походкой подошла к своим спутникам, которые сидели под огромным раскидистым деревом и негромко о чем-то разговаривали. Чувствуя каждую мышцу своего тела, я осторожно опустилась рядом с ними и прислушалась, не вмешиваясь в разговор.
— Еще немного — и стемнеет, — говорила Ольга. — Мы почти на месте, так что можем немного расслабиться. Как только выберемся, говорим как можно меньше и тише. Идем один за другим, не останавливаемся. Нам нужно преодолеть большое расстояние, так что стиснули зубы — и терпим. Это, прежде всего, относится к тебе, дитя.
Увидев, что все смотрят на меня, я непроизвольно сглотнула слюну — мне впервые за это время пришло в голову, что я оказалась тем самым балластом, которым, по моему наивному мнению, мог стать разве что Фирмик. Однако старикан оказался на удивление выносливым и во время марш-броска ни на шаг не отставал от Ольги, шедшей в авангарде. Мне было немного обидно оттого, что Агер ни разу не поинтересовался моим самочувствием. Как-то это не по-дружески, подумала я, но у меня не было сил говорить ему об этом. В конце концов, у него могли быть на то свои причины. Возможно, он просто пытался произвести впечатление на свою мать. Или, может быть, до сих пор сердился на меня за то, что я заманила его в ловушку. Так или иначе, но я кивнула и пообещала не отставать.
Я вдруг осознала, что, отправляясь в поход, даже не поинтересовалась тем, сколько он продлится. До этого мне казалось, что весь этот мир был величиной с горошину и что его можно было пройти за пару часов. Теперь я понимала, что сильно ошибалась в своих расчетах. Представив себе, сколько мне еще предстоит пройти, я мысленно простилась со своими ухоженными ногтями и мягкими пятками. Мое воображение рисовало страшные картины, на которых я, грязная и исхудавшая, с отсутствующим взглядом, бреду за Ольгой, и, в итоге, нахожу свое последнее пристанище в какой-нибудь придорожной яме, в то время как где-то там, в другом мире, вторая Ана сидит за праздничным столом с моими родителями, и они гладят ее по головке и говорят, что любят ее больше жизни. Всхлипнув от жалости к себе, я тут же опомнилась и, чтобы скрыть смущение, сделала вид, будто поперхнулась. Как ни странно, но это помогло мне прийти в себя. Я вспомнила о том, что еще ни разу в жизни ни на что не жаловалась, за что мой отец даже называл меня «железной Леди». А поскольку мне Маргарет Тэтчер была симпатична и как женщина, и как политик, я гордилась подобным сравнением. Вот и сейчас я тряхнула головой, стараясь избавиться от упаднических настроений, и попыталась взглянуть на происходящее с новой точки зрения. Правда, у меня это получилось не слишком хорошо, но и недавнюю хандру как рукой сняло. Тем временем в беседу вступил Фирмик — размахивая руками, он показывал куда-то в сторону, и периодически издавал многообещающее мычание. Ольга с Агером внимательно следили за его движениями и, когда он закончил, задумались. Черт возьми, почему здесь все понимали старика, кроме меня? Но у меня не было возможности задать этот вопрос вслух, поскольку охотница, приняв какое-то решение, кивнула и одобряюще похлопала моего слугу по плечу:
— Здравая мысль, так держать!
— О чем разговор? — я посчитала, что имею право знать об изменениях в наших планах.
— Фирмик предложил на рассвете отдохнуть в Городе Мертвых, — отозвалась Ольга. — Конечно, это место священное — и нам находиться там не положено. Но мы уже нарушили такое количество правил, что глупо отказываться от этой возможности. Как ты считаешь?
— Если бы я еще знала, о чем идет речь, — я пожала плечами, поглядывая на Агера.
— Ана не помнит многого, — напомнил тот нехотя, и я подумала, что, наверное, не ошиблась, полагая, что мальчик затаил на меня обиду.
— Город Мертвых — древнее сооружение, куда нам запрещено ходить, — объяснила охотница. — Говорят, там раньше был дворец Бальтазара — до того как он перебрался в храм.
— А почему туда нельзя ходить?
— Никто точно этого не знает. Просто нельзя — и все.
— Ясно.
Конечно, ясно мне ничего не было, как и все в этом странном месте. Местные соблюдали огромное количество правил, даже не задумываясь о том, зачем и кому они были нужны. Но ничего, как говорится, в чужой монастырь со своим уставом не лезут. Вот и я решила этого не делать. Перспектива оказаться в древнем городища показалась мне такой заманчивой, что я на время даже забыла о боли в ногах и вспомнила о ней, только снова взваливая сумку на плечи. Заметив, как Агер с насмешкой поглядывает в мою сторону, я стиснула зубы и пообещала себе, что ни за что не доставлю ему удовольствия просьбой о помощи. Возможно, это было глупо, но злость оказала на меня положительное влияние — я жестоко страдала, пытаясь не отстать от своих более опытных спутников, но все же смогла не только выдержать их темп, но даже, в конце концов, втянулась, и вторая половина пути далась мне легче первой. Никогда прежде я не преодолевала таких значительных расстояний пешком, и к тому моменту, когда вокруг начало светать, мои ноги покрылись мозолями, которые жутко болели. С ужасом представляя себе, какие муки мне предстоит испытать утром, я с грустью вспоминала свой дом — тот, в который мы с родителями переехали совсем недавно. Он больше не казался мне пустым и скучным, нет, в нем было очень мило и уютно. Почему я раньше не замечала этого? Наверное, это как раз и называется «что имеем, не храним, потерявши — плачем». Но неужели обязательно нужно было попадать в такую переделку, чтобы осознать эту простую истину? Интересно, что бы я сказала неделю назад по этому поводу, если бы не оказалась здесь? Наверное, только посмеялась бы. Или выдала бы что-нибудь жутко умное, вычитанное в книжках. Так, ведя внутренний диалог с самой собой, я не заметила, что идущий передо мной Фирмик остановился, и опомнилась, только упершись в его спину лбом.
— Куда-то торопишься? — усмехнулась Ольга, заметив это. — Можем и не останавливаться, ты только скажи.
— Что? — я подняла глаза и удивилась тому, что женщина выглядела как мутное пятно.
— Пришли, останавливаемся здесь, — голос охотницы доносился словно издалека, и я, как ни старалась, не могла отрегулировать звуковые настройки в своей голове. — Эй, ты чего?… Ну-ка!
Больше я ничего не видела. Вероятно, я упала в обморок от чрезмерного переутомления, потому что когда сознание вернулось ко мне, то я уже лежала на чем-то мягком, а надо мной находился расписанный неизвестным мастером потолок. Наверное, когда-то он потрясал воображение яркими красками и прекрасными образами, но теперь штукатурка облупилась, и сюжет представлял собой жалкое зрелище. Осторожно приподнявшись на локтях, я обнаружила, что мои спутники заботливо уложили меня на возвышение, похожее на алтарь — во всяком случае, именно так я его себе всегда представляла. Мои ноги были обернуты кусками материи, от которых исходил резких запах. Скорее всего, это Ольга нанесла на мои ступни мазь, догадалась я, нужно будет поблагодарить ее за все. С этими мыслями я села и спустила ноги на пол. Однако если они не беспокоили меня, пока я находилась в состоянии покоя, то, как только я попыталась наступить на них, все мое тело пронзила такая резкая боль, что я вскрикнула. В тот же момент в комнату вбежал Фирмик и, замахав на меня руками, насильно уложил обратно. Убедившись в том, что повязки на месте, он предостерегающе покачал перед моим лицом кривым указательным пальцем и показал на отверстие в стене, сквозь которое проникало яркое солнце. Это значило, что мне предстоит провести в таком положении весь день. Что ж, я была не против такого расклада, тем более что с трудом представляла себе, как смогу передвигаться без посторонней помощи. Мой организм был обезвожен, но это даже радовало меня — было бы неудобно искать уборную на четвереньках или просить своих спутников отнести меня туда. Несмотря на походные условия, во мне все еще были сильные предрассудки из моей прошлой жизни. Так что я пообещала слуге не предпринимать попыток передвигаться самостоятельно, и только после этого он вышел из помещения, напоследок еще раз пригрозив мне пальцем. Забота старика показалась мне одновременно трогательной и забавной, и я откинулась на спину, задумавшись о том, что, возможно, он испытывает ко мне гораздо более нежные чувства, чем я предполагала раньше.
Внезапно до меня дошло, что я нахожусь в том самом Городе Мертвых — и я едва не соскочила со своего постамента, но, к счастью, вовремя вспомнила о своем недавнем опыте. Осторожно поджав под себя ноги, я поднялась на коленях и вытянула шею, пытаясь разглядеть, что творилось за пределами моей комнаты. Однако мне так ничего и не удалось увидеть — сквозь отверстие в стене виднелось синее небо, а тяжелая деревянная дверь, которую Фирмик предусмотрительно прикрыл, выходя, находилась вне пределов моей досягаемости, и я бы не смогла до нее дотянуться, даже если бы очень захотела это сделать. Вернувшись в исходное положение, я разочарованно потерла лоб, гадая, что бы такое предпринять, и как раз в этот момент передо мной появились Ольга с Агером, причем у мальчика в руках был бокал с какой-то жидкостью и кусок хлеба. Есть, как ни странно, мне совершенно не хотелось, но я была благодарна другу за подобное проявление заботы, так что приняла это скромное угощение и улыбнулась:
— Спасибо вам!
— За что? — удивилась женщина, усаживаясь рядом, в то время как ее сын устроился на небольшом выступе, который, судя по всему, когда-то заменял собой стул.
— За то, что ухаживала за мной, — я кивнула на свои ноги, и охотница отрицательно покачала головой:
— Это не я. Фирмик постарался. Оказывается, он у тебя вполне сносный травник. Ты постаралась?
— Хм… Не знаю, — я была смущена тем, что даже не поблагодарила старика. — Точнее, не помню. Может быть.
— Ну, как бы там ни было, он замечательно со всем справился, — Ольга втянула носом запах, исходивший от повязки, и одобрительно кивнула. — Думаю, и у меня бы лучше не поучилось. А ты чего это вдруг решила раньше времени из строя выйти? Так нельзя. Мы работаем в команде. Если одному плохо, он должен сказать об этом, чтобы не подводить остальных.