли ты…
Кулак Эмариса врезался в живот с такой силой, что Левмира подбросило на месте. Он ударился спиной о запертую дверь. Все внутренности подпрыгнули, изо рта хлынула кровь.
— Ну как ты? Легче? — Эмарис заботливо склонился над согнувшимся в три погибели Левмиром, положил руку ему на плечо.
— Немного, — просипел Левмир.
Как ни странно, ему действительно стало легче. Даже смог посмотреть Эмарису в глаза.
— Вот и хорошо. Еще одна такая выходка — и ты забываешь о моей дочери навсегда. Я могу рассчитывать, что ты понял, о чем речь?
«Как он узнал? — мысленно завопил Левмир. — Неужели у меня на лице все написано?»
Тут же замелькали суматошные мысли об Айри. Как теперь с ней быть? Как поведет себя она? Что скажет отцу? Чего ждет? Айри, Айри, Айри…
— Не переживай так, малыш. — Эмарис похлопал его по щеке. — Папочка за тобой присмотрит.
— Эй, старый вампир! — Голос Абайата. — Не обижай мальчишку, я ведь сам напросился.
— Все в порядке, князь, — откликнулся Эмарис, не сводя глаз с Левмира. — Ему не повредит твердая рука. Деревенские ребята другого языка не понимают.
Левмир вытер кровь рукавом прежде чем вспомнил о лежащем в кармане платке. Ну да, насчет деревенских ребят с Эмарисом лучше не спорить…
— Что тут происходит? — спросил Левмир, осторожно выпрямляясь. Внутренности постепенно приходили в норму.
— Мы задержимся еще на недельку-другую. Нужно обойти всех восточных князей и либо убить их, либо убедить отправиться на Запад. Трое, считая с Торатисом, уже согласны. С остальными может сложиться иначе. Беда в том, что не у всех есть дочери твоего возраста…
У Левмира перехватило дыхание. Он смотрел на Эмариса широко раскрытыми глазами и не мог найти слов. Последняя фраза пролетела мимо ушей — может, и к лучшему.
— То есть… Получилось?
— Этот вопрос ты княжне задай, при встрече.
— Эмарис! — Крикнул Левмир, но взгляд отвел. Щеки снова заполыхали нестерпимым жаром.
— И ты еще на меня орешь? Ты? На меня?
Левмир страшным усилием усмирил гнев и гордыню, так не к месту поднявшиеся в груди.
— Извини, — прошептал он. — Спасибо.
— О, тебе еще рано меня благодарить, — сказал Эмарис, и, хотя голос его звучал все так же холодно, в нем прорезались мирные нотки. — Я не сделал еще для тебя самого важного.
— Чего?
От удара в грудь ощутимо хрустнули ребра. В этот раз Левмир вылетел из зала вместе с дверью и еле успел повернуть голову на бок, чтобы не захлебнуться очередным потоком крови.
— Приношу извинения за погром! — услышал он веселый голос Эмариса. — Но в наше время воспитывать детей иначе, право, не получается. Особенно что касается мальчишек.
В ответ раздался дружный хохот.
— Говори! — Варт подтолкнул в спину Матука, лучшего стрелка партизан.
Тот засмущался. Его ответа ждали партизаны, барачники, заключенные, вампиры — все, кроме одного. Сардат опустился на колени перед бездыханным телом Милашки.
— Да чего говорить? — забубнил Матук. — Ну, приказал… Ну, ты же и приказал — присмотреть за ней, значит. Я и поглядывал. И как увидел, что этот пришел — сразу, с докладом…
— Что увидел? — не отставал Варт. — Кто пришел? Толком говори, тут народ недоумевает.
— Этот, Сардат, к ней пришел. И давай кровь сосать. Она вроде сама разрешила. Ну, они там говорили сперва, я не понял толком. И вот, он только ей в шею вцепился, так я сразу — доложить.
Варт обвел собравшихся людей победоносным взглядом. Наконец-то на их лицах появляется страх, презрение, разочарование. От кислой рожи Рэнта Варт поспешил отвернуться. Зато, встретив взгляд Аммита, демонстративно округлил глаза: видишь, мол, какие дела.
На Аммита почему-то посмотрели сразу все. Тот, ощутив внимание, всплеснул руками:
— Ничего себе, новость! Вампир человека убил! Слыхано ли дело? А я тут, кстати, на днях белку видел. Рыжая такая, пушистая. Нет, вы только представьте: в лесу — и белка! В голове не укладывается. Да что не так с этим миром?
Качая головой и продолжая бормотать, Аммит отошел в сторонку. Десятки взглядов безмолвно переместились от него к Сардату. А тот, стоя на коленях над безжизненным телом, казалось, не замечал ничего. Ни того, как некоторые барачники перехватили поудобнее оружие; ни того, как Сиера сделала крошечный шаг к нему; ни того, как Варт, устав сигналить глазами, тайком бросил шишкой в Рэнта.
— Что ж ты так-то, командир, — пробубнил баронет. — Ну подумай-ка — отшила баба. Так уж сразу убивать?
— А ты-то знаешь чего? — встрепенулся Варт.
— Да уж знаю…
— Говори!
Ни Сардат, ни Сиера не слушали, как Рэнт, запинаясь, бормочет заготовленную чушь. Сиера, затаив дыхание, смотрела, как пальцы Сардата стиснули запястье Милашки, потом переместились на шею и вздрогнули.
— Что для этого нужно? — тихо спросил он. Так тихо, что слышать мог лишь вампир, стоящий рядом.
— Просто кровь, — прошептала в ответ Сиера. — Могу… Могу я. — Голос ее дрогнул.
Сардат достал нож.
— Могу я, правда, — еще тише сказала Сиера. — Если она для тебя…
— Нравится себя наказывать? — Сардат полоснул по запястью. — Тогда признай, что тебе есть, зачем жить.
Все смотрели на Рэнта, который, захлебываясь, рассказывал о том, как Сардат всю дорогу клеился к Милашке, а она его чуть ли не копьем гоняла. Сочинять Рэнт любил и сейчас так вошел во вкус, что некоторые уже посмеивались, а Варт вновь без толку пучил глаза. Так никто и не заметил капель крови, упавших на посиневшие губы Милашки. Никто не услышал шепота Сиеры: «Только если она сама захочет».
Губы приоткрылись, пересохший язык медленно скользнул по ним.
— Вы что тут устроили? — Растолкав людей, к Сардату бросился Аммит, но путь ему заступила Сиера. Осекся и замолчал Рэнт.
— Ой-ой! — воскликнул женский голос. — Она оживает!