Боги! Если я выберусь из этой передряги, обещаю – займусь боевыми сплетениями со всем усердием на какое способен!
Дверца кареты с моей стороны щелкнула замком и неторопливо раскрылась во всю ширь.
– Желаю вам всего наилучшего вэри, если вам понравилось наше обслуживание, обращайтесь в наш салон, – торопливо пробормотав положенные при расставании с клиентами фразы, я ужом выскользнул из ловушки, и с облегчением вздохнул, отойдя на три метра от экипажа.
– Малыш! – мурлыкнул голос клиентки из кареты. – Я всегда получаю все, что хочу. До встречи, дорогой!
Я вздрогнул и прибавил в скорости, спеша оказаться в надежных стенах салона. Мне показалось, будто в карете обидно рассмеялись, затем дробь копыт зазвучала чаще и вскоре растаяла в ночи.
В салоне я переоделся в свою обыденную одежду, тренировочную форму адепта, накинул плащ и взял в руки широкополую шляпу. Полумаску салона сменил на свою собственную и также, как шляпу, пока не стал надевать.
Постучавшись и услышав приглашение, вошел в кабинет вэри Морти. За несколько отработанных в салоне смен я узнал, что Морти никогда не уходит домой, пока не дождется возвращения всех ушедших на сопровождение. Сегодня она также сидела в своем кабинете и работала с документами.
– Что случилось, Бер? – спросила она не поднимая глаз от бумаг.
– Вот, – протянул я ей оформленный счет.
Морти внимательно просмотрела документ и подняла глаза на меня:
– Что-то не так? На мой взгляд, все в полном порядке. И премия хорошая.
– Я не знаю, как мне быть, дело в том, что…
– Не мнись. Рассказывай. Я здесь наслушалась такого, что ты вряд ли сможешь меня чем-то удивить.
Я в подробностях рассказал о разговоре с клиенткой. Не скрыл и угрозы в адрес самой Морти, на что женщина только усмехнулась.
– Ишь ты! Кошка драная! Возомнила о себе! Жизнь она повидала. Как же!
Не беспокойся, Бер, эту проблему я возьму на себя. Давно пора показать этой… ее истинное место. Что? Все еще сомневаешься? Напрасно. Вы часто просто не знаете кому оказываете услуги и сколько сильных мира сего заинтересованы в сохранении своего и своих сопровождающих инкогнито. Они не допустят ни одного прецедента. Ей с ними не тягаться. Так что, иди и ни о чем не беспокойся. Но! Все же некоторое время будь осторожен.
Я поблагодарил хозяйку салона, надел полумаску, надвинул на глаза шляпу и, запахнув плащ, прошел к одному из выходов для персонала. Вышел из подъезда жилого дома на неприметной улочке, совсем не той, где сверкал огнями парадный вход, и направился домой, в общежитие академии. Там мне тоже не грозили (вот уж где действительно жаль) жаркие объятия и любовь на узкой койке.
На самом деле мешала моей личной жизни не только лень, хотя и она тоже. Остро не хватало времени на все. Три месяца – срок ничтожный для познания магии нашего мира. Наверняка, здесь найдется очень много нужного и полезного, о чем даже не задумывались в галактике. Им там не нужно, а мне в этом мире жить. Все же знания магии я получил очень уж однобокие. Потому и уставал зверски. Сначала прочитал книги по алхимии за весь курс, благо методами скорочтения и быстрого усвоение информации «конфетка» меня обучила на совесть. Потом пришлось долго корпеть над переводом галактических единиц измерения и названий алхимических веществ на местные. Словаря-то соответствующего нет и не предвидится. Разве что, сам его составлю (потом как-нибудь, может быть, если не лень будет). Так что, многое приходится идентифицировать по внешним и внутренним признакам, вплоть до магического сканирования. Последнее, естественно, приходилось проводить очень осторожно, прятаться и шифроваться, поскольку здесь такое сложное сплетение еще не известно, тем более, выверенные и оптимизированные за века поколениями магистров магемы и формулы. В общем, если вдруг кто заметит и заинтересуется, нормальной жизни мне не видать. А оно мне надо?
Вздохнуть более-менее свободно я смог только в последнюю неделю. Тогда-то Бар, мой сосед по общежитию, его комната располагается аккурат напротив моей и чуть наискосок, и привел меня в этот салон. Вообще-то его зовут… Никобар. Но он, пока одногруппники не придумали что-нибудь более причудливое, разрешил называть себя Баром, а не Нико, как чаще всего предпочитают называть себя тезки. Так смешно и получилось. Он – Бар, а я – Бер. Кира, наша подруга, постоянно подшучивает, называя нас вредными барберами. Это по созвучию с барбарами, жителями северо-запада нашего королевства, имена которых, как правило, оканчиваются на «бар», а самих жителей население прочих районов считает жутко опасными, грубыми и неотесанными дикарями.
Так вот, Бар оказался тем еще пронырой. Про таких, как он говорят: «Этот точно без мыла в… пролезет куда угодно». Наполовину эльф, наполовину человек и слегка орк, он обладал по-эльфийски изящной, слегка субтильной, фигурой, хитрым пронзительным прищуром миндалевидных глаз и немного длинноватым носом, способным, казалось, учуять запах хорошей подработки на пару километров вокруг. Хорошая способность для крайне бедного благородного из глубинки. Несмотря на внешность и способности прожженного деляги, по характеру он был добрым и отзывчивым парнем. Для друзей готов на все. Последнюю рубашку отдаст, если надо. Кстати, и отдал, когда для представления в салон мне нечего было надеть. Свои я постирал, не собираясь никуда идти, а договоренность была срочная. Или сегодня или никогда. Во всяком случае он так сказал.
До сих пор удивляюсь, как он добился, чтобы его приняли, но еще и меня порекомендовать. По-сути на тот момент он сам считался стажером.
О! Мое окно светится. Значит, гости. Кира или Бар. Или оба вместе. Больше никому я не давал допуск в свою комнату. Ну, сейчас и узнаю.
– Кира! Ну конечно! Опять соседи тебя выгнали?
Девушка, как обычно, уютно расположилась на моей кровати, забрав подушку со свободной койки, стоящей напротив. Подсунув обе подушки себе под спинку, она полусидела подтянув ноги и прикрыв их пледом. На этом своеобразном пюпитре лежал толстенный фолиант по алхимии, раскрытый где-то ближе к концу.
– Соседи? – она насмешливо посмотрела на меня. – Нет. Я бы им выгнала! Х-ха. Ты забываешь, что у меня есть страшное оружие! – гордо ответила девушка. – Мои пушистые ресницы! Хлопнула бы ими пару раз, посмотрела слегка растерянно и беззащи-и-итно, сразу парни прибежали и сделали для меня все, что попрошу. Выкинули этих подонков и прикопали бы где-нибудь в парке!
– Кира! Ну вот ты опять. Да какие они подонки? Нормальные парни. Ну любят иногда влить в организм пару бокалов вина, да песни попеть. Таких, как они, пол факультета, а ты их ненавидишь, словно кровных врагов. Если они так тебе не нравятся – переселись.
– Бе-е-ер. Сколько раз тебе объяснять. Не веришь и не надо. Твое дело.
– Ну да. Как же. Жить между двумя тезками – к удаче. И где она твоя удача? Вечно у меня прячешься.
– А тебе и жалко, да? – девушка притворно всхлипнула, будто и впрямь готова разрыдаться от моей черствости. – Бедную девушку готов выгнать на съедение волкам?
Я скинул плащ и шляпу на соседнюю койку, расстегнул камзол и проходя мимо полулежащей девушки стремительным броском взлохматил ее волосы.
– Бер! – взвизгнула Кира и попыталась вскочить, но фолиант каменной плитой придавил ее порыв. – Я полчаса перед зеркалом просидела с прической, а ты!.. Ты!.. Гад такой! Всю растрепал!
Не имея возможности быстро встать и ответить на мой выпад, Кира применила грозное метательное оружие. Подушка белым гусем вылетела из под спинки девушки и мягко впечаталась мне в ухо. Отклониться я мог бы, конечно, но так было бы не интересно. Изобразив контуженного в бою воина, я с громким страдальческим стоном рухнул на свободную кровать прямо поверх плаща, но мимо шляпы – ее потом труднее выправить.
Кира захлопнула книгу, отбросила ее в ноги и встала с кровати. Походкой светской львицы усиленной мужским вариантом формы адепта: белой рубашкой, четко обтянувшей грудь, и мужскими штанами, – она не спеша направилась к раненому воину и, остановившись на расстоянии протянутой руки, томно спросила:
– Как я могу спасти славного воина от смерти неминучей? Может согреть его теплом молодого девичьего тела?
Она взялась за верхнюю пуговицу рубашки и сделала вид, будто собирается ее расстегнуть.
– Нет! Только не это! – возопил «раненый» воин. – Я тут же умру, захлебнувшись слюнями, глядя на столь вожделенные прелести твоей божественной фигуры.
– Вот то-то же! Теперь я слышу раскаяние в твоем голосе! Так что может спасти страдальца от мучительной смерти? Может, чашечка тэ?
– Да! Она! И только она! И побольше, и поглубже!
– Ну тогда вставай спасаемый и топай к столу, – насмешливо проговорила Кира. – Думаю, не стоит, как в прошлый раз затапливать кровать, – затем тон девушки резко сменился на жалобно просительный и она проблеяла подражая молодой козочке. – Бе-е-е-ер, а у тебя не остались пирожные, которые ты покупаешь в том таинственном трактире. Особенно те самые трубочки в полосочку?
– Ки-и-ира! Ну нельзя же быть такой сладкоежкой.
– А я не сладкоежка. Я трубочкоежка. Вот сказал бы где тот трактир, где ты покупаешь такое чудо, я бы к тебе реже приходила и не занимала твою кровать… может быть.
Так я ей и сказал адрес трактира, где ранним утром по договоренности с трактирщиком два раза в неделю выпекаю партию пирожных (каждое седьмое – мое). В первый раз хмурый трактирщик согласился предоставить мне кухню, точнее уголок кухонного пространства и духовку, только за два золотых. Попробовав продукт готовый продукт, предложил печь бесплатно, но за партию пирожных. В конце концов мы договорились. Взамен кроме кухни хозяин предоставил бесплатно помощь поварят, все продукты и приправы. Он явно не прогадал. Совсем скоро меня стали выпускать только через черный ход, где и так уже толпились желающие купить пирожные, проникшие на задний двор с небесплатной помощью работников трактира.