Лассиэль был искренне возмущен безответственностью своих адептов и в то же время про себя хохотал. Ничего-ничего, девочке будет полезен и такой опыт. Главное, что не надо будет мучиться с исцелением фригидности. Последнее, теперь совершенно точно ей не грозит.
– Говори мне кто он, как выглядит? – нарочито грозным голосом спросил зав. кафедрой у будущего адепта Академии.
– Так что со мной было? Я не поняла, – попробовала уйти от неудобного вопроса рыжая лиса.
– Да обычное дело, когда всякие недоучки слишком много энергии вливают в обезболивание живота пациенток женщин. О-о, ты не знаешь, как потом некоторые дамочки стремятся попасть на излечение именно к тем юношам, которые умудрились допустить подобную ошибку. Так что, то, что произошло с тобой, Огонек, вполне заурядное происшествие между неопытным магом-лекарем и пациенткой.
– Ой, спасибо тебе, дядя Лассиэль! А я так переживала, что со мной что-то не так. Ну я пойду?
Однако мудрый эльф, за сто метров видящий все увертки девушки не дал сбить себя с толку.
– Все с тобой так и даже эдак. Нормально все у тебя, за исключением не вылеченного живота. А вот с адептом все не так. И мне обязательно надо установить, кто допустил такой ляп, и вообще взялся за исцеление, не имея к тому серьезных оснований. Так кто он?
– Я не знаю, дядя Лассиэль, – Дили поняла, что от ответов уйти не получиться. – Он просил никому не говорить о нем.
– А в чем хоть одет был, ты можешь мне сказать?
– М-м-м… могу, пожалуй.
– Девочка моя, мне не надо знать, как его звать. Мне не надо знать, как глубоки и прекрасны его ясные очи. Мне не надо знать, сколь бархатист и сладок его завораживающий голос. Мне всего лишь надо знать, какая эмблема была на его куртке! Я практически полностью уверен, что он с моего факультета, но бывает всякое и мастера боя тоже умеют кое-что по мелочи. Например, боль снять. Но мне надо как-то сузить область поиска и в то же время не требовать от тебя нарушить слово. Так что? Про эмблему он тоже просил не говорить.
– Нет не просил, только…
– Что «только»?
– Он без куртки был. Только в штанах и форменном берете Академии.
– О! То есть он – все же адепт академии, раз был в форменном берете и – я правильно тебя понял? – форменных брюках?
– Да. Брюки тоже были… форменные.
Дили не знала и терзалась этим – вдруг она уже нарушила свое слово. Эльф правильно понял переживания девушки.
– Все-все-все милая. Этого достаточно. Больше ни слова об этом паршивце. Я его теперь сам найду. Давай лучше поговорим об операции. Этот, с позволения сказать, лекарь всего лишь на время снял боль, но ничего не излечил. Как бы хуже не сделал. Давай я хотя бы проведу диагностику. И не спорь с дядей Лассиэлем! Это не больно и не долго. Марш в операционную!
Тут на счастье Дили из-за угла вывернула карета, на бешеной скорости пролетела переулок и остановилась прямо напротив дома эльфа. Из кареты выпрыгнул адепт и ринулся к дверям. На рукаве его куртки красовалась эмблема лекарского факультета и нашивки третьего курса. Данное зрелище не вызвало ни малейшего любопытства соседей. Привыкли. Эльф – светило лекарского дела. Нередко его вот так выдергивали, в том числе и с балов в королевском дворце. Значит, есть пациенты люди и не люди, которым без его помощи не выжить.
Добирался лекарь всегда в карете, чтобы не тратить силы на телепорт и поберечь их для пациентов. Ну разве что в экстренных случаях.
Про Лассиэля ходили слухи, будто в нескольких войнах враги разрабатывали специальные операции нацеленные исключительно на его захват. Не крепости. Не стратегически важные объекты, а всего лишь одного великого мага-лекаря.
Обычно, если лекарей захватывают, то исключительно при удаче, например, успешном прорыве, когда противник не успевает эвакуировать госпиталь. При этом лекарей никогда не причисляют к пленным. Они являются для всех рас ценным трофеем, который потом можно выкупить за солидные деньги. Во время войны эти трофеи с почетом препровождаются в свои госпитали, где им предлагается работа по специальности за соответствующее, немалое, вознаграждение. Дело в том, что все лекари по окончании обучения дают клятву бороться за жизнь и здоровье пациента вне зависимости от его расы, гражданства, веры и социального положения.
– Прости, Огонек. Похоже, мне надо спешить. Обещай мне завтра же непременно прийти на осмотр. Обещаешь?
– Обещаю, дядя Лассиэль!
На следующий день с утра Дили, как обещала, пришла к дому эльфа. К сожалению – ну прямо о-очень большому, ведь так хотелось еще раз прослушать длинный монолог о необходимости операции – хозяина не оказалось дома и по мнению слуги не будет, минимум, дня три. Много охотников пострадало при ликвидации нашествия тварей из Проклятой Дыры. Такое периодически, раз в пять-семь лет, случается. Причем пока так и не удалось установить причины и уничтожить стихийный телепорт. Он появляется спонтанно каждый раз в другом месте, но в пределах окружности радиусом примерно в три целых четырнадцати сотых километра, где-то ближе к центру западного сектора Королевского Леса.
Дили со спокойной душой развернулась и отправилась домой. Свое обещание прийти завтра она выполнила и с облегчением решила больше не показываться на глаза семейному врачу до самого поступления. Иначе уговорит же на операцию, которую девушка все-таки основательно побаивалась, и будет донимать просьбами выбрать его факультет. Папа был категорически против. Не понятно из каких соображений он настойчиво добивался, чтобы дочь обязательно поступила на военную кафедру. Зачем это надо девушке, обожающей танцы и не любящей боевые искусства, не объяснял. Бурчал невнятно себе под нос и твердил все время одно – она должна, хотя бы из любви к отцу. Дили отца любила и вынуждала сама себя смириться с его капризом.
По пути к дому девушка с наслаждением перебирала самые убойные эпитеты, которыми она наградит вчерашнего нахала за то, что он посмел с ней сделать. Надо только дождаться, когда он придет на тренировку и высказать ему все! Прямо в лицо! Хорошо бы обломать шаловливые ручки, но вряд ли он позволит, а ей с ним, судя по тому, что она видела вчера, точно не справится.
Дома Дили быстро переоделась в одежду для тренировок: легкие удобные штаны и куртку, – вышла на задний двор и приступила к разминке. Упражнения сегодня выполнялись старательно, но очень уж вяло. Девушка постоянно прислушивалась к звукам за забором, которые могли бы ей сообщить о приходе Нико. Не доверяя ушам, постоянно подбегала к забору, вставала носочками на горизонтальную планку и выглядывала. Ишь ты! На коленках за забором! Это ж какая дылда должна быть?! Он еще и за эти слова ответит. Месть будет страшна и неизбежна, как восход солнца на востоке. Но… за весь день парень так и не появился. Продуманные и отшлифованные до блеска ругательства оказались невостребованными.
На следующий день он опять не появился.
И на следующий день тоже.
На третий день – о, это волшебное число «три»! – он просто обязан был прийти на тренировку, но… снова не пришел. Дили была в этом уверена абсолютно потому, что почти весь день вместо тренировки крутилась около того места забора, где прошла их первая встреча. Если бы не данное ею слово, она бы давно перемахнула через это несерьезное препятствие и грохотала в садовую дверь милейшего, но ужасно рассеянного мага Фаролли. Она ведь даже не знает, кем доводится ему этот парень, говорил ли ему о своих бедах или только ей доверился? Скорее всего, только ей. У девушки даже потеплело на душе от этих мыслей.
Вечером пришла подруга, веселая, разбитная девица, и начала подтрунивать над Дили.
– Подруга, что ты ходишь, как в воду опущенная? Милый не пришел на свидание? Ты только скажи – мы ему все выступающие части пообрываем! Нельзя игнорировать такую красавицу! А еще лучше познакомь меня с ним, если красавчик. Уж у меня-то он забудет, как на свидания не приходить.
– Слушай, Клипа! Отвяжись. Нет у меня никого и ни на какие свидания никто не опаздывал, – с неожиданным даже для себя самой раздражением ответила Дили.
– О-о! Поня-а-а-атно. «А Дили кажется влюбилась, кричал наш конюх дядя Тпру!»
– Да ничего подобного! Ни рожи ни кожи! Мальчишка!
Дили вспомнилось, как она, заинтересовавшись негромкими звуками в соседнем саду и не сдержав любопытства, заглянула в щелочку. Она снова, как наяву, увидела невысокую полуобнаженную фигуру, слегка блестящую от пота. Мышцы, словно змеи перекатывающиеся под идеально чистой кожей. Завораживающий танец, прекрасный, как все цельное и гармоничное, и смертоносный, словно взрыв алхимического зелья.
Потом уже почти привычная боль в животе, его жаркая рука на больном месте и тихий голос, в котором смешались вина, раскаяние, страх за нее и страстное желание помочь.
То что последовало дальше, Дили будет хранить в памяти всегда, как высшую драгоценность. Она теперь очень хорошо понимала тех дамочек, о которых с усмешкой рассказывал великий маг-лекарь. Она уже третий день пытается бороться с неумолимой тягой еще хоть разок пережить те потрясающие ощущения, и понимает при этом, что все это неправильно, противоестественно, но ничего не может с собой поделать.
Спасибо подруге, которая своей прямотой и язвительностью помогла Дили осознать и понять саму себя. От этого, правда, борьба сама с собой легче не стала и даже на крохотный шажок не приблизилась к победе. Зато стало ясно, как белым днем, с чем приходится бороться. Смутное чувство недовольства неизвестно чем, беспричинная маета и тоска, выводящая из себя, обрели конкретные черты.
Но как теперь быть? И как с этим жить? Пойти и попросить парня еще раз возложить руку на ее голый живот и шарахнуть побольше магической энергии? Совершенно невозможно. На такое унижение девушка не пойдет никогда. Никогда!!
Несколько дней мне пришлось работать почти без передышки. Прибыли заказанные продукты и Фаролли, наконец, смог предметно увидеть, куда я растратил его деньги. Тогда и выяснилось, что давал он мне на целый месяц, но по рассеянности забыл мне об этом сказать, а я и гульнул на всю сумму.