Хозяин горестно заметил:
— Было бы лучше, Андрей свет Васильевич, если бы столь же эффективно вы действовали на вверенном вам участке…
— Даже Бог ошибается, — парировал Коротаев. — Это, кажется, из Бабеля? Быть бы мне сейчас в Женеве. Впрочем, отныне мне не дано любоваться красотами архитектуры. Буду довольствоваться кофе с пончиками. Дайте еще выпить.
— А не много вам будет?
— Дайте.
Выглотав второй стакан, Коротаев расслабился.
— Ну? — Афиногенов сел перед ним на корточки. — Что у вас там вышло? Кто вас так?
— По всей очевидности, — Коротаев усмехнулся, ибо не ему теперь было толковать об очевидностях, — постарался тот самый господин Лошаков. И я положу остаток жизни на то, чтобы найти его и сделать с ним приблизительно то же самое.
— Но как ему это удалось?
— Бритвы. Бритвы во рту. Плюнул ими, как гадюка.
Хозяин подал голос:
— Не конкурент ли мой? Это не спецслужба, так действуют матерые уголовники. Я читал книжку… Корецкий, по-моему.
— Я не знаю, кто он такой. Я знаю лишь, что он один перебил всю мою группу, а меня искалечил.
Насчет бритв Хозяин был прав, но жизнь в скитаниях, среди отребья в том числе, научила Рокотова многим необычным штукам, принятым в уголовной среде. Да еще спецкурс…
Супермен, плюющийся бритвами, меняющий внешность, общающийся с ментами и умеющий разгромить небольшой вооруженный отряд, не входил в замыслы Хозяина. Но в конце концов, это всего лишь машина для разовых акций.
Куда больше волновал его Касьян Михайлович — блаженный все же… Наплетет с три короба. Но и с этим надо решать.
Он распахнул дверь:
— Снайпер уже ушел?
— Нет, еще здесь, столуется.
— Зови.
Когда снайпер, дожевывая что-то, вернулся в кабинет и в некотором удивлении уставился на Коротаева, Хозяин попросил последнего как можно подробнее описать любопытного господина Лошакова, сотрудника австрийской фирмы.
Едва тот начал, снайпер удивленно вытаращил пока еще зрячие глаза:
— Так это он с генералом и стоял! Когда я халдея снимал… Я его, считайте, сфотографировал.
Хозяин покачал головой:
— Слушай внимательно. Ты в оптику смотрел, а эти беседовали лицом к лицу.
— Не хотелось бы, — против воли пробормотал снайпер, глядя на повязку Коротаева.
Бывший начальник службы безопасности как мог подробно описал Лошакова.
Слушая, снайпер все больше хмурился:
— Точно, в гриме приходил. В кабинете он был совсем другой.
Еще раз пройдясь по кабинету, Хозяин молвил:
— Вот что. Скорее всего, ты видел его настоящим. Прежде чем пойдешь кемарить, загляни к ребятам, пусть составят фоторобот. И первый вариант, и все возможные… И учти: это твой следующий заказ.
Снайпер выразительно пощелкал пальцами.
— Останешься доволен, — буркнул Афиногенов.
— Он мой, — подал голос захмелевший Коротаев.
— Понял? — повторил Хозяин, словно не слыша его.
— Он мой, — упрямо сказал охранник.
— Ну, — Хозяин развел руками. — тогда у вас выйдет очаровательное соцсоревнование.
Вмешался Афиногенов:
— Но вы учтите, Коротаев, что мы отправляем вас на север, на объект.
— Надеюсь, не на Луну?
— Нет, не тревожьтесь. Пока не туда. На объект.
— Тот самый?
— Помалкивайте. Вы так наследили, что если вас возьмут в оборот и вы запоете… Вам нужно уехать отсюда как можно дальше. Это в ваших собственных интересах.
— Тогда вы даете мне фору, — пьяно улыбнулся Коротаев.
— Это еще почему?
— Потому что как раз на объект он и явится.
— С чего вы взяли?
— Интуиция плюс природная смекалка.
Снайпер непонимающе слушал этот разговор.
— Что за объект? — спросил он заинтересованно.
Хозяин подумал:
— Пока что не вашего уровня. Но мы дадим вам знать, если что… В конце концов, господину Коротаеву может понадобиться зрение, а у вас оно есть покуда…
— Какое же тогда соревнование…
— Разговорчики! — прикрикнул Хозяин. — Забыли, где находитесь?
Снайпер вытянулся в струну.
— Вот-вот, — кивнул Коротаев. — А я слышал, как он прогнулся. Помните детский стишок? «Мне мама в детстве выколола глазки, чтоб я варенье не нашел… Я не читаю сказки, но нюхаю и слышу хорошо…»
Хозяин и доктор переглянулись.
Оба подумали: «Они стоят друг друга».
Коротаев, позабыв о своей амуниции, захрапел в кресле. Снайпер стоял навытяжку, не зная, куда ему теперь идти, — сидеть при этом психе или заниматься составлением фоторобота.
Часть втораяФАЗА РЕАЛИЗАЦИИ
Глава одиннадцатаяПАМЯТИ ГОГОЛЯ
— Эти баки не дают мне покоя, — признался генерал Ясеневский.
Они с Владом вновь находились в квартире Рокотова.
Всякий раз, когда его навещала фигура наподобие Ясеневского, Рокотову чудилось, будто вся обстановка его дома бледнеет, становится прозрачной и нереальной.
Все его книги, фолианты по биологии — сплошь фикция.
Реальность — только мускулы да госпожа Удача.
И попранная реальность, когда генерал Ясеневский удалялся, обременив Влада очередным поручением, восстанавливалась не сразу.
Она материализовалась очень медленно.
— С баками непонятно, — согласился Рокотов.
Генерал будто не слышал его.
— Наши ребята не дремлют, — продолжил он, беседуя как бы с самим собой. — Мы выслали комиссию в зону бурения, которая представляется нашему депутату новым Эльдорадо. Наши геологи разводят руками: у них нет никаких оснований считать прожекты Боровикова чем-то иным, нежели утопией.
— Тогда напрашивается один-единственный вывод, — пожал плечами Рокотов. — Все это бурение — фикция. Сотрясание воздуха для отвода глаз. Тогда становится понятно, почему алмазы Рубинштейна, доставленные бог весть откуда, сослужили ему роковую службу…
Ясеневский поерзал в кресле, потер руки.
— Диверсия? — спросил он коротко.
Рокотов скорбно улыбнулся:
— Мне не впервые приходится слышать это слово. А ведь в детском саду я мечтал быть мирным аквалангистом…
— Мирного в этом мире найдется совсем немного…
— Надо было везти его в специализированную ведомственную больницу.
— Кого?
— Да Коротаева этого.
— Надо было, — вздохнул Ясеневский. — Там мышь не проскочит, а здесь он положил чуть не весь персонал. Спасибо, больные целы… Но ты-то что его боишься?
— Я не боюсь. Но он срисовал меня.
— Но теперь это ему не особенно поможет.
— Да вы понимаете, товарищ генерал-лейтенант, о чем я… Фотороботы уже пачками изготовлены…
— Понимаю, — начальственный вздох повторился. — Выпустили за хорошее поведение… Постоял в углу и вышел… Короче говоря — с чем мы остались?
Рокотов развел руками:
— Да считайте что ни с чем. Все те же панама с алмазами ничем нам не помогут — ну узнаем мы, откуда доставили камни. И что изменится?
— Ничего.
— Ничего. Коротаева упустили, и где он теперь — одному дьяволу известно.
— Я очень надеюсь, что именно дьяволу, — изрек Ясеневский. — Он натворил столько дел, что вряд ли его оставят в живых. Понятно, что на «рафике» он прорывался к кому-то — и, похоже, прорвался.
— Там-то ему и кранты, среди корешей…
— У него не было выбора.
— А заложники? Шофер и сестра?
— Провалились как сквозь землю.
— Ну и вот, — Рокотов подвел черту. — Допрашивать рядовых «быков» бесполезно. Осведомитель убит. Ваш агент тоже мертв. Основной исполнитель скрылся вместе с заложниками. От Боровикова толку, как от козла молока…
Ясеневский тяжело выкарабкался из кресла, прогулялся по комнате, отвел штору, оглядел улицу. Фургон слежения стоял на месте и контролировал ситуацию.
— Диверсия, — пробормотал он, уставясь в окно. — Широкомасштабная, если речь идет о небесных телах. И вот еще что: мы привыкли, что диверсии обычно бывают приурочены к каким-нибудь массовым событиям.
Влад решил ни о чем не спрашивать, он выжидал.
— Итак, искать алмазы там, где этого хочет Касьян Михайлович, равнозначно поиску ветра в поле. Мы внимательно прослушали все его думские выступления. У нас создалось впечатление, что он свято верит в свою идею. Мы навели справки: это идея старая. Он поглощен ею уже очень давно. И она у него не единственная.
Рассуждая вслух, генерал ходил все быстрее, помогая себе ручными махами. Влад с интересом следил за этой исполинской фигурой.
— У нашего депутата есть еще один пунктик…
Ясеневский затягивал время, и Рокотов подыгрывал ему. Если начальство захотело тебя удивить, придется напрячься и удивиться.
— Знаешь, кто у него первый враг?
— Губернатор, — наобум сморозил Влад.
— С известных пор — да, хотя, как говорится, ничего личного… Подымай выше.
Влад возвел глаза к потолку.
— Ну разве что Президент?
— Опять мимо, хотя ход мысли понятен. Нет, это не Президент. Это его в некотором роде предшественник, царь Петр Алексеевич. Точнее, его продажное окружение.
Рокотов радостно заулыбался:
— Ах вот оно что? Но это все значительно упрощает! Касьяна Михайловича можно посадить в сумасшедший дом… Вот увидите — решатся сразу многие проблемы. У меня есть знакомые врачи — могу связаться хоть сейчас…
Ясеневский покачал головой:
— К сожалению, они не решатся. Во-первых, депутат Боровиков был негласно — у нас ведь демократия — осмотрен нашими психиатрами. Все они пришли к единому мнению: мы имеем дело с не особенно умным человеком, который вынашивает парочку сверхценных идей. Это не лечится. В остальном он нормален. Во-вторых, Боровикова вывели на высокую трибуну и уже дали возможность частично реализовать… — полковник помедлил: —…одну из идей.
— Жаль, что не лечится, — вздохнул Рокотов. — Но тогда перед нами предстает не могущественный государственный муж, искренне болеющий за страну, а жалкий безумец, которого используют…
— Вот-вот-вот, — закивал Ясеневский.
— Но кто этим занимается?