Но ты внимаешь, поскольку бог только тогда бог, когда он выслушивает поклонников, и они об этом знают.
– Изумление ведь сработает, так?
– Твои сомнения – не моя проблема. Моя репутация – достаточное доказательство.
Именно поэтому копы и охотники за головами всех мастей так сильно желают до тебя добраться. Власти не заботит, сколько людей забудут о своих переживаниях или прогуляются назад по линии времени. Зато их волнует, что Изумление, Транс и Жребий могут быть использованы против других людей.
Власти слишком сильно увлечены тем, чтобы упрятать тебя за решетку, и не видят все добро, что ты творишь. Того, что многие из принимавших снадобья зажили куда лучше: некоторые отряхнули с ног грязь улиц, другие убежали от невыносимых ситуаций, третьи создали новую личность.
Но они этого не видят.
Они преследуют тебя, поскольку считают, что ты творишь нечто неэтичное.
Но ведь ты никого не заставляешь принимать снадобья?
Ну разве что тех, кто этого заслуживает.
Майк заканчивает перекладывать деньги в твой рюкзак и снова поднимает на тебя взгляд. Ты кидаешь ему снадобье, и он ловит товар трясущимися от волнения руками. Смотрит на крохотную сумочку из бархатной ткани, внутри которой прячутся четыре семени Изумления.
– Как должен я...
– Твой выбор. Не мой.
Ты только поставляешь семена. Как посадить их – не твоя забота.
Ты готова поспорить, что он распрощается с проблемой навсегда, ты сомневаешься в его отчаянии. Тебе настолько плевать на него, что ты уже начинаешь думать, как бы вложить восемь тысяч, заработанных отцом этого пацана, в яхту для себя и Карла.
Майк таращится на сумочку с улыбкой неудачника:
– Кто может сказать, что счастье нельзя купить?
Ты закатываешь глаза.
Он делает пару шагов к тебе, и пистолет оказывается в твоей руке так быстро, что улыбка не исчезает с его лица. Но мальчишка не собирается умолять о пощаде, вместо этого он почти благоговейно произносит:
– Ты – ангел!
Даже глядя на лицо, скрытое под маской из плоти столь прогнившей, что она стала черной, он называет тебя ангелом. Такое в первый раз. Тебя называли богиней за твое могущество и дьяволицей за жестокость, но тебя никогда не именовали посланником Всевышнего.
Майк выглядит так, словно он хочет упасть на колени и поцеловать тебе ноги, но вместо этого он отворачивается и от тебя, и от нацеленного ему в лицо пистолетного дула.
Ангел. Интересно.
– Брось оружие! – новый голос вырывает тебя из мечтаний.
Лысая, мускулистая образина в обтрепанном джинсовом жилете и с дробовиком в руках выступает из-за покосившегося крана.
Ты ненавидишь, когда тебе говорят, что делать.
Ты почти стреляешь в Майка, поскольку пистолет все равно на него нацелен, но ты видишь искренние ужас и удивление на лице пацана... нет, он вовсе не подставил тебя.
Сообщники по засадам всегда очень гордились тем, что им удалось наложить на тебя лапы, но это никогда не затягивалось надолго. В прошлом ты использовала Транс на оппонентах, заставляя их обращаться друг на друга – всегда очень весело посмотреть, как соратники душат друг друга или нанимателя.
Ты киваешь Майку, и он понимает твой сигнал, несется прочь, унося честно оплаченные семена. Он был прав – ты ангел.
Но даже ангелу приходится время от времени снимать нимб.
Ты обращаешь внимание на мускулистую образину, и начинаешь раздумывать, как ты заставишь его убить себя. Пуля в голову – это слишком легко.
– Вероятно, ты не должен позволять кому-либо убегать с товаром, ради которого ты на меня и охотишься, – говоришь ты, краем глаза отслеживая рюкзак с полученными от сделки деньгами.
Ты вернешься домой с ними, и еще со всем баблом, что найдется в карманах у этого клоуна, если найдется, конечно.
– Нас не волнуют твои снадобья, – говорит образина.
Еще две фигуры появляются слева, с той стороны, куда только что убежал Майк. Первая – женщина, красивая, если тебе нравятся лица с такой же яркой индивидуальностью, как у манекена, и достаточно хрупкая, чтобы ее руки было легко сломать. Молодой мужчина в черном лабораторном халате и с лицом, которому очень нужна маска – разбитый нос, подбитый глаз, редеющие волосы.
– Дайте-ка мне угадать. Вы работаете на Пирса, – только изголодавшиеся по власти нарики, получившие дозу нового стероида, могут оказаться достаточно смелыми, чтобы напасть на тебя без оружия.
– Мы знаем, что ты похитила Франклина, – говорит чувак, что косит под ученого.
Ты морщишься. Ты всегда ненавидела это имя.
– Где он? – спрашивает девушка, которой должно быть немного больше двадцати.
Она выглядит жертвой многих судьбоносных ошибок, но выйдя на ринг против тебя, совершила последнюю, смертельную.
– Он ушел навсегда, – сообщаешь ты радостно.
– Ты не убиваешь, – говорит девушка.
– О нет, я убиваю. Только не оставляю крови на руках.
Это их смущает, и ты уверена, что они пытаются сообразить, как именно ты прикончила их босса. Ты пользуешься этим моментом, чтобы нырнуть влево, под защиту опрокинутого мусорного контейнера, набитого гнилыми досками.
Четыре пули пролетают мимо, и ты размышляешь, как долго эти пули будут лететь, пока не упадут в океан.
Ты выглядываешь из укрытия, образина в джинсе тратит еще пулю, и судя по всему, он не только неряха, но и отвратительный стрелок. Так что ты выпрыгиваешь из-за контейнера с другой стороны, перекатываешься и укрываешься за грудой ржавых балок. Ползешь, огибая ее, почти как в те дни в школе, когда тебе приходилось таиться под трибунами от тех уродов, что дразнили тебя.
Есть отличие – те, кто явился за тобой сегодня, не насмехаются над твоими шрамами.
Прямо сейчас они наверняка раздумывают, есть ли у них шансы победить тебя.
Ты вытаскиваешь из ботинка миниатюрную духовую трубку, и добываешь из кармана семена Транса.
Это твой любимейший момент.
Ты прицеливаешься, когда вся троица собирается вместе, и плюешь из стальной трубки трижды. Каждое семя находит место в шее одного из твоих врагов, и ты выбираешься из-под сплетения балок, точно снайпер, достаточно храбрый для кулачного боя, глядя, как они дергаются и пытаются сообразить, что произошло.
Образина нацеливает на тебя пистолет, а ты наводишь на него палец.
– Ты не хочешь тянуть за спусковой крючок, – говоришь ты, и он и вправду не хочет. – Отправляйся назад на базу или откуда ты там, ради всех чертей, явился, и убей там всех, пока они спят. Когда закончишь с этим, привяжи к лодыжкам бетонный блок и отправься поплавать в океане.
– Не делай этого! – орет девушка, пытаясь схватить образину за руку, но он отшибает ее толчком в грудь, так, что она покатилась по земле, и удаляется прочь.
Чувак, что косит под ученого, стоит неподвижно, и на лице его осознание беспомощности. Он знает, что если попробует убежать, то ты просто велишь ему остановиться... может быть, до этих типов дошли истории, что ты заставила кое-кого отрезать собственные ноги за то, что они бросили тебе вызов, а затем удрали.
Попробовали удрать, по крайней мере.
– Эй, здоровяк, стой! – командуешь ты.
Образина останавливается.
– Дай мне свой бумажник!
Он швыряет тебе потрепанный кошелек, в котором ничего нет.
Ты догадывалась.
– Продолжай, – велишь ты.
Образина уходит, чтобы убить всех, кто пытается разыскать своего лидера, бедолагу Франклина, который никогда не должен был становиться на твоем пути.
– Пожалуйста, – косящий под ученого делает осторожный шаг в твою сторону. – Мы просто хотели найти нашего друга. Будь милосердна.
Милосердие.
Клиент назвал тебя ангелом.
А все эти люди, что гоняются за тобой, считают тебя настоящим порождением ада. Он же увидел в тебе доброту... Небольшой кусок милосердия не повредит.
– Отлично. Вы ненавидите друг друга, – говоришь ты, изменяя программу их отношений. – Вы хотите забить друг друга до смерти.
Ты видишь, как что-то переключается в их глазах – страх сменяется ненавистью. Усевшись на бочку, ты болтаешь ногами и наблюдаешь за схваткой.
Девушка находит обрезок трубы, и вскоре становится ясно, что небольшой кусок милосердия может повредить, да еще как. Косивший под ученого чувак оказывается мертв через какие-то несколько минут, а девушка таращится на тебя, по лицу ее стекает кровь от нескольких пропущенных ударов.
Она ждет инструкций.
– Закончи то, для чего он оказался слишком слаб.
Девушка проигрывает схватку с трубой в собственной руке быстрее чем за минуту.
И это было весело.
Наконец-то ты добираешься до рюкзака с деньгами, и тот оказывается без вопросов тяжелым, но это ерунда, с которой ты управишься без проблем, учитывая, как легко ты двигаешь более тяжелые вещи и людей. Ты идешь к Карлу, постоянно оглядываясь, чтобы быть уверенной в отсутствии слежки, и останавливаешься, когда видишь знакомое лицо.
Твой бывший помощник, шнурки развязаны, глаза мертвые, пахнет мочой и безумием.
– Аспид не из тех, кого предают! Аспид не из тех, кого предают! – скандирует он, проходя мимо.
Доза Возвращения могла бы спасти его, вернуть обратно его жизнь.
Но ты не таскаешь с собой эту сыворотку постоянно, и сегодня ты уже явила милосердие.
Ты бежишь туда, где ждет Карл, оставляя позади скандирование, пересекаешь пустые улицы. Добираешься до припаркованного мини-грузовичка «Форд» и стучишь по стеклу со стороны пассажира.
Карл опирает дверь, и ты запрыгиваешь внутрь, швыряешь деньги на заднее сиденье.
– Я слышал выстрелы, – говорит Карл, оглядывая тебя снизу доверху.
– Я никого не застрелила, – ты не лжешь. – И меня никто не застрелил.
– Я счастлив, что ты в порядке, – Карл улыбается тебе, и хотя улыбка, которой одарил тебя клиент не так давно, казалась трогательной, эта выглядит более реальной.
Ты знаешь, что Карл не одобряет твой бизнес, но все равно продолжает любить тебя.