– Все эти двенадцать лет меня удивляет только одно: почему за твой ядовитый язык тебя все еще не убили? – вздохнул Ши Мин.
– Потому что мой язык легко можно угомонить при помощи денег, – нараспев отозвался Мастер и лукаво ухмыльнулся. – А это куда как проще, чем нанести мне вред. Итак, что же мы имеем? Полную неразбериху, да еще в такое время, когда порядок жизненно необходим. Империя выросла, но рухнула в грязь, и подниматься ей еще не одно десятилетие после всех этих потрясений. И вместо наведения порядка половина министров гадает, какой смысл в твоем браке, а вторая – спешно готовит дочерей к восемнадцатому дню рождения Юкая, чтобы уж точно успеть подсунуть ему самую прекрасную и одним прыжком оказаться на недосягаемой высоте… Только вот младший брат старшему не чета, и мягкости в нем и на кунжутное зернышко не наскрести.
Ло Чжоу внезапно впал в глубокую задумчивость, постукивая пальцами по подлокотнику. Потом медленно поднял глаза и с недоумением посмотрел на Ши Мина.
– Что-то никак у меня не получается собрать картину, будто ее на куски порвали и самые важные обрывки сожгли… Что между вами такое произошло? Я готов был поклясться, что собачьей преданности младшего хватит до конца твоей жизни и что похоронят тебя даже ближе любимой жены. И белый наряд на твоей свадьбе, будто он на похороны собрался, – и с выражением лица таким, будто похороны его собственные…
– Тебе пора. – Ши Мин поднялся, подцепил Мастера под локти, одним рывком выдернул из кресла и потащил к выходу. – Очень рад был повидаться, надеюсь, лет через пятнадцать-двадцать найдешь еще минутку и посетишь мой скромный дом…
– Ты стал очень неприятным человеком, господин Ши! – с чувством высказался Ло Чжоу, безвольно повисая в руках Ши Мина. Опираясь на его плечо, Мастер пыток словно невзначай наклонился чуть ниже и выдохнул прямо в ухо: – Прислуга вся императорская?
– Да, – почти беззвучно отозвался Ши Мин.
Ло Чжоу едва заметно улыбнулся и театрально закатил глаза:
– Ты даже не показал мне сад! Отвратительно. В этом доме совершенно не слышали о гостеприимстве! Тебе нужно меньше общаться с ящерами и дикарями и больше вращаться в приличном обществе.
– Где же мне найти приличное общество? – язвительно отозвался Ши Мин и распахнул дверь, краем глаза заметив метнувшуюся за угол тень. – Если покажу тебе сад, ты уберешься отсюда хотя бы до ужина?
Ло Чжоу слегка надул губы:
– Прогуляемся и вместе поедем во дворец.
В саду Мастер представлял собой образец тонко чувствующего человека, поглощенного созерцанием прекрасного: заложив руки за спину, он медленно прогуливался по дорожкам, то и дело замирая у очередного, едва покрытого клейкими листочками куста.
– Не ошибусь, если скажу, что ты жив только из-за собственной нерешительности и неумения извлекать выгоду из сложившегося положения, – негромко пробормотал он, мимолетно коснувшись веток. – Ты мог заполучить все что угодно, играя на чувствах обоих братьев, и вместо этого соглашаешься на очевидно опасный брак. Еще и позволяешь запереть себя здесь…
Ши Мин мучительно застонал.
– О чем ты думаешь, позволяя себе вести такие речи в моем доме? Слуги подкуплены все до одного, можешь просто пойти и прокричать все свои подозрения прямо на ухо императору. Я и сам обеспокоен тем, как все повернулось, но пока не вижу опасности. Просто с детства принц слишком привязан ко мне, но это пройдет.
– Не-е-ет, – пробормотал Ло Чжоу и развернулся так резко, что алый шлейф хлестнул по сапогам Ши Мина. – Ты, как обычно, устраиваешь представление, носясь со своей жертвенностью. Сколько раз я видел вот это выражение на твоем лице? Например, в тот день, когда ты пришел ко мне разбитым до самого основания и уговаривал повлиять на императора, чтобы твоего наставника оставили в живых? Ты задолжал мне так много, Ши Мин, что не расплатишься до конца дней своих! Может, мне вспомнить, как ты готов был умереть в те дни, когда мы помогали Цзыяну взобраться на трон, изображая из себя ступеньки? А теперь ты снова приносишь себя в жертву и бормочешь, что тебе все равно, на ком тебя женили, все равно, что Цзыян явно точит на тебя зуб, все равно на собственные желания и жизнь… Очень удобно не нести ответственность за свою судьбу, не правда ли? Ты выходишь из боя, даже не начав его. Очень возвышенно.
Ши Мин молчал.
– Нельзя сделать счастливым человека, который хочет оставаться несчастным. – Ло Чжоу на мгновение прикрыл глаза, словно признавая свое поражение. – Мы помогли Цзыяну утвердиться, но взамен он просто пользовался тем, что мог от нас получить. Никакой благодарности, забудь об этом. Даже мою власть он пытается ограничить, но по-прежнему требует денег, будто не довел империю до края. Стоит Юкаю сейчас открыто выступить против брата, и кровавое колесо снова покатится, а я хотел бы этого избежать. Я устал. Это ты привык собой жертвовать, а я предпочту отойти в сторону.
– Ты знаешь больше меня, – хрипло заметил Ши Мин и отвел глаза. От алого платья в глазах рябило, будто от кровавой россыпи на песке. – Я знаю лишь, что многое упустил за эти годы и упускаю еще больше, но не понимаю, что делать.
– Знаю больше, – проворчал Мастер. – Разумеется, я знаю больше тебя, я за это плачу, и немалые деньги. Просто послушай меня. Цзыян не забыл, кто помог ему, и продолжает нас опасаться. Меня он до поры тронуть боялся, потому что без меня ему придется только распродавать награбленные земли да выпрашивать у соседей пару монет. Однако теперь успех вскружил ему голову так сильно, словно он сам во главе армии шел и лично все страны покорил. Зато тебя он посадил на короткую цепь. Одно твое слово – и Юкай выступит против брата. Годы порознь слишком сильно разделили их, пусть сейчас оба еще не до конца понимают это. Ты – главный человек для принца, за тобой он пошел, тебя хотел защитить, о тебе беспокоится. Он наследник, за ним власть. За тобой армия, за мной деньги и связи. Брак не только дает возможность тебя в чем угодно обвинить, но и послужит охлаждению ваших с принцем отношений. Все ведь так и случилось, верно? Юкай уже не принял твой брак и выбор невесты и умчался сеять хаос… Так скажи мне, что тебе до сих пор неясно? Себе можешь врать сколько угодно, Цзыяну, но только не мне. Я должен знать все, чтобы потом не выдирать это знание пыточным инструментом.
За годы войны Ши Мину не довелось ни разу встретиться со своим давним соратником, и сейчас он со странной тоской сопоставлял запечатленный в памяти образ с живым человеком. В этом Мастере было куда меньше лукавства, зато в глазах уже тлела болезненная усталость.
Может, и вернее было бы сказать всю правду, только вот язык не поворачивался. Каких бы дел Юкай ни наворотил, это все еще будет виной наставника; какие бы чувства ученик ни испытывал, это все еще было юношеской глупостью и ничем другим.
– Все летит в пропасть, – Мастер пыток рассеянно потер подбородок. – Армия идет вразнос. Тебя нет, Юкаю нет дела ни до чего, император носится с обидами младшего, а тебя собирается отправить обратно в Локан, чтобы уж совсем под ногами не путался.
– Что? – переспросил Ши Мин. Все спутанные мысли в его голове мгновенно превратились в иссохшие осенние листья и разом осыпались, оставляя после себя лишь тишину. Мастер укоризненно цокнул и пощелкал пальцами перед носом Ши Мина.
– Я должен сказать тебе только одно, – размеренно проговорил он, убедившись, что Ши Мин наконец услышал его слова. – Вы все усложнили. Особенно Юкай. Своим детским поведением он привлек слишком большое внимание к вам обоим. Да, он пытается защитить тебя, как умеет. Но у императора нашего терпение тоже не безгранично. Вы в шаге от обвинения в предательстве, и если Юкаю такое могут с рук спустить – все-таки не чужая кровь, хоть и закипела не вовремя, – то тебя никто не пощадит. Головы маршалов всегда летели первыми, а Цзыян хоть и ненавидел отца, но все-таки учился на его ошибках… Укушенный змеей долго боится веревки, а нечистым путем завоевавший власть император до последнего будет бояться, что ее отберут. Я буду крайне удивлен, если в самое ближайшее время ты не погибнешь на новом месте службы вместе с женой. Как бы и Юкай вместе с вами не сгинул где-нибудь на окраине. Цзыян может казаться заботливым и мягким братом, однако ничто не мешало ему нашими руками устранять все препятствия со своего пути. Иногда даже я начинаю думать, что мы выбрали не того, пусть у нас и не было никакого выбора.
Ши Мин опустил голову. В поле его зрения оказались только бесконечные переливы алой ткани и мелкие камни тропинки.
– Меня удобнее оставить в живых. Пока я жив, на Юкая все еще можно влиять…
– Пока ты жив, Цзыяна греет мысль о том, что брат его просто немного одичал в походе, – перебил его Мастер, – и что со временем они станут по-прежнему близки, а годы с тобой позабудутся. Тогда ничто не помешает убить тебя и зажить хоть немного спокойнее. Боюсь, тут император немного просчитался. Если он посмеет убить тебя, то Юкай утопит столицу в крови. Выращивая дикую тварь вместо комнатной собачки, Цзыян совсем позабыл, что хозяина такие твари выбирают себе сами.
Глава 25
Прибытие Ши Мина для обитателей дворца не осталось незамеченным. Он выбрался из повозки, всем телом ощущая чужие взгляды. Любопытные, негодующие, презрительные, они впивались в тело не хуже стрел, оставляя незримые следы.
По коридорам полз шлейф шепотков и двусмысленных усмешек. Оглядывая людей – торопливо бегущих по своим делам или медленно, с чувством собственного достоинства проплывающих мимо, – Ши Мин в который раз подумал о том, что в каждой стране дворец становится пристанищем огромного количества бездельников. Пользуясь всевозможными уловками или родственными связями, они слетаются сюда, как пчелы в родной улей, в ожидании блистательной судьбы, только вот пользы приносят меньше расставленных вдоль стен узорчатых ваз. Вазы хотя бы взор услаждали и не разносили сплетни, одна другой безумнее.