Ветер в эту ночь свистел с призрачной жестокостью, острой и холодной, кусачей и свирепой. Но в нем скрывалось еще кое-что, и в один момент мне показалось, что я слышу далекие голоса.
Нет... крики!
Было ли это то, что не давало покоя Индиго? Вопли повешенных некогда женщин?
Если в этом лесу и в самом деле жили призраки, у них должен быть счет ко всем Валуа, учитывая, что сделал с ними мой предок.
Крики, как казалось, плыли вокруг меня точно перья, падающие с ночного неба. Мурашки бежали у меня по рукам и по спине.
И в этот момент сердце тронуло сомнение.
Может быть, я не убью Чудовище.
Может быть, это оно убьет меня.
Я никогда ранее не испытывал сомнений, мужчины из рода Валуа не ведают сомнений, они даже не подозревают, что это такое.
Фонари.
Городские охотники двигались через деревья примерно в половине мили от меня, яркие лучи полосовали темноту. В обычное время никто из них и не подумал бы приблизиться к Молчаливым Лесам, но сейчас они видели перед собой мертвую четырнадцатилетнюю девочку.
Подобные вещи придают людям храбрости. Месть – отличный мотиватор.
Хотя вот помочь горе-охотникам она ничем не сможет – они слишком медлительные, чересчур шумные. Чудовище услышит и увидит их за милю, как увидел я.
Крики ведьм затихли точно к тому моменту, когда ветер поднялся снова.
Я понюхал воздух, и обнаружил новый запах, металлический и едкий.
Я резко повернулся...
Чудовище разрывало на куски койота, сплошь мех, лапы, нос и запекшаяся кровь. Я не щепетилен, подобные вещи для женоподобных гомиков, но сцена выглядела жутко. По-каннибальски.
Я отвел взгляд, посмотрел в небо.
Луна была в этот момент яркой, красно-оранжевой, будто слепленный из углей теплый шар.
Все вокруг пахло кровью.
Я наложил стрелу на тетиву.
Луна цвета кирпичей светила на меня, когда я поднял оружие.
Я не издал ни единого звука, я был бесшумным, точно звезды.
Я прицелился.
Я редко промахиваюсь. Когда я стреляю, то исключительно с намерением убить. Только вот Чудовище подняло голову в тот момент, когда я натянул тетиву до конца, и посмотрело прямо на меня.
Монстр напрягся, подобрался, готовясь убегать.
Но в последнее мгновение...
Он остановился.
Остановился!
Что-то в глазах, в выражении морды... все выглядело так, словно Чудовище умоляет меня разить, и разить без промаха.
Стрела отправилась в полет.
Свистнула, разрывая воздух, задела плечо хищника и вонзилась в дерево.
Я промазал.
Чудовище откинуло голову и взревело. А потом оно начало меняться.
Мех превратился в синевато-бледную, словно лунный свет, кожу, прижатые к земле лапы протаяли в ноги и руки, на них возникли человеческие пальцы. Длинный хребет изогнулся, распался на тонкую талию, изящную спину, крепкие ягодицы.
Индиго сидела на грязной земле рядом с искалеченным койотом, волна темных волос закрывала лицо, а царапина на плече сочилась кровью.
Я позвал ее по имени, но она уже уставилась мне в лицо, гордо, свирепо и печально. Сорвав с себя плащ, я накинул его Индиго на плечи, она мягким движением утерла багровую слякоть с губ и зубов.
– Итак, – сказал я. – Это ты.
Она просто кивнула.
– Расскажи мне.
И Индиго рассказала, сидя обнаженной в объятиях леса и тьмы, пахнущая ночью, землей и мехом, она поведала мне о своей семье и о тяготеющем над ней проклятье.
– Одна из девушек в каждом поколении обречена на то, чтобы стать Тенью, – начала она. – Именно так у нас в роду зовут существо, что вы именуете Чудовищем. Солнце садится, и мы пробуждаемся. Мы охотимся и убиваем, словно животные. Тень выбрала меня, младшую из пяти сестер, и это произошло, когда мне было четырнадцать.
Индиго прижалась ко мне теснее, в этот момент она находилась в кольце моих рук, ее голова лежала у меня на плече.
– Родители позволили мне оставаться с ними так долго, как только могли. Соблюдали все меры предосторожности, жили за пределами города, на ферме в Миннесоте. Я оставила школу. Никто не знал, что происходит. Я думала, что сумею это... Смогу контролировать. Думала много о чем... Родители пытались заковывать меня. Только без толку, слишком уж я сильна, я всегда ломала оковы. Я так сильна, Брам... Затем одной лунной ночью я искалечила мальчика. Они отыскали тело через шесть дней. Его звали Этан. Мы учились с ним в одном классе, я знала его с детского садика...
Индиго начала плакать, ее тело, прижатое к моей груди, забилось в конвульсиях.
Я держал ее, я спрятал лицо в ее волосах и держал ее до тех пор, пока ее всхлипывания не прекратились, и она не задышала нормально.
– Моя тетя была здесь, в Молчаливых Лесах передо мной, – прошептала Индиго, когда к ней вернулась способность говорить. – И ее двоюродная сестра перед ней. Местные не любят ходить в этот лес, как ты говорил. Так что он безопасен... Сравнительно. Небольшой домик спрятан глубоко в чаще, и в нем обитала моя тетя. Сейчас там живу я. Моя тетя покончила с собой, когда ей было всего двадцать два года. Просто не смогла вынести этого. Мы все... все в конце концов находим путь к смерти.
Плечо ее все еще кровоточило, но всякий раз, когда я делал попытку заняться раной, девушка только обнимала меня теснее.
– Я убью снова, – сказала она. – Я буду убивать, пока кто-то не остановит меня.
Они нашли нас часом позже.
Сначала мы увидели свет фонарей, затем по лесной почве заметались длинные тени от деревьев. Индиго поднялась на ноги, обнаженная, если не считать моего плаща, я встал рядом с ней.
Они увидели кровь и койота, и они поняли.
Люди не всегда так глупы, как это принято считать.
Йон Йаспер стоял впереди остальных, он глянул на меня и неторопливо кивнул.
– Мы собираемся убить ее, – сообщил он тихо. – Мы собираемся прекратить это. Попробуй остановить нас, Валуа, и мы убьем тебя тоже.
Я увидел веревку в его руках, и петлю на одном из концов.
Индиго заметила тоже, и все ее тело содрогнулось.
Лук мой остался в грязи, там, где я бросил его – добрых десять футов в сторону.
– Изменись, – шепнул я ей. – Превратись в Чудовище и беги. Беги, Индиго.
– Я не могу, – ее голос пресекся, она покачала головой, кашлянула, прочищая горло. – Я не имею над этим власти...
Наши взгляды встретились. Она кивнула. Я кивнул в ответ.
Они не вздернут ее, как вздернули некогда трех ведьм из Валуа.
По меньшей мере, я мог обещать ей это.
Толпа надвинулась, густая и угрожающая.
Начали они с камней.
Я развернулся и загородил собой Индиго – длинные руки, широкие плечи, мускулистая спина. Удары посыпались на меня, и только на меня одного, но это ерунда, я сложен как бык, я не почувствовал боли, не ощутил, как тело мое покрывается ссадинами и синяками.
Она сжалась в темноте, прячась за мной, задышала в унисон со мной: мягко, равномерно, медленно. Я нагнулся и вытащил из ножен, прикрепленных к лодыжке, длинный охотничий нож.
Индиго схватила меня за рубаху и сжала ткань изо всех сил, так что та затрещала.
– Сделай это, – сказала она.
Я обхватил большой ладонью охотника крохотный изящный подбородок, и отвел ее голову назад.
А потом я перерезал ей горло.
Она скользнула наземь.
А я повернулся к толпе и выронил нож.
Горожане сделали шаг назад, неуверенно ожидая, что же грозный Валуа сделает дальше. Но я просто уселся рядом с Индиго Бё, опустился прямо в грязь и кровь, не обратив на это внимания.
Толпа обратилась в бегство.
Мои братья отыскали меня к рассвету, помогли мне подняться, поддержали, чтобы я не упал.
– Мой лук, – попросил я Филиппа.
Он подобрал оружие и передал мне, я натянул тетиву, ощущая, как вместе с ней напрягаются мои мускулы.
Стрела мягко сорвалась с тетивы и вонзилась Индиго Бё прямо в сердце.
Теперь я сам – Чудовище Валуа.
Волосы мои длинны и спутаны, борода висит прядями, одежда изорвана и грязна. Сплю я на земле и на сухих листьях, я охочусь и пожираю то, что мне удается добыть.
Люди кричат, когда встречают меня в лесах.
Именно так все и должно быть.
Я жду ее, я жду появления следующего Чудовища.
Я знаю, что она придет... через пять лет, десять лет, раньше или позже она придет.
Но в этот раз она не останется в одиночестве.
В этот раз у нее буду я.
Красавица и Чудовище: месть поклонника.
Уитни Аткинсон. Гламуризация на марше: ожидания против реальности
Проклят ли Гастон таким образом, что его всегда будут считать злодеем?
Ответ звучит как «да», и не из-за слепой судьбы или неудачи, а из-за его собственного выбора. Для отрицательных персонажей мир выглядит не самым дружелюбным местом – если герои преуспевают, а любовные победы и незапятнанная репутация сама падает к ним в руки, их противники вынуждены проливать пот и кровь (иногда свои) в любом из начинаний, и этот процесс заставляет злодеев выглядеть так, словно они являются жертвой мироздания, в то время как их оппоненты обращают любые препятствия в преимущества.
Если вы злодей, то первым делом вам нужно увидеть, как работают механизмы иерархии в обществе – вознаграждая малейшие усилия тех, кого сочли героями, и наказывая любую попытку высунуться тех, кто попал в негодяи. Возможно, ваши ожидания, столь чистые и искренние поначалу, будут разрушены, превратятся в дым.
Так что вообразите себя на месте Гастона.
Оказавшись в его «ботинках», вы вполне можете подумать о...
ОЖИДАНИЕ: вы получаете девушку.
РЕАЛЬНОСТЬ: ваше сердце бьется чаще, когда вы видите ее в первый раз. Непроглядная тьма царствовала там столь долго, что это новое ощущение переполняет вашу грудь и погружает в хаос ваш разум, так что вы чувствуете непреодолимую тягу с ней заговорить. Вы делаете это, и ваше сердце дрожит, идет трещинами, истекая живым соком в заполнявшую вас до сих пор пустоту. Вы начинаете кровоточить эмоциями, кончики пальцев дергаются, а поле зрения мутится, все вокруг расплывается. Но затем она отводит взгляд, и вы понимаете, что она никогда не будет вашей. Она отходит от вас, отдаляется, и треснувший центр вашего существа, что прячется в груди, обрушивается в ненасытную пустоту, лишь немного смягченную позывом к мести.