— Знаешь… Нету. Вся закончилась. Извини, придется как-нибудь так.
Вампир застонал, принялся раскачиваться. Рэнт услышал смешок — Сардат ухмылялся, глядя на эти качели. Вроде бы покосился на Милашку, и та, подбрасывая копье, ответила на улыбку. Похоже, какое-то воспоминание посетило их одновременно.
— Я буду говорить, — начал Аммит, — а ты перебей, если где ошибусь. Начнем с простого. Ты — внебрачный сын кобеля и шлюхи.
— Мой отец был…
— Достаточно, — оборвал его Аммит. — Вижу, суть ты уловил. Продолжим. Обделавшись на тракте, вы поползли на коленях к графу. Описали ему меня. Он понял, о ком идет речь…
— Не знаю, — пробулькал пленник. — Говорил… Глардот. Глардот и Леррат, они двое только и видели графа. А потом сказали нам, что… — Он сплюнул черной спекшейся кровью. — Что мы свободны от присяги. И, если хотим остаться в живых, надо отбить людей барона, разделить их и владеть…
— А вы, такие умники, предпочли их всех убить, — кивнул Аммит. — Поистине проклят тот день и час, когда вампиры поняли, что бывает, если дать человеку свою кровь. Как по мне, перворожденных бы вполне хватило. Люди — никудышный материал…
Сардат повернул к нему голову и сверкнул глазами.
— Может, еще костерок разложим, да начнем байки травить? Ты вроде что-то важное узнать хотел, так давай, не тяни кота за ус.
— На севере говорят про ус? — удивился Аммит.
Сардат смешался:
— Ну… Да, а что?
— Так… В Кармаигсе слышал про хвост. Здесь, на юге, про другое место говорят, если не ошибаюсь. Да, Рэнт? Ладно, хватит лыбиться, у нас тут допрос, между прочим. — Аммит перевел взгляд на пленника. — А главные ваши где? Того, с кем говорил на тракте, вчера не видел.
Вампир долго собирался с силами, прежде чем ответить.
— Глардот… И Леррат… — Приступ глухого кашля и еще несколько сгустков черной крови. — Их послали на защиту фургона.
— Двоих? — переспросил Аммит.
— Вроде бы. Они не объясняли. Говорил Глардот. Только самое основное. Что, мол, кто-то очень хочет освободить Ратканона, и его надо любыми силами остановить…
Аммит, хмыкнув, опустил голову, руки сложил за спиной.
— Граф Кэлпот… — пробормотал он. — А этот негодяй всегда был умен. Надо же… Но если и так. — Он посмотрел в мутные глаза пленника. — Что еще говорил Глардот? Давай, напрягись, любая мелочь пригодится.
Вампир застонал, из глаз потекли слезы — такие же черные, как слюна.
— Ничего, — прошептал он. — Сказал отбить людей, и все. Сказал, что больше нам не командир.
— Попрощался как?
— Так и сказал: «Прощайте».
— Ясно. — Аммит повернулся к своим. Заговорил, обращаясь, в основном, к Сардату. — Их отправили на убой. Ну или по-другому скажу: на пробу. Толпа посредственных вояк, которых никому не жалко. Пощупать, из чего скроен Аммит. Я говорю это для того, чтобы все вы лишний раз поняли: минувшей ночью мы одолели ничто. И это ничто стоило нам восьмидесяти человек. Дальше будет только хуже.
— Ты с ним закончил? — холодно спросил Сардат.
— С этим? — Аммит обернулся на пленника. — Пожалуй.
— Тогда иди. Все — идите отсюда. Эй, Милашка! Поразвлечься не хочешь?
Женщина посмотрела на пленника, на Сардата и, покачав головой, двинулась к лагерю. Рэнт поспешил за ней, краем глаза увидев Аммита. Сиера задержалась дольше всех.
— Иди, — услышал Рэнт голос Сардата. — Я вернусь, как закончу. Не надо тут подсвечивать, лады?
Партизан осталось трое. Минувшей ночью они первыми кидались на врага, позабыв страх, и практически все погибли. Выжил Варт, который, несмотря на всю свою скользкость и флегматичность, все же был самым сильным и опытным после Ратканона. Выжил Матук, чьи стрелы летали и жалили, как рой разъяренных пчел. И, наконец, Милашка, которая теперь решительно подошла к остаткам партизанского отряда.
Сиера проследила за ней взглядом. Здесь, в этой части леса, деревья росли не так часто, и все как на ладони. Кто-то уже проснулся и раскладывает костер, не думая пока о том, что все припасы пропали — брошены с лошадьми. Кто-то еще ворочается. Некоторым так и не удалось заснуть. Двух-трех совершенно седых молодых людей — парней и девушек — Сиера заметила точно. Все — барачники. Из заключенных не поседел никто. Их выжило больше всего. Видно, вампиры предпочитали нападать на тех, кто выглядел поздоровее.
После битвы Сардат и Рэнт собрали оружие. Теперь у каждого под рукой меч, многие разжились луками и стрелами. Да только никого уже не переполняло ощущение силы от прикосновения к смертоносным предметам. Ночь показала, чего стоит вооруженный человек против вампира.
Впрочем, некоторым она показала иное. Вот Милашка, о чем-то спорящая с Вартом, подозвала Саспия. Тот подошел, забросив копье на плечо, встал рядом с ней. Варт только головой качает, начинает что-то говорить… Милашка не слушает. Развернулась, ушла. Саспий, пожав плечами, за ней.
Загорелся первый костер. Парень, разжегший его, грустно огляделся и, подхватив котелок, отправился к ручью. Путь неблизкий, но куда же без воды…
Вопль, донесшийся из глубины леса, заставил всех поднять головы. Сиера читала страх на лицах: неужели опять?
— Ниче! — гаркнул Рэнт, махнув рукой. — Это командир наш развлекается. Добрый он. Забаву любит.
С этими словами баронет покосился на Сиеру. Она отвела взгляд. Подошла к Аммиту, который, усевшись под деревом, задумчиво созерцал белесое небо.
— Можно поговорить с тобой?
— Нет, — лениво отозвался Аммит.
— Нет?
— Нет. Не собираюсь тебя утешать.
Сиера, хмурясь, переступила с ноги на ногу. Не понравилось ей, как этот старик сходу все про нее понял — да не в первый раз. Она будто мешок картошки для него — простая и понятная.
— Ну так не утешай. Скажи правду.
— А правду ты и без меня знаешь.
— Я больше не хочу умирать, — понизила голос Сиера. — Мы ведь можем сами создавать свою судьбу!
Новый крик оборвался на самой высокой ноте, и Сиера вздрогнула.
— Иди, создавай, — кивнул Аммит. — Думаешь, дальше будет по-другому?
Посмотрев на ее растерянное лицо, Аммит вздохнул и смягчился:
— Я ему все объяснил, и он все понял. Чтобы не превратиться в самого кошмарного берсерка из всех, что видел мир, ему нужно работать над собой день и ночь, по крупице собирая все самое ценное и светлое. Но понять мало. Из меня помощник плохой. Будь здесь И — она сумела бы помочь. Такая уж она. К тому же, она знает дорожку к его сердцу. Для меня эта тропа тонет во мраке.
Сиера не стала переспрашивать, кто такая И — поняла, что какая-то девушка, тем и удовлетворилась. Спросила другое:
— А я? Если я найду эту тропу?
Аммит покачал головой. Видно, ему нелегко давался этот разговор. Видно, он предпочел бы вообще другую компанию. Но Река принесла эту, и он смирился.
— Внутри нее живет свет. Может, единственный свет, что еще остается этому миру. А в тебе, моя дорогая, зреет тьма. Как бы тебе ни хотелось поверить, что барон окончательно мертв, он не умрет. Ты сама поселила его в своей душе, и он рано или поздно займет ее всю. Нет, я не сомневаюсь — ты и Сардат рано или поздно вступите в союз. И тогда у тебя будет выбор: либо пасть от его руки, либо бок о бок с ним противостоять целому миру. В обоих случаях ты достигнешь того, чего хочет твое сердце.
Аммит встал, потянулся и посмотрел в чащу, туда, где оставался Сардат.
— Как видишь, учитель из меня так себе. А другого тебе Река не дала. Думай лучше о том, что важно сейчас: перехватить фургон. А дальше… Дальше мы посмотрим.
Аммит ушел, а Сиера стояла, глядя ему вслед. Лицо окаменело. Все чувства опрокинулись внутрь, пока бесполезные.
— Эй, Рэнт! — обернулась она к бродящему рядом вампиру. — Пошли на охоту.
— Куда? — вытаращился тот.
— Еды нет. Возьми лук и стрелы — идем.
Помешкав, Рэнт выполнил указание. Идея охоты его не слишком увлекла, но то, что Сиера обратилась к нему, показалось важным.
— Хорошо, — заметил Аммит, глядя на опустевшие цепи и горку пепла под ними. — А я уж было думал, тебе помощь нужна.
— Не нужна, — отрезал Сардат и вознамерился пройти мимо, но Аммит его удержал. — Что еще?
— Прекращай-ка гавкать на меня, малыш. А то я рявкну. Ночью ты не так чтобы блистал…
Проглотив гордость, Сардат доверительно сказал Аммиту:
— Вот это меня и бесит сильнее всего!
— Понимаю, — охотно признал Аммит. — Потому и решил с тобой поговорить. Возьми-ка. — Он протянул Сардату небольшой топорик. — Будь добр, повали это дерево.
Сардат посмотрел на дерево, где еще недавно висел вампир. Ствол вряд ли бы получилось обхватить руками.
— Издеваешься?
— Самую чуточку. А что, это составит проблему? Я ведь все же остался и помог тебе в этой бессмысленной бойне. Неужели ты не можешь отплатить такой мелочью как поваленное дерево?
Сардат взял топорик. Нанес несколько ударов, гулко разнесшихся по лесу. На стволе появилась расщелина.
— Да мне тут час ковыряться!
— А я никуда не спешу. — Аммит уселся неподалеку, скрестив ноги. — Сегодня все равно далеко не уйдем. Можешь не торопиться. Работай так, как будет удобно.
Выругавшись вполголоса, Сардат принялся за дело. Топорик явно не годился для таких работ. Лезвие туповато, топорище коротко. Разозлившись, Сардат остановил сердце и вложил в удар больше силы. Ответом стал едва ощутимый треск в топорище.
— Падла, — буркнул Сардат, запустив сердце.
Теперь он бил осторожнее. Когда топор начал вязнуть, шагнул в сторону и принялся метить в противоположную часть ствола. Удар за ударом, с одинаковыми промежутками. Аммит молча наблюдал за тем, как рушится опора дерева.
Наконец, после очередного удара дерево, заскрипев, повалилось, повиснув на кронах соседей. Сардат, тяжело дыша, бросил топорик — тот вонзился в землю — и повернулся к Аммиту.
— Ну? — развел руками. — Что теперь?
— Теперь возьми этот топор и никогда с ним не расставайся. Лишь только почувствуешь, как гнев заполняет душу — повторяй то, что сделал сейчас.