А потом Хирка поняла, что он плачет, и попыталась отодвинуть ларец, но неестественно длинные пальцы крепко удерживали тяжёлый ящик, будто приклеенные. Она подняла утяжелённую металлом руку и опустила на спину Всевидящего. Его лопатки под мантией казались чрезмерно узловатыми и выступали наружу, как…
Как обломанные крылья.
По телу целительницы пробежала дрожь, и она тут же отдёрнула ладонь, побоявшись выказать сочувствие. Хирка ведь пообещала и ему, и себе, что никогда не станет этого делать. Но как же должно выглядеть его тело…
Девушка села на скамью рядом с Всевидящим. На столе вырисовывались очертания черепов, яиц и мёртвых зверей.
– Ты должен ненавидеть его больше, чем все остальные, – сказала она и взяла в руки маленькое яйцо.
Собеседник покачал головой под капюшоном и хрипло прошептал:
– Нет. Я любил его. – Пальцы Хирки раздавили яйцо. В нём ничего не оказалось. Пустая скорлупа. – Я любил его, – повторил Всевидящий, – любил его больше, чем… – он никак не мог подобрать подходящего сравнения. – Я любил его.
– Но… – Хирка искала слова, но он перебил:
– Ос-с-ставь, я знаю, что ты хочешь сказать. Не надо напоминать, что он обрёк нас всех на вечность без Потока. Я был там и знаю, что Наиэль нас предал.
– Нас?! А как насчёт тебя? Ты жил, как… – она безуспешно подбирала подходящее выражение. – Вот так! С болями. Провёл жизнь под мантией, потому что он украл Поток. Уничтожил тебя!
Всевидящий пододвинул ларец ближе и произнёс:
– Наиэль уничтожил меня задолго до войны. – Теплота в голосе плохо соотносилась со словами. – Он уничтожил меня, но не по своей вине. Ес-с-сли бы он знал, что я собираюсь принять рождение от ворона, то подождал бы. Но он не мог этого знать.
Хирка чувствовала, как оттаивает от услышанного. Здесь никто не сказал о Наиэле ни одного хорошего слова. Никто не говорил о нём с любовью. Он был лишь объектом ненависти.
Всевидящий сделал глубокий хриплый вдох, вбирая запах мужчины, которого любил. Неестественно скошенная голова вздрогнула.
Хозяин дома с трудом взял себя в руки, закрыл ларец и спросил:
– Как он умер?
Ример.
Хирка почувствовала, как невольно сжимаются челюсти. Она знала, что врать не имеет смысла.
– Того, кого ты любил, убил…
– Тот, кого любишь ты…
Девушка взглянула на собеседника.
– Я хотела сказать меч. Убил меч.
Всевидящий фыркнул.
– Сейчас от тебя пахнет похотью и ложью. – Он отодвинул от себя ларец. – Лучше расскажи мне о Наиэле. Что ты можешь с-с-сказать о нём?
Хирка помедлила. Он предал и её. Показал свою сущность, когда ситуация накалилась. В сожжённой церкви он угрожал убить её, чтобы заставить Грааля вернуть его обратно в Имланд. Но не это запомнилось лучше всего. Были и другие моменты. Разные мелочи. Хирка улыбнулась.
– Я бы сказала, Наиэль считал себя богом. Сбрасывал с себя одежду, как только представлялась возможность. А ещё мог воткнуть когти в цыплёнка и заставить его исчезнуть быстрее, чем я моргну.
Всевидящий хрипло рассмеялся:
– Голодный и сильный. Как всегда.
– И он мог спать в самых невероятных местах, – продолжала она. – На балке под потолком, в машине и…
– Машина? – собеседник в чёрном повторил незнакомое слово.
Улыбка Хирки погасла. Созданию, сидевшему рядом, исполнилось тысячи лет, и всё же он даже мечтать не мог о том, что довелось испытать едва достигшей семнадцати зим полукровке. Сумма всего пережитого наполняла её и грозила разорвать. Осознание того, что если у неё ничего не получится, то миры умрут, снова стало реальностью.
– Ты бы не поверил, если бы я объяснила. – Хирка встала. – Я вернусь завтра.
Она надела плащ и подняла ларец.
– Постой… – Девушка снова повернулась к Всевидящему, чья голова повисла, как будто мужество оставило его. – Держис-с-сь в стороне от них. Не копай. Не выспрашивай. Не дай им уничтожить себя. И им не надо знать о том, что было с-с-сказано здесь сегодня.
– Тебе решать, – ответила Хирка. – Это твоя тайна, не моя.
Она направилась в сторону коридора и обратила внимание, что подаренный Всевидящему шест в этот раз стоял у другой стены. Как будто им пользовались.
Падшие
Хирка подождала, пока стемнеет, вышла на балкон и спрыгнула на дорогу под ним. Без ручных грузил, которые остались лежать на кровати, это оказалось очень легко. Там, куда направлялась девушка сегодня вечером, могло произойти всё, что угодно, и тяжёлые руки были ей совершенно не нужны.
Туман сползал с ледника над головой, безмолвным водопадом лился вниз, в кратер, и прикрывал дома на другой стороне причудливой вуалью. Сквозь неё просвечивали огни, и пропасть из-за этого казалась ещё глубже. Было что-то грустное в том, что центр города представлял собой пустоту. Дыру, оставленную Потоком.
Зрелище разъедало мужество. Способно ли что-нибудь заполнить такую бездну? Кто Хирка такая, чтобы вмешиваться в хитросплетения, которые слишком велики для понимания?
Начни с малого.
Вот чем она займётся сегодня вечером. Создаст армию. Совсем небольшое дело. Это надо сделать, пока не закончился песок в песочных часах. Хирка рассмеялась бы, если бы её телом не завладело слеповство. Кровь ворона остужала её собственную, как мороз, бегущий по венам. От этого всё происходящее казалось нереальным. Возникало ощущение, что если всё полетит в Шлокну, то можно будет просто проснуться в собственной постели. Если бы всё было так просто.
Дочь Грааля шла по пологой изгибающейся тропе вдоль кратера мимо домов с потоковым стеклом в окнах и впечатляющими дверьми, на которых были высечены фантастические звери. Хотя не исключено, что такие твари существуют в этом мире.
Кое-где на улице виднелись слепые. Наёмники провожали путницу глазами. Присутствие патрулей стало заметнее. Охрану усилили по мере разрастания беспорядков. Кажется, даже верховные дома поняли, что грядёт эпоха перемен, и попытались скрыть это, но испугались. Они знали, что война даже для них может означать изменение в расстановке сил. Если бы правящие Дрейри проведали, что собирается сделать Хирка, то скормили бы её воронам ещё до наступления рассвета.
Дорога свернула в один из разломов, отходящих от кратера. Самая глубокая улица в городе раскинулась перед девушкой, насколько хватало глаз. Она перешла ближайший мост из того множества, что пересекало трещину на разной высоте. Часть из них почти полностью скрывал туман, опускавшийся в кратер. Казалось, даже погода знала, что дочери Грааля нечего делать на южной стороне города. Но Хирке требовалось попасть именно туда.
Когда она впервые явилась в Гиннунгад, то пробиралась тайком по этой дороге. Теперь же шагала к огородным гротам и к Колайлю – в последнее место, куда стоило бы идти в одиночку. Но поиск союзников лучше всего было начать оттуда.
В прошлый раз они направлялись к городу по самому дну трещины – простейшему пути. Но, принимая во внимание беспорядки, Хирка решила держаться повыше и двигалась по самой высокой дороге прямо под ледником. Тропа хоть и выглядела более извилистой, но казалась безопасной. Она повторяла изгибы скалы, кое-где зарывалась в каменную стену, потом выныривала обратно в туннели под домами.
Закутанная в плащ путница узнала косой мостик неподалёку от жилища Колайля и прошла ещё немного. Но чем дальше она продвигалась на юг, тем хуже становились мосты. У одного из них девушка остановилась. Хлипкую переправу починили, скрепив посередине верёвкой. Но, судя по всему, теперь ремонт требовался самой верёвке. До другой стороны было всего несколько шагов, но у Хирки накопилось слишком много дел, чтобы играть с жизнью. К тому же уже пора было спуститься вниз.
Петляющая лестница поблизости уходила в туман и вела на улицу, которая тянулась по дну расселины. Хирка взяла шест на изготовку и стала пробираться вдоль стены.
Здесь было так оживлённо, что дочь Грааля почувствовала себя некомфортно. Кто-то быстро пробегал мимо, скрыв лицо капюшоном. Другие вели шумные пьяные беседы. Хирка старалась ни с кем не встречаться взглядом. Все в Гиннунгаде знали, кто она такая. Здесь тоже. Возможно, именно здесь её лицо было известно лучше всего, потому что она олицетворяла собой всё, что местная публика не без причины ненавидела. Великая надежда Дрейри. Доказательство того, что они всегда будут господствовать.
В темноте показалось какое-то питейное заведение. Девушка запомнила его в тот вечер, когда приходила сюда. Она остановилась.
Над головой нависала горная стена и бросала тень на вход. Окна и двери жилищ уходили ввысь и скрывались в тумане. Они были разбросаны по скале в случайном порядке, как будто кто-то просто швырнул их на каменный склон. Дождевая вода текла по перекошенным рамам и собиралась в углах прозрачными ледяными иглами.
Двое мужчин прошли мимо и скрылись под прогнившей надстройкой. Хирка услышала, как дверь скрипнула и захлопнулась у них за спиной. Никаких вывесок снаружи не было. Даже изображения капли, которая давала бы понять, что здесь обслуживают падших и внедомных. Впрочем, в этом отсутствовал смысл, потому что только они тут и жили.
Но девушка знала, что находится в нужном месте. Однажды Колайль кивнул здесь мужчине с волком на поводке, а когда она в ту ночь латала падшего, от него пахло мокрой шерстью. Он ошивается тут, Хирка была готова поспорить на свой шест. А значит, шансы на то, что другие бунтовщики тоже находятся в этом заведении, велики.
Слабые стороны плана мгновенно вспыхнули в голове дочери Грааля. Она являлась новой любимицей высшего общества. Что мешает этим трупорождённым тихо расправиться с ней? Падшие уже убивали, им нечего терять… Что там говорила Уни?
«Возьми с собой больше двух мужчин, которым нечего терять, и, если что-нибудь пойдёт не так, благодарить останется только себя».
Хирка услышала шаги за спиной и крепче сжала шест. Тощий парень прошёл мимо закутанной в плащ путницы, приблизился к скрытому в темноте входу и остановился, услышав низкое рычание. Из темноты на гостя бросился волк, который рвался с цепи и лаял. В конце концов парень выругался и быстро удалился в другом направлении.