вшись в преступлении, мальчики озвучили причину своего поведения: Grand Theft Auto III.
Во время дачи показаний Уилл сказал, что часто играл в GTA III. Его спросили, повлияла ли, по его мнению, игра на эту стрельбу. Мальчик ответил:
– В некотором роде – да.
– Объяснишь, как?
– Ну, она подкинула нам такую идею.
После того как о связи GTA со стрельбой узнали СМИ, в доме Бакнеров зазвонил телефон. Трубку взяла Донна, мать Уилла. «Меня зовут Джек Томпсон, – сказал звонивший, – и я могу объяснить поведение ваших сыновей».
Когда Томпсон узнал о стрельбе, у него и без того ни на что не хватало времени. После того как Джек заснял, как его сын покупает Vice City, одержимость юриста GTA могла сравниться со страстью Сэма. После старта кампании против игровой индустрии Томпсон более 50 раз появлялся в эфире крупнейших ток-шоу. На одном лишь Today Show он был 7 раз.
Сэм нравился геймерам, а Томпсон приходился по вкусу обывателям. Неважно, как сильно люди верили в защиту Первой поправки, – в глубине души они все равно знали, что жестокие игры вредят их детям. Несмотря на аргументированные доводы ученых и исследователей о том, что пагубное влияние жестоких игр на психику достоверно не доказано, Томпсон обращался к исследованиям, которые только распаляли страхи. «Существует много публикаций, указывающих на то, что детский мозг воспринимает видеоигры иначе, нежели взрослый, – говорил он. – Они не в силах отличить реальность от выдумки, так что сперва они играют в игры, а потом думают, что подобным можно без каких-либо последствий заниматься и в жизни, и ничего страшного не произойдет».
Его кампания работала. GTA начали ассоциировать с преступлениями по всему миру. В Окленде банда под названием «Шизики» прославилась благодаря тому, что якобы симулировала игровые события. Как впоследствии объяснили полиции сами юноши, они «накуривались травой и сутками напролет играли в видеоигры. Их любимой игрой была Grand Theft Auto III, в которой игроки получали очки за совершение различных преступлений. После наступления тьмы, говорили парни следователям, они повторяли увиденное в игре на улицах Окленда».
Томпсон припомнил недавнее дело Дастина Линча, 15-летнего парня из его родного штата Огайо, который спустя пару недель после выхода Vice City убил девушку, нанеся ей ножевые ранения и удары тупым предметом. Томпсон выяснил, что незадолго до убийства Линч играл в GTA. Впоследствии он убедил отца девочки подать иск против Rockstar. «Мы не считаем, что игра была единственной причиной [этого] убийства, – заявил Томпсон. – Но она точно сыграла свою роль».
И хотя угроза иска затухла, не успев разгореться, Томпсон продолжал проповедовать всюду: от газет до прямых эфиров Good Morning America[57]. Стратегия была эффективной: подача иска обеспечивала ему упоминания в прессе. Пресса, пожалуй, была самым эффективным оружием в вопросе формирования мнения людей о видеоиграх. Неважно, выигрывал он, проигрывал или дело вообще закрывалось, не дойдя до суда. Rockstar и вся остальная игровая индустрия молчали, так что у Томпсона не было противников.
«Я отец, христианин и адвокат – мне нравится мир, в котором я рос, мир 1950-х, когда мы целились в баскетбольные кольца, а не в живых людей, – заявил Томпсон газете Philadelphia Weekly. – Но я не пытаюсь лишить взрослых конституционного права смотреть или потреблять эту продукцию, какой бы сомнительной она мне ни казалась. Я пытаюсь запретить рекламировать эту дрянь несовершеннолетним».
Чем громче кричал Томпсон, тем сложнее приходилось Ловенштейну, представителю игровой индустрии. Хоть у GTA и был рейтинг М, тинейджеры, согласно опросам Gallup, все равно в нее играли: из 517 подростков в возрасте от 13 до 17 лет 60 % хоть раз, да запускали GTA. Все еще приходивший в себя после случая в «Колумбайн» и угрозы федерального разбирательства из-за рекламы жестоких игр, Ловенштейн пытался уйти в сторону от риторики Томпсона. «Я не сомневаюсь, что мистер Томпсон крайне ревностно относится к своему делу, – говорил Даг. – Мы отдаемся своему ничуть не меньше».
Ловенштейн поддерживал существующую рейтинговую систему, а также упомянул недавнее исследование Федеральной торговой комиссии, согласно которому более чем в 80 % случаев видеоигры детям покупали взрослые – в том числе и со «взрослым» рейтингом М. Он призывал родителей внимательнее относиться к тому, что они дают своим отпрыскам. «Если у двенадцатилетнего есть Grand Theft Auto, – говорил он, – то велика вероятность, что ее купили мама с папой».
На стороне Ловенштейна было и недавнее судебное решение апелляционного суда восьмого округа США, который выступил против попытки округа Сент-Луис запретить продажу жестоких видеоигр детям. «Если первая поправка достаточно универсальна, чтобы защитить картину Джексона Поллока, музыку Арнольда Шенберга или стихотворение Льюиса Кэрролла „Бармаглот“, – постановил суд, – то мы не видим причин, по которым аналогичной защиты не заслуживают картинки, графический дизайн, концепт-арты, звуки, музыка, сюжеты и нарратив, представленные в видеоиграх».
Но скептикам было мало и этого. В апреле 2003 года губернатор штата Вашингтон предложил запретить продажу жестоких игр несовершеннолетним. Ловенштейна очень сильно расстроили встречи на Капитолийском холме и то, с какой легкостью политики были готовы пожертвовать Первой поправкой во имя защиты детей. «Я знаю, что это плохой закон, – вспоминал он слова одного губернатора, – но я должен его подписать».
Почему отмалчивались разработчики? «Rockstar и все остальные спрятали головы в песок», – говорил Ловенштейн. Разработчики страдали «от синдрома жертвы, потому что про них заговорили вслух, – добавлял он позже. – Проблема заключалась в том, что индустрия не хотела понять базовый инстинкт родителя – защиту своего ребенка».
Многие геймеры отмахивались от Томпсона, считая его клоуном. Но они не понимали масштаб его влияния на восприятие видеоигр обществом. «Он эффективно пользовался СМИ, местными и общегосударственными, побуждал политиков бороться за его дело и продвигал законодательные запреты, с которыми мы сражались, – говорил впоследствии Ловенштейн. – Стоит отдать дьяволу должное: без Джека Томпсона количество законов, с которыми нам пришлось бы бороться, было бы в разы меньше».
Но Томпсон только разгонялся. 20 октября 2003 года он, от лица жертв Бакнеров, подал иск на 246 миллионов долларов против Sony Computer Entertainment America за рекламу GTA III, против Walmart за ее продажу, а также против Rockstar за ее создание и выпуск. «Если они продолжат рекламировать детям взрослые игры, несмотря на такие кошмарные последствия, – сказал Томпсон СМИ, – то мы заберем их кровавые деньги и передадим всем советам директоров однозначное послание: если такая практика продолжится, исков от лица пострадавших будет все больше».
– Я не знал, что шоссе так близко, – говорил Уэйн Бакнер, отец Джоша и отчим Уилла, подходя к месту на холме, с которого его сыновья обстреливали машины в тот вечер. Его окружали деревья и высокие кусты, из-за которых были видны машины и фуры, спешившие по находившейся ниже Трассе 40. Уэйну Бакнеру было 56 лет, это был высокий и седой мужчина в старой жилетке для гольфа, синих джинсах и бейсболке. «Я видел этот район на полицейской схеме, – говорил он, обходя изгородь, – но сегодня я впервые пришел сюда. Моя жена даже знать не хочет, где это место находится».
В своей голове Уэйн представлял, что мальчики стояли гораздо дальше от дороги: настолько далеко, что пули просто не могли долететь до машин. Но, взглянув на трассу, мы поняли, что ближе было некуда – мы могли даже разглядеть пассажиров. Уэйн прослезился. «Это очень грустно», – сказал он. Тропу, которую Уилл и Джош прорезали с помощью мачете, было все еще хорошо видно. Возле дерева лежал сдувшийся надувной круг, на котором они однажды спускались по ручью неподалеку. В нескольких метрах от нас на расшатанном билборде с рекламой какого-то алкоголя ворковали голуби.
Когда мальчиков поймали, вина первым делом легла на птиц. Джош сказал Уэйну, что они стреляли по голубям и, видимо, случайно попали по машинам. «Он сказал, что птицы всегда улетают с этого билборда в сторону трассы», – вспоминал Уэйн. Впрочем, когда обитательницы того билборда внезапно покинули свое гнездо, ни одна из них не полетела в сторону дороги. «Я правда хотел ему верить», – говорил Уэйн.
Бакнеры жили в двухэтажном доме неподалеку от поля для гольфа. Гольф-кар, на котором катались Уилл и Джош, стоял возле гаража. Рядом с ним висело баскетбольное кольцо. На заднем дворе играли брехливые псы: теперь они были хозяевами домика на дереве, который Уэйн построил своим детям. В гостиной сидела жена Уэйна, Донна – симпатичная и миниатюрная 37-летняя женщина в голубом свитере. Она закурила. После происшествия Донна похудела и весила едва ли больше 40 килограммов. «Никак аппетит не возвращается», – сказала она. Уэйн ушел в сторону поля. «Он слишком часто играет в гольф», – тихонько заворчала Донна.
После стрельбы Уэйн и Донна с трудом находили в жизни смысл, пытаясь понять, почему их дети пошли на столь бессмысленное преступление. Их сыновей признали безрассудными юнцами, а не убийцами, но проще жизнь от этого не стала. В конце концов они нашли для себя ответ: виновата Grand Theft Auto III. «Уилл и Джош не пошли бы на это, не поиграв в эту игру, – сказала Донна, показывая гостю семейные фото. – Они не серийные убийцы. Они славные мальчики».
Фотографии были сделаны в лучшие времена, но жизнь их героев не казалась беззаботной. На одном снимке Джош и Уилл с безразличными лицами сидели по разные края черного дивана и смотрели огромный телевизор. Джош, одетый в футболку Fort Lauderdale Surf Sport маленький, юркий мальчишка с неровной песочно-белой челкой и прыщеватым лицом, прилег на подушку в форме бильярдного шара. Уилл же сидел со стоическим видом – на нем были мешковатые шорты и желтая гавайская рубашка, надетая поверх черной футболки Nike, на шее висели жетоны, а на руке было полдюжины браслетов, – и вид этот говорил об одном: мальчику хотелось, чтобы мать поторапливалась и сделала снимок как можно скорее.