печатляла. Обычный, не особо-то и высокий сетчатый забор, сквозь который хорошо была видна роща за периметром. Зато магии на ограде было целое хитросплетение. Клубок, в котором найти начало и конец нитей – задача далеко нетривиальная. В конечном итоге, распутать теоретически можно, проявив недюжинное терпение и затратив кучу времени, но… если с терпением более или менее благополучно, то со временем – не очень. Найти способ прошмыгнуть сквозь ограду к завершению мероприятия, когда можно будет просто выйти через центральные ворота, будет смешно и прямо по-детски обидно. При этом сидеть перед оградой придется с утра до вечера. Меня ж на балу «потеряют».
На самом деле, по значку наверняка можно отследить, где болтается гость и не влез ли он по незнанию или убогости разума туда, куда влезать не положено?
Уходил я в глубокой задумчивости. Ничего путного в голову не приходило. Скоро обед, пропускать его не хочется, да и слегка подозрительно может выглядеть, но как решить проблему с узнаванием, я пока не представляю. Лучше бы встретить девушек в парке и объясниться с ними наедине. Рассказать, но не все, а только то, что мне не повредит. Надеюсь, они поймут, почему мне пришлось скрываться. Как оказался в Сорокаре? Хм. Допустим, куда бежать, мне было все равно (это правда). Поехал с первым попавшимся обозом (и это правда). Точнее сначала с орками, потом с обозом, однако данный эпизод вряд ли кому интересен, поэтому может быть вполне спокойно опущен из повествования. Затем на обоз напали, и я убежал (формально это тоже правда). Убегая от преследователей, сильно пострадал (и это ведь правда). То, что нападали на обоз одни и в Галсоро, а преследовали другие и в Сорокаре, можно же и не уточнять. Потом повстречал баронессу, которая меня спасла (как ни глянь – правда). В благодарность я обязался помочь ей скрыть болезнь ее брата и приехать вместо него на бал. Где-то так.
Это я замечательно придумал. Осталось встретиться наедине.
Не сказать, чтобы меня собственные рассуждения так уж успокоили. Походка не изменилась, я не стал насвистывать легкомысленные песенки и подпрыгивать при ходьбе, но некоторое облегчение все же испытал. Проще говоря, перестал нервничать и психовать. Нет-нет, эмоции я не выставлял на всеобщее обозрение никогда. Единственно, опытный психолог смог бы определить, что на самом деле со мной происходит. Правда, до подобной профессии наш мир пока не дорос. А теперь уже и гипотетическому психологу определять явно нечего.
Бо-о-ом! Бархатный и тягучий, словно густой сироп, сладкий, аппетитный и вкусный, звук гонга неспешно растекся по парку и, постепенно затихая, внес в душу умиротворение и покой.
Что это, как не сигнал? Причем, явно, не тревожный. Значит, скорее всего, приглашение на обед. Мало ли кто загулял подобно мне среди дерев, густых кустов, цветов и трав.
Кишки в моем животе тут же развели между собой дискуссию, бурно обсудили перспективы наполнения себя чем-нибудь вкусным и сосущей пустотой объявили требование подать им на рассмотрение все меню. Желательно в удвоенном количестве.
Ноги моментально проголосовали за пополнение ресурсов и сил, после чего, не дожидаясь команды сознания, уверенно зашагали в сторону кормуш… э-э-э… дворца.
Мозг, правда, и не подумал сетовать на самоуправство подчиненных частей тела. Он занялся детальной проработкой картинок различных блюд, которые возможно скоро станут доступными для анализа посредством вкусовых и обонятельных рецепторов.
При входе в зал один из помощников распорядителя усталым от бесконечного повторения голосом предупреждал входящих – начиная с этого обеда больше не будет распределения мест за столами. Каждый садится где хочет и с кем хочет. Самые шустрые уже вовсю пользовались свободой, размещаясь компаниями иной раз по восемь, а то и по девять-десять человек за одним столом. Как говорится, в тесноте, да не в обиде. Для этого посадочные места вместе с приборами изымались от соседних столов. Одна группа вообще состыковала три стола, в результате чего им пришлось сидеть чуть ли не на головах друг у друга, поскольку три пространства в торцах стали недоступными.
Я нашел где-то посередине зала столик, от которого уже убрали к соседям два прибора и быстренько занял место спиной к большинству обедающих в надежде на то, что к соседнему, пока не занятому столу подвалит еще одна компания и облегчит мой столик еще на два посадочных места. Правда, потенциальные освободители от излишнего присутствия не торопились. Впрочем, как и потенциальные соседи за столом. Тем лучше. Обслуживают здесь быстро, ем я тоже, отнюдь не размазывая меланхолично кашу по тарелке, значит, есть надежда пообедать в одиночестве и быстренько покинуть зал, снова затерявшись в парке.
Ну вот и заканчивается моя трапеза. Еще пар кусочков рыбы в кляре с соусом «Пикант» и можно отваливать. Игнорируя совершенно круглые глаза лакея, знаком показал ему на выбранное блюдо.
– Два кусочка и соуса побольше. Еще, будьте любезны, долейте клюквенного морса по-норстоунски и… и… пожалуй, на этом все. Переедать вредно.
Лакей деликатно, всего лишь на мгновение, закатил глаза под потолок. Больше он ничем не показал своего удивления. Еще бы. Каким-то волшебным образом в это тело довольно скромных габаритов влезло сто-о-олько… пусть и изумительно приготовленных, но довольно-таки объемных и высококалорийных продуктов?! Причем, живот не выпирает туго набитым рюкзаком, а мальчишка оказывается еще и сдерживает свой аппетит – переедать, видите ли, вредно.
Неожиданно чьи-то нежные ладошки ласково погладили мои плечи. Непроизвольно я напрягся, поскольку не ожидал от любых контактов ничего хорошего. Подняв взгляд от тарелки, увидел, как напротив меня в кресло усаживается улыбающаяся Дили.
– Бе-эр, – тихий шепот Киры вкрадчиво проник в мое правое ухо, – рассла-а-абься! Что такой закаменевший? Ты не рад нас видеть? Тихо-тихо! Мы не собираемся тебя разоблачать и орать на весь зал, кто ты такой. Главное, что мы хотели тебе сказать – галсорская корона не имеет к тебе претензий. Все выяснилось. Девушка, которая показала на тебя была просто в состоянии аффекта и плохо понимала в тот момент, что происходит. А тут еще тяжелое ранение ее телохранительницы, к которой она была сильно привязана. Ты должен сделать скидку. Мы, девушки, существа хрупкие, ранимые…
Кира отпустила мои плечи, весело вспорхнула из-за моей спины, и… дождалась, когда я встану и проявлю воспитанность, подвинув ей кресло слева от меня. Дили, проигнорировав всяческие церемонии, присела в кресло напротив меня.
– Успокоился? Ну вот и молодец, – преувеличено заботливо сказала Дили (а в глазах-то смешинки так и сверкают). – Ты запей-запей! У-умница. В общем, возвращайся, Бер. Чего бровки поднял? В себя приходи! И в академию возвращайся. Тебя там ждут. Ректор пообещал восстановить на первом курсе и зачесть сданные экзамены и зачеты. Преподаватели магомеханики и алхимии тебя очень хвалят и сожалеют, что тебе пришлось прервать обучение.
М-да. Меня чуть не убили ни за что, ни про что. Обвинили невесть в чем. Еще бы мне не «прервать обучение»!
Хотя, не скрою, дышать после слов Дили стало значительно легче. Один из самых сильных преследователей, король моей страны, отвалился. Остался еще один – король чужой страны. На фоне таких… м-м-м… недругов, остальные недоброжелатели выглядят довольно бледно. В том числе, барончик, от которого я бежал первоначально. Тот, что хотел меня после ссоры с Ликой к себе в повара зацапать.
Девчонки сидели рядом. Руку протяни и можешь дотронуться. Я прямо-таки чувствовал от них живое тепло. Они сидели, молчали, смотрели на меня и улыбались. Непроизвольно мои губы тоже растянулись в дурацкой улыбке – все-таки я очень и очень по ним соскучился.
Посмотрел налево. Нежный и спокойный профиль Киры. Грациозная шейка – про такую еще говорят «лебяжья» – чуть выглядывающие в вырез платья плечики… на грудь даже смотреть боюсь. Смерть от асфиксии в результате блокирования трахеи обильными массами слюны – не то, что хотелось бы пережить… точнее не пережить. То есть, переживать, прочувствовать… короче, голова совсем не работает.
Отвернулся, слегка покраснев, вздохнул… очнулся и… оказывается пристально смотрю в лицо Дили. А что это она бровки хмурит и губки поджимает?! Что за тучка пытается пригасить милый огонек?
Все ясно. Кому понравится пристальное и отрешенное разглядывание. Будто не девушка напротив меня, а нечто бездушное, но любопытное.
Улыбаюсь, добавив во взгляд толику восхищения, благо есть чем восхищаться. Нет, ну какая же она прелесть!
Понимаю, что совсем поглупел раз мозги такой пафос, замешанный на сахарном сиропе, выдают, но поделать ничего с собой не могу. Да и не хочу. Мне просто хорошо и спокойно. Даже забыл о том, что кроме своего государя, есть еще немало охотников помельче, способных доставить мне кучу неприятностей.
Правда сочинить оду, наподобие: «Светило, солнце затмевающее. Мужам дорогу страсти озаряющее, Кровь в жилах юных разгоняющее, Сердца теплом своим отогревающее…» – желания все-таки нет.
Вирши сии отнюдь не моего разума продукт. Это, и еще много чего подобного, нацарапал один пиит со второго курса стихийников. Каллиграфическим почерком переписал на дорогущий пергамент (мелованной бумаги ему показалось мало), свернул в трубочку, перевязал ленточкой и гордо вручил девушке сей шедевр.
Правда, со стороны церемония вручения смотрелась немного комично. Парнишка тот был примерно моих габаритов и считал непременным атрибутом всякого уважающего себя поэта предельно разлохмаченную прическу, отчего был немного похож на взъерошенного котенка, гордо притащившего к ногам хозяйки свою первую добычу – мелкого мышонка.
Та-а-ак! Стоп! Дабы не уподобиться тому котенку, убежденному, что уж теперь-то, после столь убедительных доказательств его красоты и силы, не полюбить его усатость-полосатость просто невозможно, следует глубоко подышать – вдо-о-ох (пауза), вы-ы-ыдох (пауза), вдо-о-ох (пауза), вы-ы-ыдох – успокоиться и трезво взглянуть на вещи.