И если дети Шаннары откажутся его слушать, видения станут ужасной явью.
ГЛАВА 2
Пар Омсворд стоял возле задней двери трактира «Голубой ус» и смотрел на узкую улочку с плотно лепившимися друг к другу домами. Улочка темными туннелями спускалась к сияющим огням Варфлита. «Голубой ус» был ветхим, разрушающимся зданием с дощатыми стенами и крытой дранкой крышей. Любой с ходу распознал бы в нем бывшую конюшню. На втором этаже здания, над столовой и кладовыми, находились номера. Трактир стоял на западной окраине города в середине квартала, где дома, расположившись на холме, образовали некое подобие дуги.
Пар Омсворд полной грудью вдохнул ночной воздух, наслаждаясь его ароматами. Запахи города, запахи жизни — жаркого с овощами, щедро сдобренного специями, вина и пива, вымачиваемых в чанах кож, раскаленного железа и угля из горящих день и ночь горнов в кузницах, запах конюшни, камня, дерева и пыли — все это смешивалось в единый запах города, в котором отдельные составляющие не всегда можно различить. Улочка сбегала по склону холма вдоль исписанных мальчишками стен лавок и складов к востоку, к центральной части города, и вливалась в нее. Безобразное, бесцветное при дневном свете нагромождение каменных стен и мостовых, бревенчатых строений и просмоленных крыш ночью выглядело совсем иначе. Здания растворялись в темноте, но то тут, то там, словно стаи светлячков, вспыхивали огни, освещая скрытый темнотой ландшафт, протягиваясь золотыми цепочками через гладь Мермидона, протекавшего южнее. В эти ночные часы Варфлит становился прекрасен, словно судомойка, силой волшебства превратившаяся в прекрасную королеву.
Пару было приятно думать о том, что в городе появилась магия. Он любил этот город, это скопление людей и вещей, это богатство запахов жизни, здесь все было не так, как в Тенистом Доле, лесной деревушке, где он вырос. В городе ему слегка не хватало деревьев и ручьев, покоя и одиночества, которые так украшали его жизнь в Доле. Но город все равно нравился ему. В конце концов, никто не заставлял его выбирать между городом и родиной. Так почему бы не принять и то и другое?
Колл, конечно, не был с ним согласен и смотрел на эти вещи по-своему. Для него Варфлит был лишь местом, почти неподвластным законам Федерации, гнездом воров и еретиков, где любой может прибрать к рукам чужое и скрыться. Во всем Каллахорне, даже во всей Южной Земле, считал он, нет места хуже. Колл всей душой ненавидел этот город.
Дверь главного входа в трактир за спиной Пара открылась, через нее вырвался наружу густой гул голосов, звон кружек — обычные звуки трактира — и сразу стих, когда она захлопнулась. Пар обернулся. К нему направлялся его брат, почти невидимый в темноте.
— Пора, — сказал Колл, приближаясь к брату.
Пар кивнул. Он был меньше ростом и худощавее Колла — крупного, сильного юноши с грубыми чертами лица и рыжими волосами. Посторонний человек ни за что не догадался бы, что они братья. Колл — с мускулистыми руками и крепкими ногами — выглядел типичным жителем Дола. Ноги, кстати, служили постоянным объектом для шуток. Пар сравнивал их с утиными лапами. Сам он был стройным красивым парнем, и в чертах его лица безошибочно угадывалась эльфийская закваска. Необычной формы уши и лоб, узкое, удлиненное лицо ясно говорили об этом. После того как много поколений Омсвордов сменилось в Доле, эльфийская кровь совсем было перестала проявляться в них. Но четыре поколения назад (как рассказывал Пару отец) его прапрадед уехал в Западные Земли к эльфам, женился там на эльфийской девушке, но по каким-то причинам, которые никогда не обсуждались, молодая пара вернулась в Дол. Таким образом, прадедушка Пара добавил поколению Омсвордов свежей эльфийской крови. Правда, на многих потомках это никак не отразилось: Колл и его родители Джаралан и Мирианна являлись тому примером. И все же, глядя на Пара, нетрудно было догадаться о его корнях.
Но в эти дни он не хотел, чтобы в нем узнавали эльфа.
Здесь, в Варфлите, Пар постарался по возможности изменить свою внешность. Он выщипал брови, отрастил длинные волосы, чтобы скрыть уши, даже гримировался, чтобы сделать лицо темнее. У долинца не было другого выбора. Сейчас потомку эльфов привлекать к себе внимание было бы просто глупо.
— А он принарядился сегодня, а? — хмыкнул Колл, глядя на море огней под ними. — Черный вельвет с блестками, и ни одного лишнего украшения. Этот город напоминает чертовски умную девчонку. Даже небо с ней дружит.
Пар улыбнулся. «Да он поэт, мой братец!» Небо и вправду все залито светом молодого месяца и усеяно россыпью звезд.
— Похоже, эта девчонка тебе понравится, если только ты будешь к ней немного снисходительней.
— Я-то? — фыркнул Колл. — Не думаю. Я здесь только из-за тебя. Будь моя воля, я не задержался бы здесь ни на минуту.
— Но ты можешь уйти когда захочешь.
Колл нахмурился:
— Слушай, давай не будем. Мы обо всем уже говорили. Это же была твоя мысль — отправиться на север. Мне она и тогда не нравилась, а сейчас и подавно. Но мы договорились идти вместе — ты и я. Хорошим был бы я братом, если бы бросил тебя сейчас и вернулся в Дол! Да ты без меня тут пропадешь.
— Хорошо, хорошо, просто я… — перебил его Пар.
— …решил поиздеваться надо мной! — вспылив, закончил за него Колл. — Ты уже говорил это не раз и сегодня сказал не случайно. Похоже, тебе это просто нравится.
— Ты ошибаешься… — (Колл молчал, уставившись в темноту. ) — Никогда больше не возьму с собой никого с утиными лапами.
Против воли Колл рассмеялся:
— Хорошенькие разговоры слышу я от парня с остренькими ушками! Тебе бы благодарить судьбу за то, что я здесь торчу и присматриваю за тобой.
Пар шутливо пихнул его в бок, и оба расхохотались. Потом они замолчали, прислушиваясь к шуму голосов в трактире. Пар вздохнул. Стояла теплая, ласковая ночь, какие бывают в самой середине лета. Последние дождливые, ветреные недели сразу стали далеким воспоминанием. Наступила одна из тех ночей, когда рассеиваются невзгоды и сбываются все мечты.
— По городу ходят слухи об Ищейках, будто они уже здесь, — сказал вдруг Колл и помрачнел.
— Слухами земля полнится.
— Но нет дыма без огня. Говорят, Ищейки хотят выловить всех знахарей и чернокнижников. А еще хотят закрыть все трактиры. — Колл многозначительно посмотрел на брата. — Ищейки, Пар. Не простые солдаты — Ищейки.
Пар знал, кто они такие. Ищейки — секретная полиция Федерации, железная рука правителей. Они с Коллом появились в Варфлите две недели назад, приехали из Тенистого Дола сюда, на север, в приграничные земли Каллахорна, оставив родные безопасные места, где могли рассчитывать на поддержку и защиту. Приехали потому, что Пар решил: настало время поведать людям о преданиях эльфийского дома Шаннары, да и просто хотелось посмотреть, как живут люди за пределами Дола. Он выбрал Варфлит, потому что он считался открытым городом, не подчиняющимся законам Федерации, пристанью мятежников и бунтовщиков, местом, где людям не затыкали рты и уши, где магия еще признавалась и, более того, даже почиталась. Он чувствовал в себе магический дар и поэтому, взяв с собой Колла, отправился в Варфлит, чтобы удивить народ. Там многие зарабатывали себе на хлеб магией, но его магия была совсем иной — настоящей.
Они отыскали «Голубой ус», один из лучших и наиболее известных в городе трактиров, в первый же день, как пришли сюда. Пар уговорил хозяина нанять их для ежедневных представлений — с помощью своей магии он мог уговорить кого угодно.
«Настоящая магия…» Он повторял эти слова про себя, боясь произнести их вслух. Ее почти не осталось ни в краю Четырех Земель, ни в диких далеких краях, куда не распространились еще законы Федерации. Песнь желаний — дар, которым владели Омсворды. Пар унаследовал его от своих предков, дар перешел к нему через десять поколений, миновав многих членов семьи. Колл не владел магией. Их родители тоже. С тех пор как прапрадед Пара вернулся из Западной Земли, этот дар не обнаруживался ни у кого из Омсвордов. Но Пару магия песни желаний была подвластна с того дня, как он появился на свет, та самая магия, что пришла в мир вместе с его предком Джайром почти три столетия назад. Об этом рассказывали семейные предания. Пар пел и отчетливо видел в своем воображении то, о чем пел, создавая образы столь реальные, что слушателям они казались явью. Видения возникали как бы из воздуха.
Это и привело его в Варфлит. Три столетия Омсворды хранили предания эльфийского дома Шаннары. Все началось с Джайра. Вернее, началось задолго до него. Предания рассказывали о старом мире до его гибели в Больших Войнах, немногие пережили эту леденящую кровь резню.
Но Джайр первый начал использовать магию песни желаний, создавать из слов видения, он оживлял их в воображении тех, кто его слушал. Это были видения о далеких днях: об эльфийском доме Шаннары, о друидах и их цитадели Параноре, об эльфах и гномах-дворфах и о магии, управляющей их жизнью. Легенды повествовали о Шиа Омсворде, его брате Флике и об их поисках меча Шаннары; о Виле Омсворде и прекрасной печальной эльфийской девушке Амбель и их борьбе с ордами демонов, вытесненными вновь за Стену Запрета; о Джайре Омсворде и его сестре Брин, их путешествии и схватке с призраками Мордами; о друидах Алланоне и Бремане; о короле эльфов Эвентине Элессдиле; о воинах Балиноре Бакханнахе и Сти Джансе и о многих других героях. Те, кто владел магией песни желаний, использовали свой дар, а кто не владел — обходился просто словами. Но вот уже три поколения эти легенды никто не рассказывал за пределами Дола. Никто не хотел рисковать.
А риск был велик. Магия во всех ее проявлениях была под запретом в Четырех Землях — по крайней мере там, где действовали законы Федерации. Так было последние сто лет. И за все это время ни один Омсворд не покидал пределов Дола. Пар стал первым. Он вырос, и ему надоело снова и снова рассказывать свои истории одним и тем же немногочисленным слушателям. Другие тоже должны услышать правду о друидах, их магии, о борьбе, предшествовавшей веку, в котором они живут. Это желание пересилило страх. Несмотря на уговоры родителей и Колла, он принял решение. И тогда брат ре