я мысль, она нарисовала вокруг него несколько волнистых линий – червяков с веселым выражением лица. Сдерживая очередной приступ смеха, Сара отступила назад и восхитилась своей работой.
Стекло запотело. Как и её мозг.
Стекло было влажным от дождя. Её щеки были влажными от слёз.
Стекло было прочным и целым. Она была... она больше не знала, кем была, но определённо не была непоколебимой. Дрянные, цельные, уравновешенные и несломленные люди не бросают друзей, особенно когда эти друзья – добрые, нежные старики, подвергшиеся нападению гигантских плотоядных червей. Здоровые и цельные личности не стреляют в голову своему единственному оставшемуся другу. Они также не пытаются сжечь останки друга, или поджечь сарай, где лежали останки друга, или злиться и кричать в небо, когда дождь продолжал тушить огонь.
Что с ней стало? Кем была эта новая Сара, и откуда она взялась? Всегда ли она была такой или это была просто реакция на всё, что ей пришлось пережить за последние несколько месяцев?
До сих пор Сара чувствовала себя виноватой только в одной вещи в жизни. Когда она была моложе, она поцеловала Эрин Годфри в аудитории средней школы. У них обеих были эпизодические роли в мюзикле – "Хватай свою пушку, Энни". Они были за кулисами. Свет был выключен, и вокруг никого не было. Одно привело к другому, и они поцеловались. Это был первый раз, когда Сара поцеловала девушку, и это было страшно, захватывающе и правильно. Впервые в жизни она почувствовала себя принадлежащей себе. Почувствовала себя в безопасности.
А потом группка спортсменов, выпивающих за неиспользованным кусочком декораций, который остался от школьного спектакля, смеялись и издевались над ними, называя извращенками и лесбиянками, и выкрикивая грубые предложения о том, что им делать дальше. Сара в ужасе сбежала, бросив там Эрин одну. Со слезами на глазах она выбежала на стоянку, запрыгнула в машину и поехала к озеру, где провела ночь, свернувшись клубочком на заднем сиденье – её живот превратился в комок страха.
До конца учебного года, когда её спрашивали об этом, Сара отрицала, что поцелуй был взаимным. Она настаивала на том, что занималась своими делами и что Эрин заставила её поцеловаться, а затем она оттолкнула Эрин. Она избегала Эрин в коридорах. А когда обиженные и упрекающие глаза Эрин стали слишком часто преследовать её, Сара сменила школу, просто чтобы скрыться.
Она всегда чувствовала себя виноватой за это. Спустя годы она даже пыталась разыскать Эрин и извиниться перед ней. Но Эрин не хотела, чтобы её нашли. Сара надеялась, что они снова встретятся на встрече выпускников, и она сможет всё исправить. В её фантазиях они снова целовались, но на этот раз без страха и стыда.
За исключением того, что воссоединения средней школы никогда не будет. Не будет никаких воссоединений. Ни с Эрин. Ни с одной из её подруг. Ни с семьей, ни с друзьями. Не с Тедди и Карлом. И с Кевином тоже.
Она не собиралась его убивать. Это не входило в её план. Сара была уверена, что сможет ампутировать инфицированную конечность и прижечь рану до того, как белый пух распространится дальше. Но когда она заговорила с Кевином, посмотрела ему в глаза и услышала его голос – и увидела, что грибок двигается сам по себе – инстинкт взял верх.
Инстинкт.
До сих пор ею двигал инстинкт самосохранения. Инстинкт, который позволил ей пережить гражданские беспорядки, приведшие к полной анархии, сопровождавшей раннее наводнение. Инстинкт привел её в отель "Марриотт" - одну из самых высоких точек Балтимора. Инстинкт позволил ей пережить нападение Левиафана на отель и уплыть на плоту с Кевином и Солти. Инстинкт сохранил её в здравом уме, когда они были схвачены культистами в Гринбанке, и позволил ей сбежать ещё раз. Инстинкт помог ей пережить крушение вертолета, атаки Эрла и Бегемота и долгий путь от дома Тедди сюда.
Теперь это помогло ей выжить в очередной раз, и всё, что ей нужно было сделать, это убить своего друга. Она была жива, и всё, что ей оставалось, это смерть.
- Я сейчас одна, - прошептала она. – Только ты и я, мистер Окно. Только ты, я и мышка, которую я видела здесь. И рано или поздно мне, вероятно, придется убить и её, потому что, хотя в этой башне много еды, её запасы не бесконечны, верно?
Она смотрела в окно. Её рисунок уже поблек, когда стекло снова запотело.
- Нет. Ничто не вечно. Кроме меня. Я не могу, блядь, умереть, хотя и хочу. Я даже не могу застрелиться. Я хотела, мистер Окно. Как только я спустила курок в Кевина, мне ничего не хотелось, кроме как спустить его в себя. Но я не смогла. Что-то внутри меня просто не позволило мне это сделать. И теперь я одна.
Измученная, Сара пересекла пол и рухнула на один из стульев. Она посмотрела на рейнджерскую форму, чистую, сухую и аккуратно сложенную. Она подумывала надеть её, но потом решила не беспокоиться. Может быть, она подхватит пневмонию и умрет от этого, потому что по-другому она не могла убить себя. Кроме того, никто не видел ее обнажённой.
- Совершенно одна, - повторила она. - В полном одиночестве.
Сара откинулась на спинку стула, закрыла глаза и начала напевать песню "Under the Milky Way Tonight" The Church. В прошлом песня всегда успокаивала её.
И тогда она услышала шаги по металлической лестнице снаружи. Через несколько секунд задрожала дверная ручка.
Глава 26
Что-то ударилось о дверь. Ручка снова задрожала, на этот раз сильнее. Сара вскочила со стула и присела. Она огляделась в поисках пистолета, не в силах вспомнить, куда положила его. Дверь задрожала.
Я заперлась? Уверена, что да. В противном случае, кто бы ни... что бы там ни было, у него не возникло бы таких проблем с открытием...
Дверь распахнулась, и в комнату ворвалась фигура. Сара с визгом отпрянула и нырнула за стул. Фигура ответила на её крик своим собственным. Сара выглянула из-за стула. Потрепанный злоумышленник оказался молодым человеком лет семнадцати или восемнадцати. Он был одет в какой-то самодельный килт из мешковины. Его руки и ноги были в грязи и крови, а под глазами образовались темные круги. Щёки мальчика впали, а сквозь влажные волосы просвечивал череп. Его кожа была слишком бледной, руки и ноги – слишком тонкими. Она видела его ребра, торчащие из-под мокрой мешковины. Если он был заражен пухом, она не могла его обнаружить.
Заметив её, пришелец протянул руки. С его кончиков пальцев и локтей капала вода. Он издал сдавленный рыдающий крик и сказал что-то вроде: Мокси.
Сара заметила пистолет, лежащий поверх коммуникационного оборудования слева от нее. Глубоко вздохнув, она выскочила из-за стула и схватила его. Мальчик попятился к двери. Держа оружие обеими руками, Сара направила его на его грудь и расставила ноги на ширине плеч.
- Замри! Сделаешь ещё один шаг, и я превращу твои гребаные лёгкие в месиво.
С широко раскрытыми глазами он поднял руки выше.
- Не стреляй. Пожалуйста. Тот ублюдок убил мою Мокси.
- Кто ты? Что тебе нужно?
- Я... - парень замолчал, моргая. Затем открыл рот. - Ты... ты голая!
- Как и ты, солнышко. Что, чёрт возьми, ты здесь делаешь?
Некоторое время он смотрел на её груди, а затем его взгляд переместился на её промежность. Юноша вздохнул. Затем его внимание снова сосредоточилось на её груди. Внезапно Сара смутилась, расслабила боевую стойку и свела ноги вместе. Затем она помахала пистолетом.
- Это сиськи. У них нет ни ушей, ни глаз. Я здесь, засранец. Если тебе нужно на что-то пялиться, смотри на мой пистолет.
Он вскинул голову и посмотрел ей в глаза. Его кадык подпрыгивал вверх-вниз.
- У тебя кровь идет, - сказала Сара. - Ты в порядке? На тебя напали черви или что-то в этом роде?
- Черви? - oн нахмурился. - Нет, единственный червь, которого я видел, был мёртвым. Самый большой червь, которого я когда-либо видел. Не хотелось бы встретить такого живым. Впрочем, для рыб они могут стать хорошей наживкой. Ha oдного из них можно было бы поймать Старого Одноглазого.
Судя по его акценту и упоминанию той же самой рыбацкой ямы, о которой рассказывал Тедди, Сара идентифицировала паренька как местного жителя. Но кто он такой? Тедди и Карл, казалось, были убеждены, что все остальные в этом районе либо мертвы, либо эвакуированы Национальной гвардией – за исключением, конечно, Эрла Харпера. Но теперь даже Эрл мёртв. Сара внимательно изучила незваного гостя. Он был безоружен и явно в плохой форме. Ослабленный, обезумевший и напуганный так же, как и она. Сумасшедший? Возможно. Но он не выглядел угрожающим. Она не опустила пистолет, но когда заговорила снова, её голос стал тише.
- Слушай, малыш. Ты ворвался сюда и напугал меня до чёртиков. Почему бы нам не начать сначала? Кто ты?
- Меня зовут Генри Гарретт.
- Приятно познакомиться, Генри. Я - Сара. Откуда ты?
- Я и Мокси жили наверху зернового бункера мистера Лодермилка.
Сара покачала головой.
- Я не знаю, где это. Я не местная.
- Я понял это. Никогда раньше тебя не видел. Как ты здесь оказалась?
- Это длинная история. Почему бы тебе сначала не рассказать мне свою?
- Мы были в бункере. Это в Ренике, у подножия горы. Нам пришлось уплыть. Мы голодали, а там были... разные штуки. Итак, мы уплыли. Я нёс Мокси, когда мы вышли на сушу.
- Мокси твоя девушка?
- Нет. Она моя... была моей... кошкой, - eго голос сорвался, а глаза наполнились слезами. - Она была такой слабой. Как я уже сказал, мы были голодны. Я знал, что мистер Гарнетт жив, поэтому мы...
- Мистер Гарнетт? Имеешь в виду Тедди?
Генри вздрогнул.
- Ага. Ты его знаешь?
Сара кивнула, и Генри продолжил.
- Мы добрались до его дома. По дороге туда я изранил ноги.
- Ты нашёл Тедди? Он в порядке?
- Нет, - Генри нахмурился. - Всё было в руинах. Как будто что-то разрушило дом. Может быть, взрыв?
Сара опустила пистолет и откинулась назад, прислонившись к радиооборудованию.