оставила записки для родных, если смогут искать меня. А бабушка велела еще месяц жить на месте и ждать. Она просто так не просила бы. Я виновата перед ней, кто ж знал… Но теперь пойду к ее старой подруге, как она велела, узнаю про семью деда. Он сам был из столицы, его родные жили там давно. И где дом их стоял, бабушка рассказала. Может, кто знает — где дед? Или сам живет там… посмотрю. Его звали Юрас, Юрас Стагмисов. И был он воином и ведуном. Служил при войске. Сейчас-то понятно, что старый и не на службе, но знать и помнить его должны были.
Через два дня с ночью уже пила травяной чай у бабушкиной подруги. Нашла ее легко и быстро. И признала она меня сразу — деда знала. Дала вымыться после дороги, дождалась, пока я сушила волосы и обустраивалась в маленькой комнатке. Когда я вышла, она уже ждала меня, сидя за столом и подперев щеку рукой. Крепкая, приземистая женщина в летах, приятная лицом и речью.
Налила себе и мне по чарке сладкой ягодной наливки — с устатку, с тяжелой холодной дороги. Мы выпили, не спеша поели. От крепкой наливки ослабели ноги и руки, а голова только светлее стала. Я рассказала все про себя — бабушка ей доверяла и мне велела довериться. Как про бабушку сказала, она всплакнула. А когда успокоилась, сказала невесело:
— Ты знаешь, детка, старые люди не о покойниках больше плачут, а о том, что и сами скоро уйдут. А о них что ж плакать? У них все уже устроено, ясно все, а нам только предстоит. И вопрос еще — как…? Так что о себе я плачу — пожить еще хочется.
Про тебя скажу, что зря ты ушла, нельзя так. Твоя бабка тоже вон подолом махнула, а что там было — и не разобралась. А ее Юрас один всю жизнь прожил, годами таскался по всей стране, искал ее. Потом в службу ударился. Бабы водились, но это от отчаяния и одиночества. Ни одну своей так и не назвал и детей не нажил. Знаю, что двух парней воспитал — сирот чужих. Здесь живет, пойдем к нему завтра, отведу я тебя.
Чую, что и с тобой так же — выслушать нужно было, а не бежать. Глупо поступила, по-детски. Вернись, детка. Как будто дом продать хочешь, а не к нему. Выслушаешь его, а потом уже и решай. Это будет умно, ты уверена будешь, что поступаешь верно.
Звучало это разумно, но сейчас решать ничего не хотелось. Увижусь с дедом — потом.
Глава 9
Назавтра мы шли к дедовому дому, и я рассматривала город. Все, как в том сне — строения из камня везде, живого нет почти совсем, только жидкая, снулая уже травка пробивается кое-где. Чужое все, непривычное. Люди здесь одевались и удобно, и богато. А уж некоторые женщины так просто необыкновенно красиво.
Я с интересом разглядывала короткие бекеши из дорогого сукна, шитого шелком и золотом. Отороченные разной длинны и цвета мехом, затянувшие талию до упора. Длинные, широкие книзу теплые юбки. Сапожки на каблучках — яркие, цветные. На голове шапочки, отороченные мехом. У замужних из-под шапочки виднеется укладка из дорогой ткани плата, скрывающей сложенные на затылке волосы. Незамужние девы свои косы пускали свободно, как и у нас в селе.
Красиво, а я как из лесу вышла. Посмеивалась над собой — не цепляло сейчас все это, мне было все равно, как выгляжу. На меня посматривали с разным выражением — не обращала внимания, скользила взглядом, не всматриваясь в лица. Сейчас заботило другое — волновалась перед встречей с дедом.
Когда подошли к дому — высокому и красивому, стояла вся раскрасневшаяся и перепуганная. Тетя стукнула молотком в дверь. Нам открыли, прислуга попросила зайти и подождать. Мы прошли и стали на пол белого камня. И лестница, что вела на верхний этаж, всплыла в памяти — фигурные каменные столбики и перила темного дерева. По обе стороны лестницы большие зеркала в пол, под ними стоят мягкие лавочки.
Вскоре к нам вышел пожилой человек и сказал, что старый хозяин надолго уехал, а молодой будет неизвестно когда. Мы помялись у двери и попросили дать знать в дом тети, когда нас смогут принять. И еще я сказала, что я родная внучка Юраса. Он внимательно всмотрелся в мое лицо, кивнул, обещал доложить.
А дальше я ждала. День и второй, потом неделю и другую. Просто так не сидела — помогала тете с травами, готовили вдвоем снадобья. Выходили с ней в город, разнося заказанное и покупая продукты. Я привыкала к ней, а она ко мне. И это было легко и приятно, потому что у обеих появился сейчас рядом близкий по духу человек, заполняя собой пустоту от былого тоскливого одиночества. Мы долго разговаривали вечерами, вместе печалились и смеялись, советовались и делились мыслями, как будто родные уже.
Я с ее помощью купила себе одежду. Не роскошную, но приличную и новую. На улице мужчины засматривались, ненавязчиво оказывали внимание — я вязала плат, как мужняя жена. Так посоветовала тетя. На третьей неделе опять пошла в дедов дом, но уже одна, и меня приняли. Проводили в комнату сбоку от лестницы.
Молодой мужчина подошел, предложил руку и провел к креслу в глубине комнаты. Сели, изучая друг друга. Я смотрела внимательно и насторожено — он не собирался искать меня, хоть я и просила об этом. Был он среднего роста, темноволосый… красивые серо-зеленые глаза на породистом лице. Короткие волосы, небольшие аккуратные усы. Одет в темную домашнюю одежду — видно, что мягкую и удобную… я не разбиралась в этом. Откинулся в кресле, заговорил:
— Мне сказали о вас. Извиняться, что не искал, не буду — незачем. Верю, что вы внучка отца — похожи. Он уехал насовсем, куда — не сказал. Думаю, что к старому другу, чтобы доживать вместе, у них общие интересы. Где это, сразу скажу — точно не знаю, хотя найти можно. Но он не хотел, чтобы искали.
Если рассчитываете на наследство, то напрасно. Завещание на нас с братом оформлено законно и уже вошло в силу. Вы ведь замужем? Наверняка не нуждаетесь в средствах, судя по одежде. Но если очень нужны деньги — помогу единовременно. Постоянно тянуть с нас золото не получится.
Скажу откровенно — если бы вы были не замужем, я предложил бы вам брак. И ваша внешность, и то, что вы упрочили бы наши права на наследство — все это меня устроило бы. Судиться не советую, кто бы ни был ваш муж — не получится. Все сделано правильно и добровольно со стороны отца, — он замолчал ненадолго, задумался. Потом продолжил:
— Ему плохо было последнее время, даже не знаю почему… возможно все дело в возрасте. Застал его однажды плачущим за столом в этой комнате. Может, чуял свой конец вскоре, но сразу после этого и уехал, переписав все состояние на нас с братом. Смотрите, — протянул он мне бумаги, — это список с документа, можете забрать себе, изучить с законником… Если хотите, мы можем поддерживать родственные отношения, рад буду познакомиться с вашим мужем. Ему повезло, надо сказать, будь вы свободны — не выпустил бы из рук.
— Так уверены, что согласилась бы? — спросила удивленно.
— Я могу быть убедительным, согласились бы — без сомнения.
Обаятельная мальчишеская улыбка расцвела у него на лице. Я поверила.
Тоже улыбнулась, вставая. Поблагодарила за то, что уделил мне время. Моя рука была захвачена в плен и целована. Смотрела, как он это делает — бережно, пылко и с чувством. Оценила мастерство, кивнула серьезно и уважительно — силен. Он понял. Выпрямился, сказал, глядя мне в глаза:
— Я знаю, где вас искать.
— Зачем?
— Познакомлюсь с вашим мужем. Хочу его увидеть.
Я вспоминала, о чем еще хотела спросить. Вспомнила:
— Дед… он уехал не в сторону Заборовиц, не знаете? — Это было в нашу сторону от столицы.
Он постоял, обдумывая мой вопрос. Потом достал из ящика в столе бумаги, поискал, протянул мне:
— Я оплатил багаж. Ему вслед увезли любимые вещи. Нет, не туда — в другую сторону, а и там еще искать нужно.
Название поселения мне ни о чем не говорило. Узнаю потом где это. Прошла к выходу.
— Мы уедем сегодня или завтра. Беспокоить вас не будем. В деньгах не нуждаемся. Прощайте.
Шла по улице, обдумывая — а что теперь? Может и правда — уехать «продавать дом»? Все же тетя была права. Я просто не знала, куда еще сейчас кинуться, чем здесь заняться?
Глава 10
В дверь стучали — настойчиво и громко. Тети Кристи дома не было, поэтому сама подошла спросить, кто там пришел. Незнакомый голос просил позвать госпожу Дарину. Для нее есть новости. Не подумав, распахнула дверь.
Мужчина, а скорее юноша в военной справе стоял на крыльце, привычно придерживая рукой саблю. Посмотрел внимательно, утвердительно кивнул: — Это вы. И вы не замужем.
Засмеялся тихо, довольный.
Я провела рукой по опрометчиво не убранным косам. Дома я не пряталась, хотя мужняя жена убирает косы в плат всегда, кроме ночи.
— Не открывайте так больше никому. Брат собрался вас навестить, узнал, что не уехали.
— А вам что нужно? Предупредить зашли?
— Я зашел честно поделиться. Если тот болван совсем стыд потерял, то я еще не безнадежен. Свою долю наследства я имею полное право делить надвое — себе и вам. Поверьте, — остановил он меня взмахом руки, — там хватит обоим. Вы мне сводная сестра или племянница? — спросил заинтересованно.
Я засмеялась, пригласила входить. Предложила чаю. Они все тут чуть что — пили чай. Если было о чем говорить, и если удобнее было молчать. Вот мы и молчали, пока пили. Обдумывали ситуацию и присматривались друг к другу. Он был похож на того — другого. Очевидно, младший брат. Этот усов не носил, зато, когда он кривовато улыбался, на щеке появлялась симпатичная ямочка. А улыбался он почти все время. Я ждала, что еще скажет. Очевидно же, что есть еще что-то.
— Меня тоже зовут Юрас, как отца, брата — Ивон. Вас — Дарина. Вашу тетку, которая и не тетка вовсе — Кристя. Я успел узнать все, что было доступно, — хвастался брат. Или дядя.
Кивнула, соглашаясь. Все правильно сказал. Ждала дальше.
— Вы та самая Дарина, на которой помешана вся стража столицы, — выдал он очередное умозаключение. Увидел выражение моего лица, и улыбка сползла с его физиономии.
— Сколько вам лет, дядя? — спросила его. Мне было, и правда любопытно.