у пленных.
Трудяга «Адам» в день массового отравления гарнизона маяка только-только успел вернуться из Маси, и теперь его команде, вместо заслуженного отдыха, предстоит мотаться между Центральной и маяком, чтобы вывезти пленных и трофеи, а также доставить на наш передовой пост материалы и оборудование, необходимые для ремонта. Ведь пострадали, как оказалось, не только лампа маяка, ставни одного из окон и «содержимое» жилого кубрика. Была уничтожена антенна локатора, от сотрясений, вызванных попаданиями ядер, свалилась и побилась кое-какая утварь, местами осыпалась штукатурка. В общем, новой смене дежурных на маяке найдётся, чем заняться.
Не обошлось у нас и без раненых. Сёмочкин не уберёгся, поймал срикошетившую от стенки амбразуры мушектную пулю в плечо. Благо, та сильно потеряла убойную силу, и её вынул из раны пинцетом штатный «док» сторожевого катера. Так что шёл «домой» на плашкоуте он с рукой на перевязи.
Куприянчик, так удививший меня тем, что он не дежурит на рации, оказывается, проявил инициативу: снова предупредил базу о том, что десять минут будет не на связи, и рванул помогать старшине, отстреливающему десантников, разползшихся по мысу. Ну, обидно стало парню, что мы геройски сражаемся с многократно превышающими нас по численности врагами, а он сиднем сидит в радиорубке. Побухтел я на него, конечно, за то, что он это сделал без ведома командира, но не злобствовал.
До того момента, когда «Тарантул» оказался на дистанции действенного огня, я успел поджечь ещё один корабль. Кажется, адмиральский. А когда заговорили спаренные тридцатимиллиметровые артустановки сторожевого катера, агрессорам и вовсе сильно поплохело. «Слинять» успели только три «карвеллы», включая ту, что, будучи в дрейфе, меняла паруса, да один транспортник. И то — лишь потому, что «Тарантул» не стал их преследовать, а высадил на косу десант, который и устроил зачистку вражинам, мечущимся по суше.
Увидев, что их атакует всего человек двадцать пехотинцев и матросов, те, конечно, очень обрадовались. Но не учли, что эти два десятка вооружены автоматическим оружием, а их поддерживают пулемёты и скорострельные пушки. Пара минут, и пляж покрылся множеством трупов, а самые благоразумные стали выбрасывать тесаки, пистолеты, мушкеты и падать «на четыре мосла». К этим пленным, руки которых стянули за спиной пластиковыми стяжками, а потом перегнали в тень от маяка (не звери же мы, чтобы заставлять их мучиться на солнцепёке!), добавились те, кто сумел покинуть тонущие и горящие корабли и доплыл до берега. Итого получилось сто сорок две головы. Не считая выживших с посудины, севшей на мель на смежной косе.
Когда мы, загрузив на плашкоут вертолёт, двинулись на Центральную, часть пленных уже занималась «очисткой пляжа», перенося убитых к проливу и сбрасывая их трупы в воду. Чтобы течением отнесло подальше от маяка. Там, в открытом море их очень быстро «утилизирует» агрессивная морская живность.
Пока самоходная баржа тарахтела двигателем до порта, почти не разговаривали. Просто расслаблялись, сидя под тентом, натянутым над трюмом-палубой. Устали. Даже не столько физически, сколько морально. Адреналина-то организм выплеснул в кровь массу, и теперь накатил «отходняк».
Самый продолжительный разговор, случившийся за время в пути, был следующего содержания.
— Товарищ капитан, а это правда, что «Север» скоро уйдёт в поход, искать базу… э-э-э… инопланетян?
— Уйдёт. Есть такое в планах нашего командования.
— И вы в эту экспедицию войдёте?
— Обещают, что да.
— Интересный вы человек. И жизнь у вас здесь, на ТемУре, интересная. Про вас уже настоящие легенды рассказывают.
— Какие? О моём невероятном умении находить на свою жопу приключения? — засмеялся я.
Сухинин замялся, а я махнул рукой.
— Да ладно, не придумывай, как выкрутиться. Я же человек, привыкший смотреть правде в глаза, так что догадываюсь, в каком контексте про меня байки рассказывают.
Сойдя с плашкоута, пожал на прощание руки Куприянчику с Сухининым, которые отправились на «Гюрзу» докладывать о возвращении, а сам под предлогом сопровождения раненого (разумеется, никакой сопровождающий ему вовсе не требовался) перед явлением на глаза начальству прогулялся в медсанчасть. Чтобы объявить Соне, что сегодня я ночую у неё. И никаких отговорок, даже если бы они у неё были, слушать не намерен.
Нет, не для того, чтобы безумным сексом снять напряжение после боя, как это любила делать моя плохо закончившая африканская подружка, о которой я уже как-то вспоминал. Просто очень хочется, чтобы рядом со мной этой ночью был человек, женщина, которую я считаю не совсем чужой.
Новости на базе распространяются мгновенно. Особенно — столь тревожные, как попытка нападения неизвестного врага, в честь какого-то байрама вдруг решившего устроить войнушку с нами. Судя по той улыбке, которой она меня одарила, Софья наверняка считает меня героем, чуть ли не в одиночку отразившего атаку целого флота. Так что на секс я сегодня тоже могу рассчитывать. Но, повторяю, мне от неё нужен не столько он, сколько тепло. Просто телесное тепло человечка, лежащего рядом со мной.
А до того, как это случится, мне предстоит так ненавидимая бумажная волокита — написание подробного отчёта о произошедшем. Для последующего «разбора полётов», во время которого, вполне возможно, найдётся, за что мне, как «начальнику гарнизона» и командиру подразделения, принявшего бой, «настучать по шапке».
Впрочем, пронесло. Ведь даже против обвинения в потере дорогостоящей авиационной единицы (злосчастный «Робинсон-44») у меня есть «отмазка»: мне приказали оставить его ночью на косе. Ну, и того, что неизвестные, вместо расшаркиваний на переговорах, без предупреждения полезут в драку, никто предвидеть не мог. Да ещё и такими силами. По мнению и Шарова, и «безопасника», мы действовали «в соответствии со складывающейся ситуацией».
Кстати, враги уже не неизвестные. Среди пленных нашлись знающий язык ласов офицер, и от него узнали, что это была эскадра какого-то прославленного адмирала государства Уузат, ещё одного давнего соперника Ласэдогаш. Ещё прошлой осенью уузы захватили в плен пару ласских матросов, побывавших у нас. И те рассказали, какие они повидали чудеса, какие богатые дары и диковинные товары приплыли из-за океана. А поскольку власти страны давненько подумывали о том, чтобы заиметь колонию в землях «дикарей», то решили начать… с нас. Навели справки, шпионы добыли карту с обозначением на них нашей базы. Выяснили, что мимо входа в Лиман сложно промахнуться даже ночью, поскольку рядом стоит маяк, свет которого виден за несколько десятков миль. А когда был готов флот, отплыли на восток.
Поскольку адмирал убедился в том, что шпионы предоставили точные сведения о том, где находится город, «кишащий чудесами и стоящий на золоте», а вход в Лиман защищает единственная башня, то и все остальные сведения посчитал достоверными. Вот и не стал долго рассусоливать, отдавая приказ захватить маяк, а потом атаковать город. Сил — полным-полно. Целых двенадцать пушечных кораблей против, как он считал, двух или трёх у нас, численность десанта на транспортниках — около тысячи человек, не считая команд кораблей и судов.
— Александр Михайлович, после вашего известия о том, что «осторожные» направляли к нашей базе беспилотник, один из наших боевых кораблей, находясь на стоянке в порту, обязательно оставляет работающим локатор. Для контроля за воздушным пространством в районе Центральной. Так вот, в то время, когда вы с вашими людьми отражали атаки уузов, локатор зафиксировал воздушную цель в районе выхода из Лимана в океан, — решил поделиться со мной информацией Шаров. — Как вы думаете, её полёт и приход уузской эскадры не могут быть связаны между собой?
Фрагмент 22
Мдя… Назвался груздём — полезай в кузов. В смысле — бесперечь таскаешь информацию о «других» инопланетянах, изволь и оценивать те или иные действия «осторожных», о которых достоверно известно, что они присутствуют на ТемУре.
— Вряд ли, товарищ подполковник. Чтобы уболтать уузов отправиться через океан для нападения на нас, нужно быть с ними в очень давнем и плодотворном контакте. А это непременно стало бы известно ласам и ракуим. Скорее, «осторожные» следили за нами, и когда их беспилотник обнаружил, что разгорелся бой, его оператор решил, что надо бы разглядеть, на что способно наше оружие, как мы себя ведём при нападении на нас. Они же понимают, что мы знаем о их присутствии на планете. А значит, когда-нибудь всё равно мы с ними встретимся. Вот и собирают информацию о нас.
— Может быть, может быть… Тот летательный аппарат, который исследуют на Земле, не обладал возможностью передачи «картинки» оператору. Только запись с камер во время полёта по запрограмированному маршруту. По крайней мере, электронщики, разбирающиеся с его аппаратурой, не обнаружили узлов, отвечающих за передачу данных на большое расстояние. Только маломощный модуль сантиметрового диапазона, видимо, транслирующий «картинку» для управления при посадке.
— Мы не знаем, какие у них вообще модификации беспилотников существуют. Может, есть и телеуправляемые. А может, в одну и ту же модель можно ставить различные модули. Или же «поведением» аппарата заведует искусственный интеллект. Пока нам остаётся лишь гадать о возможностях техники «осторожных». А вообще какие-то общие выводы о том, насколько далеко ушла их электроника, имеются?
— Подробности и мне неизвестны, — вздохнул Иван Максимович. — Специалисты очень расплывчато формулируют их уровень технического развития, как «примерно соответствующий земному».
То есть, ничего супер-пупер опережающего не выявили? Ну, за исключением компактного ядерного реактора, питающего двигатели и системы управления беспилотника. А значит, возможно, и лёгкий наземный транспорт. И то хлеб! Интересно, а до рельсотронов они, имея такой источник электричества, додумались?
Не знаете, что такое рельсотрон? Электромагнитная пушка, теоретически способная разгонять снаряды до колоссальных, гиперзвуковых скоростей. Но требующая для этого очень много электрической энергии. Это — если объяснять «на пальцах». В реальности там проблем «выше крыши», но, подчёркиваю, теоретически (!!!) рельсотрон считается очень перспективным направлением развития оружия.