– Плохая гроза, – тихо пробормотала она.
Ду Цзылу опустилась напротив, вытащила из волос спицу и положила на стол. Ильшат посмотрела на девушку с насмешкой.
– Не доверяй никому – и проживешь дольше, – мурлыкнула она, – только и жизнь твоя будет нерадостной. Неужели наша глупая маленькая принцесса успела наступить тебе на хвост?
– Разве я соперница будущей императрице? – безразлично ответила Ду Цзылу и губами стянула еще одну дольку. Подержав во рту, пока карамельная оболочка не растаяла, она раскусила кисловатый фрукт. Золотые колокольчики нежным звоном рассмеялись вместо Ильшат.
– Фэн Жулань до поры не считала наложниц соперницами, хотя и заводить их никогда не позволяла. Так уж случилось, что от тебя он не смог отказаться. Ты не заботишь ее, пока жив император, – мягко проговорила светловолосая красавица. – И старшей Фэн Чань не бойся. Она верна себе и только себе, но никогда не пойдет на подлость. Она из тех, кто глубже всех нырнет за жемчугом и первой встретит врага с оружием в руках, но в хитросплетения человеческой природы даже заглянуть боится. Честь родилась раньше нее, а в роду Фэн это редкость. И государь наш – бумажный тигр, тебя он не тронет.
Ильшат подняла ладони и пошевелила тонкими пальчиками, показывая, кто на самом деле управляет повелителем Сибая.
– Выходит, во всем Сибае никого нет опаснее тебя? – усмехнулась Ду Цзылу, глядя на высокомерную красавицу.
Ильшат внезапно стала серьезной. Наклонившись вперед, она едва слышно шепнула:
– Принца бойся. Не дай коснуться себя, никогда не подпускай его близко. Притворяйся сумасшедшей, заразной, буйной – избегай! Никакой позор не будет слишком дорогой ценой, чтобы укрыться от его внимания.
– Принца? – В памяти Ду Цзылу всплыл образ болезненного молодого мужчины. – Я думала, что он доверенный или слуга при Фэн Жулань…
– С Фэн Юанем мне не справиться, – с глубоким отвращением проговорила Ильшат, – а тебе и вовсе лучше в его сторону не смотреть. Будь незаметнее и надейся, что рыжеволосые девочки не вызывают интереса молодого ученого господина. Я много лет живу на островах, но все еще не знаю их секретов; буду честна, они пугают меня. Пока господин не пытается вызнать их с моей помощью, я не стану искать ответов.
Две девушки молча смотрели друг на друга в робком свете свечи. Молнии продолжали разрывать небосклон, окрашивая лица в мертвенно-бледный цвет, а глаза заставляя тонуть в глубоких тенях. Стихии разбушевались, вызывая невольный трепет.
За плотно запертыми дверями Ду Цзылу померещился вдруг неясный шорох. Девушка напряглась, как кошка перед прыжком, невольно бросив взгляд на комнату, где спал Ду Цзыян. Ильшат едва заметно скривилась.
– Ты готова его ценой своей жизни защищать? Думаешь, он защитил бы тебя?
– Откуда мне знать? – резко отозвалась Ду Цзылу.
– Не люби тех, кому служишь, – едва слышно проговорила Ильшат, и глаза ее вмиг стали безразличными и холодными. – А уж если не удержалась, так сохраняй разум. Люби его, пока он на коне, а начнет падать – беги и забудь, иначе утянет тебя на дно, и ты пойдешь туда вместе с ним безо всяких сомнений. Ты не из тех, кто видит границы, только вот императору твоему вряд ли можно еще помочь. Думай о себе, маленькая сестра, больше о нас некому позаботиться.
Любовь – такое простое слово и такое огромное и сложное чувство, о котором Ду Цзылу не знала ничего. Ее растили не для того, чтобы она жила и любила, а лишь чтобы стала сосудом для чужой души, только вот судьбе совсем нет до этого дела. Все происходит само собой – и вот тебе уже и тоскливо, и сладко, и страшно, и не для себя ищешь лучшей доли, а для кого-то другого… От этих мыслей немного болела голова и думать дальше не хотелось. Ну к чему все эти размышления, когда уже назад не повернуть?
У Ду Цзылу не было никаких причин верить синеглазой кошке, как не было у нее причин доверять хоть кому-нибудь. Ни господин Ло, ни Ши Мин, ни сам император не были людьми без потайного дна и крепко хранили свои секреты, но девушка уже сделала свою ставку давным-давно, еще в песках. Рано судить, выиграла она или проиграла, но жизнь для того и дана, чтобы сражаться, и падать, и снова взбираться.
– В каждом дворце есть такие, как ты, верно? – медленно проговорила Ду Цзылу, покачивая медальоном. Ильшат несколько секунд жадно следила за движущейся пластиной, словно готова была броситься и схватить украшение.
– Наложницы, наложники… Красивые куклы, единственное предназначение которых – согреть холодные постели своих повелителей, – насмешливо пропела Ильшат. – Кто возьмет на себя труд задуматься? Правитель на самом верху, а над ним только небо, только вот до небожителей им далеко, а соблазны так манят…
– Значит, господин Ло узнаёт новости прямиком из постелей? – Ду Цзылу усмехнулась. Нежный господин, сам похожий на чьего-то слишком своевольного наложника, подбрасывал ей загадку за загадкой, и только рыжий хвост мелькал по кустам. Раньше девушке казалось, что сравнение с лисом строилось только на вызывающей внешности и яркости Мастера, теперь же не знала, что и думать.
Ильшат наблюдала за ее раздумьями, подперев подбородок ладонью. В такой вольготной позе она казалась безмятежной и совсем юной.
– Наблюдает, слушает, – пробормотала она, – не вмешивается, но, если нужно, мы сделаем все, что он прикажет. И правители наши, не подавившись высокомерием своим, тоже сделают. Не гадай, кто он, – для нас он превыше императора, да простят мне мои слова эти стены; для других – ничтожнее мусора под ногами, но все это только скудная часть, видимая нашим глазам. Луна – не плоская лепешка в небе, у пути нет конца, а господин Ло не такой, каким кажется. Иногда я думаю о том, что он и сам не знает, кем станет поутру, а кем – ближе к ночи…
– И кто же из его слуг остался здесь? – помедлив, спросила Ду Цзылу.
Синеглазая кошка звякнула колокольчиками в волосах и пренебрежительно фыркнула:
– Ты, маленькая сестра. Кто же еще?
Глава 52
Грязная таверна была заполнена людьми. Сильный аромат жаренной в масле еды плотно сплелся с запахами алкоголя и пота; нетрезвые компании объединялись за одним столом, чтобы через несколько минут сцепиться в драке. Стулья и столы разъезжались со скрипом, а в полутемных углах творились вовсе уж не предназначенные для чужих взглядов дела.
Столицу накрывала глубокая тень, в которой вольготнее всего жилось сумрачным людям. Не свет и не тьма, не враги и не друзья, честь против денег. Императору нет дела до происходящего в его вотчине, и соседи до сих пор не пришли собирать кровавую дань – самое время провернуть парочку выгодных дел.
Новым правителем столицы стала безнаказанность.
Полноватый молодой человек, одетый с несомненным изяществом, с равнодушным видом уронил затянутые в дорогие ткани пухлые локти на немытую сальную столешницу. Все его внимание было сосредоточено на собеседнике: тот скрывал свое лицо под глубоким капюшоном, но твердая линия широких плеч и низкий голос вызывали невольный трепет.
– Ваша просьба будет стоить больших денег, – заговорил молодой человек, и щекастое лицо его расплылось в улыбке, глаза же заблестели лукаво. С трудом выбравшись из нищеты, юноша вовсе не стеснялся своих навыков и способа заработка, справедливо полагая, что вкусная еда и красивая одежда привносит в жизнь яркие краски.
– Я могу расплатиться, – усмехнулся его собеседник и пошевелился, принимая более свободную позу. Плащ его, спускавшийся до самого пола, был весь покрыт слоем пыли. В столице оставалось слишком много людей, способных узнать в приметных чертах незнакомца недавно похороненного младшего Дракона.
– Назовите мне количество – и я приложу все усилия, – молодой человек потянулся к наполненному бокалу, отпил немного вина и брезгливо сморщился.
– Несколько сотен человек. Столько, сколько сможете найти, – бесстрастно произнес Юкай, и мужчина, округлив глаза, поперхнулся.
Мучительно прокашлявшись, он поднял на сохраняющего полную невозмутимость собеседника повлажневшие глаза:
– Несколько сотен рабов?! Зачем вам столько? Одного, ну пятерых, но сотню? На это понадобится время…
– Не рассказывайте мне, сколько в Лойцзы рабов, – оборвал его низкий голос, – об этом я знаю получше вас. Несколько сотен людей, готовых следовать моим приказам, – это все, что мне необходимо.
Молодой мужчина воровато посмотрел по сторонам, гадая, не привлек ли странный разговор ненужное внимание. Щеки его до сих пор алели после приступа кашля.
– За такое мой господин возьмет не деньгами, – сдавленно забормотал он, наклонившись над столом. – Вы дадите клятву, и он спросит с вас все, что пожелает, и в то время, когда захочет. Отказать ему вы не сможете.
Шестеро мужчин, сидящие неподалеку, внезапно взорвались громким хохотом и криками. Полноватый господин нервно вздрогнул.
– Пусть спросит в течение года, – холодно уронил Юкай, – дольше я на свете не задержусь.
Торговец чужими жизнями давно отвык удивляться или пугаться, разделяя море людских судеб на два ручейка. В одном, тоненьком, оказались власть имущие и имеющие возможность купить, в другом, обширном и шумном, – никчемные души, товар для продажи, не стоящий беспокойства. В ответ на просьбу он только равнодушно пожал покатыми плечами и вытащил бережно упакованный деревянный цилиндр. Оттуда он извлек туго скрученный свиток с договором и передал собеседнику. Маска робкого и застенчивого юнца сползла с его лица мокрой тряпкой, обнажая спокойствие дельца.
Придерживая сворачивающиеся края, Юкай коротко просмотрел весь текст. Блеклый рассеянный свет придавал бумаге сероватый оттенок. Тени под капюшоном скрывали его лицо; только глаза неясно поблескивали, порождая неприятное чувство, что в одеждах прячется не человек, а неведомое недоброе создание.
Оставив короткий росчерк кисти, он ногтем подчеркнул узорный оттиск печати – силуэт пушистого зверька с пышным хвостом. Скрытое в тени лицо исказил