Когда Ламар вернулся, у меня на лице все еще было озабоченное выражение, которое, однако, тут же сменилось на радостное, как только я увидела перед собой Фирмика. Старик выглядел совершенно бодрым и почти невредимым, если не считать синяка, который красовался у него под левым глазом, делая его похожим на привокзального пьяницу. Заметив меня, амелу радостно закурлыкал и бросился ко мне — осмотрев меня со всех сторон, он с довольным видом выпрямился и сердито взглянул на мужчину, который с улыбкой наблюдал за происходящим.
— Извини за кровоподтек, — Ламар кивнул в сторону старика, не обращая внимания на его возмущенное мычание. — Он никак не желал угомониться, даже когда мы скрутили двух остальных, так что одному из наших пришлось его успокоить.
— Да, похоже, шутить вы не любите, — я сочувствующе покачала головой, представляя, как Фирмик в одиночку пытается отбиться от опытных воинов. — Спасибо хоть, что в живых его оставили.
— Мы не убиваем стариков и детей, — с вызовом ответил мужчина.
— Ну, да, я помню — только казните при необходимости, — съязвила я, не удержавшись. — Ладно… Кстати, совсем забыла. А что за мальчонку мы видели с вами?
— Это девочка, — улыбнулся Ламар. — Веда. Очень любопытная кроха. То и дело лезет туда, куда ходить не стоит. Но так далеко она еще ни разу не забиралась. Что бы вы сделали с ней, если бы поймали?
Заметив, что мужчина произнес последние слова изменившимся голосом, я с удивлением взглянула на него и совершенно искренне ответила:
— Ты что, думаешь, мы бы причинили ей вред? С ума сошел?
— Совсем нет, — покачал головой воин. — Но я зря заговорил об этом. Ты можешь не знать…
— О чем?
— Ваши люди не привыкли оставлять живых свидетелей. Женщины, дети, старики, калеки — для них все мы всего лишь отбросы. Враги, которых нужно истреблять. Спроси у своего друга — он, если я правильно понял, уже успел постичь все премудрости военного дела в своем храме.
— Я спрошу, — мне была неприятна мысль о том, что Агер мог бы, не дрогнув, убить ребенка.
— Только он не ответит, — усмехнулся Ламар. — Мальчишка ведь любит тебя, так? О таких вещах не рассказывают.
— О чем ты вообще говоришь?! — меня возмутили намеки на жестокость моего друга, и я, уже не сдерживаясь, высказала собеседнику все, что думала по этому поводу, добавив для красочности несколько ругательств, о смысле которых имела весьма смутное представление. — Что бы ты там себе ни представлял, мы бы ни за что не тронули ребенка.
— Я понимаю тебя, — отозвался мужчина, с невозмутимым видом выслушав меня. — И меня даже радует твоя реакция — это говорит о том, что ты ни о чем не знаешь. Что ж, посмотрим, что скажет Мастер.
Кивнув мне и Фирмику, Ламар вышел, и старик тут же захлопотал вокруг меня, пытаясь устроить свою хозяйку удобнее. Только когда я несколько раз попросила его успокоиться, он, наконец, выключил режим няньки и уселся прямо на пол, глядя на меня влюбленными глазами. Несмотря на то, что я чувствовала смущение, мне было приятно такое внимание. В конце концов, разве я была виновата в том, что в этом мире существовал институт рабства? Мне пришло в голову, что я понятия не имела о том, кем мой слуга был раньше. Пришлось ли ему быть свободным человеком — или он уже родился с невидимыми кандалами на ногах? Мне вдруг стало так жалко старика, что я едва не расплакалась, но, к счастью, вовремя взяла себя в руки. Удивившись такой чувствительности, я подумала, что, вероятно, она была следствием действия колец — скорее всего, именно они отвечали за обостренное восприятие действительности. Стоило использовать их осторожнее.
— Как ты? — я обратилась к старику, предположив, что и ему будет приятно внимание с моей стороны. — Больно?
Фирмик сначала не понял, о чем я говорила, а потом только махнул рукой, показывая, что синяк на лице — это ерунда. Представив себя на его месте, я поежилась: несмотря на пережитое потрясение, я все еще сильно беспокоилась о своей внешности, и бланш на пол-лица явно не сделал бы меня привлекательнее. Но старик, похоже, на самом деле, чувствовал себя нормально, потому что, убедившись в том, что со мной все в порядке, тут же поднялся на ноги и принялся исследовать помещение. Поковыряв пальцем стены, он издал удивленный звук и взглянул на меня. Мне пришлось подойти и убедиться в том, о чем я уже и так догадалась — стены представляли собой легкий деревянный каркас, обтянутый плотной тканью.
— Да, это кибитка. Или юрта. Такой дом, который можно быстро собрать и разобрать, если нужно.
Снова мычание — на этот раз недоверчивое.
— Знаю — и все, — я с удовольствием отметила про себя, что начинаю, как и Агер, понимать Фирмика. — Наверное, память начинает понемногу возвращаться. Возможно, мне об этом рассказывали учителя.
Старик взглянул на меня с уважением, и я подумала, что, наверное, в свое время он мог дать сто очков фору Ане, если дело касалось не каких-нибудь заумных философствований, а более приземленных, бытовых вещей. Интересно, насколько глубокими были познания моего двойника о жизни простых людей? Может быть, она вообще ничего о них не знала. Если так, то удивление Фирмика было вполне объяснимым — скорее всего, он не ожидал от своей хозяйки такой разносторонности. Что ж, уважаемый, усмехнулась я про себя, тебе предстоит еще многое обо мне узнать.
— Ты видел Агера? С ним все в порядке? — я вспомнила о своем друге, и мне стало стыдно оттого, что я не задала эти вопросы сразу.
Старик утвердительно замычал и, подняв руку, стукнул себя по голове, из чего я сделала вывод, что мальчика, как и меня, оглушили сразу после нападения.
— А Ольга?
На этот раз Фирмик был более многословен, если можно так выразиться. Как только разговор зашел о женщине, он тут же начал возбужденно размахивать руками, изображая, как ловкая женщина справилась, по меньшей мере, с тремя нападавшими — во всяком случае, именно так я это поняла.
— Трех одолела? — я решила уточнить этот момент и тут же нахмурилась, когда старик радостно закивал. — Вот ведь… Почему ты такой довольный?! Если она убила кого-то, нас всех точно казнят, вообще без вариантов.
Услышав такое, Фирмик испуганно замолчал, но тут же снова замахал руками, но на этот раз я поняла из его жестов, что Ольга не успела воспользоваться луком и, следовательно, никого серьезно не поранила. Показав на свой синяк, старик ударил кулаком по собственной ладони, после чего показал мне три пальца.
— Голыми руками троих вырубила? — догадалась я. — Ничего себе… А сама она как? Цела?
Фирмик снова заулыбался и кивнул. Что ж, уже хорошо. Все живы-здоровы, никто серьезно не пострадал, если не принимать во внимание синяки и шишки. Оставалось только убедить этого таинственного Мастера в том, что мы не верблюды, и можно жить дальше. Я не знала, чем обернется для всех нас эта встреча, и отпустят ли нас или, напротив, заставят остаться, но, взвесив все «за» и «против», пришла к выводу, что наше положение было вполне сносным. И даже тот факт, что мы находились в плену, можно было интерпретировать как угодно — в том числе и в свою пользу. В конце концов, нам теперь не нужно было скрываться, а это уже дорогого стоило.
Когда Ламар снова зашел ко мне через пару часов, его поведение сильно отличалось от того, что я наблюдала при нашей первой встрече. Теперь мужчина держался подчеркнуто официально и даже не улыбнулся, когда я пошутила по поводу его нового образа. Объявив нам с Фирмиком, что мы скоро выдвигаемся в сторону городища, он кивнул мне и вышел, не добавив больше ничего. Я терялась в догадках, чем могли быть вызваны такие изменения — до этого мне казалось, что у нас был шанс стать друзьями, конечно, в том случае, если мне сохранят жизнь. Взглянув на старика, я заметила, что он тоже был озадачен. Впрочем, я ведь понятия не имела о том, какое место в местной иерархии занимал Ламар. Возможно, ему просто объявили выговор за слишком уж панибратские отношения с пленными, или, может быть, он сам решил, что Мастер, или кто там еще, ждет от него иного поведения. Так или иначе, но этот визит немного подпортил мне настроение, и когда в помещение вошли двое охранников, которых я до этого не встречала, их встретила хмурая девочка-подросток, которая всем своим видом показывала, что ей здесь не место. Да, это было глупо с моей стороны, но я ничего не могла с собой поделать. Даже кольца, к которым я обратилась за помощью, чтобы немного прийти в себя, оказались бессильными против вспышки раздражительности.
Позже, сидя в повозке, которая, поскрипывая и подпрыгивая на камнях, везла меня на суд, я вспомнила об этой странности всемогущих колец, и, пока попыталась объяснить их поведение, меня посетила интересная мысль. Возможно, подумала я, их главной целью было не стачивание углов и преподнесение действительности в розовом цвете, а достижение оптимального результата. Ведь, если рассуждать здраво, к чему могла привести моя чрезмерная доброжелательность по отношению к тем, кто, возможно, втайне желал мне смерти? Скорее всего, это сказало бы им о моей слабости. А так — перед ними оказалась пусть и не самая внушительная, но все же гордая представительница вражеского лагеря. Другой вопрос, как все это воспримет местный царек, но я надеялась, что смогу правильно оценить обстановку, когда окажусь перед ним. Ламар не хочет общаться со мной как друг? Ну, и пусть. У него может быть на то миллион причин.
Придя к такому выводу, я тут же успокоилась — мое дерганое состояние как рукой сняло. Решив больше не забивать себе голову ненужными предположениями, я переключилась на медленно проплывающие мимо меня пейзажи. В течение часа я пыталась найти хоть что-нибудь, за что можно было бы зацепиться взглядом, однако, в конце концов, разочарованно откинулась на бортик повозки. Это было ошибкой — забыв о том, что за спиной не было мягкой подушки, я больно ударилась и некоторое время провела, ругаясь сквозь зубы и пытаясь занять удобное положение. Страна песчаных демонов оказалась совсем не такой, как я ее себе представляла — во всяком случае, когда Агер рассказывал о землях, располагающихся у безбрежного океана, м