— А наша Пакита? — спросил я ни на что уже не надеясь.
— Доченька с самого рождения Варвара. Нашёл, что вспоминать! — и видя моё желание возразить, твёрдо добавила:- Надо было детушек от рождения воспитывать, а не маяться дурью с писаниной и справлять праздники, когда взбредёт на ум.
Вот так и окрестила всю семью сразу. Спасибо, меня не тронула, хотя Дикаришкой и обзывала под горячую руку. А что бабе без толку возражать? Выйдет себе дороже! Ведь длинноволосый человек всё равно на своём настоит! Пусть уж без скандала Блуд-младшенький Петей для домашнего обихода пребудет, если, конечно, имя приживётся. Про Пакиту и говорить нечего. Замуж выйдет, так сразу все домашние затеи по боку. Однако, понемногу семейные разборки улеглись, рукописные страсти поутихли, жизнь вошла в свою колею, а документы путешественника, с его дословными переводами на два языка, упокоились в подвальном помещении в прежнем родовом ящике.
А тем временем, следствие по делу исчезновения архивариуса Лейзеля Блоха шло своим чередом. То есть, городские копы, не найдя явных следов преступления, укатили к себе в Санта-Барби, а к нам на ранчо нагрянул коронер Гарри Шмальц, главный из департамента по расследованию убийств и телесных повреждений до смерти, с парой крепких помощников для розыска трупа, орудия убийства и прочего криминального инвентаря.
— Мистер Блуд, — сходу определился важный гость, если вы знаете, где находится труп, то выдайте его сразу, иначе мы задержимся у вас на довольствии на неопределённое время.
— Мистер Шмальц, — так же искренне заверил я коронера, — библиотекаря помню живым, где его мёртвое тело не знаю, но ужин у нас ровно в семь часов вечера. Прошу со всею компанией не опаздывать к столу.
Вот так, с первой минуты встречи у нас с судейскими установились ровные и доверительные отношения. А уже через недельку, когда мистер Шмальц снял с меня наружное наблюдение и слежку, мы и вовсе подружились, как век не расстававшись. Именно в то доверительное время, коронер Гарри позвал меня и Стивена в скорбный приют незабвенного Лейзеля и, отколупнув с пола засохший кусок крови, задумчиво произнёс:
— Друзья и соратники! Убийство архивариуса было совершено холодным оружием не ранее десяти суток тому назад, а труп захоронен где-то на задворках ранчо вдали от ложных могил, что обозначены за стенами вашего дома.
Я было собрался вслух поразиться проницательности сыщика, но помешал Стивен:
— Мистер Шмальц, — встрял в разговор мой зятёк, — да в те ямины разве что мышку захоронишь, но никак не человека, хоть и тщедушного.
— И я о том же, — обрадовался поддержке коронер, — могилы так мелко не копают, да и место выбрано неудачное, прямо под фундаментом несущей стены. Также не учитывались осадочные породы, водоносные пласты и направление ветра в случае распространения трупных запахов. Всё указывает на неумелую руку могильщика при захоронении без гробовой доски. Это я вам, как владелец похоронного бюро говорю, — самодовольно закончил разъяснительную речь мистер Шмальц и добавил:- Раз в наличии четыре ямы, то в природе должно быть и равное количество фрагментов бедного Лейзеля.
— Но где же вся расчленёнка несчастного? — опять ввязался Стив.
— Если завели дело, найдётся и тело. Лишь бы не мешали хоронить своим любопытством излишние свидетели, как случалось, по всей видимости, до сего дня, — звонко отчеканил полицейский чин и разрешил прибраться в бывшем кабинете убиенного.
А через день, рядом со старыми копанками за домом, появилась свежая яма, но более глубокая.
— Видишь, Дик, — сказал по этому поводу Стивен Гланд, первым обнаруживший свежие раскопки, — враг не дремлет, а пытается нас запугать.
— Чем? — поинтересовался я.
— Своим негласным присутствием, — утвердил своё мнение Стив. — А может быть хочет просто запутать следствие или перезахоронить библиотекаря на новое место, — тут же начал путаться в выводах скороспелый в решениях зять.
— Всё может быть, Стивен, — погрузился и я в раздумья, — всё может быть, однако, вызов брошен, хотя мне в это верится с трудом.
— Придётся выставить караул, — определился недавно подошедший Билли Понт, — я как раз получил свежую партию текилы из Мексики.
— Тогда и говорить не о чем, — загорелся военной отвагой Стив. — Заступим в караул этим же вечером!
Однако, воевать не пришлось, едва я заикнулся об этом мистеру Шмальцу, как представителю закона.
— Идею с мексиканской водкой одобряю, но яму за домом вырыли мои люди, — просто сказал он и тепло посмотрел на меня с превосходством ясновидящего, то есть как на букашку.
— А на кой такой… — начал было я.
— На предмет сыпучести грунта, и в целях исчисления затрат физического труда при земляных работах по устройству могильника за домом, — умно разъяснил коронер, не дав мне закончить понятную мысль.
— И много затрат? — влез Стив, ухватившись за понятное слово.
— За ночь — одна яма на человека. Глинистые грунты с переходом в осадочные породы, — без запинки поведал мистер Шмальц. — Одно не понятно, почему не заглубляться в супесях при их приемлемой для кайла пластичности и относительной близости к строению? — и помедлив, добавил:- Работал дилетант, как и убивал далеко не профи!
— Да искал тут что-нибудь какой-то придурок, а, может, прислуга малинник со смородиной развести здесь удумала, — походя заметила моя Пелагея, пришедшая звать нас на ужин.
— Вот всё и счастливо разрешилось, — констатировал я, одарив супругу гордым взглядом. — Придётся искать Лейзеля в другом месте, — и мы проследовали в столовую с чувством не зря потерянного времени.
Однако, предположение мудрой Пелагеи оказалось ложным следом, ибо никто из обитателей ранчо, включая даже соседа Билли Понта, не озаботился об эту пору разведением плодовых кустарников, не то чтобы добровольно рыл ямы непонятного назначения. И выходило, что коронера и его ребят ожидала впереди долгая и кропотливая следственная работа по поиску покойника, поимке преступника и хорошо, если только одного. Но у каждого свои обязанности и точки приложения сил, поэтому мы с судейскими даже за бутылочкой джина редко пересекались. Может, лишь где-то под вечер, когда подводили итоги трудового дня. Результаты, как правило, были довольно скромными, поэтому и праздновать во всю ширь совесть не позволяла. Тем более, что Палашка скоро к новым гостям привыкла и лишнего не выставляла.
Как бы там ни было, но расследование шло своим чередом, набирая обороты, если судить по частым отлучкам Гарри Шмальца за пределы ранчо. Может по государственным, может по личным делам бегал, но ведь кто об этом скажет? При такой-то налаженной секретности делопроизводства! Приходилось выжидать получения каких-либо результатов и выживать в условиях полной таинственности. Но тут всех выбил из колеи привычных дел Билли Понт. Тёплым вечером, он ледяным порывом ветра ворвался в наш привычный круг и прямо с порога заявил, путаясь в словах, словно малолетка в помочах:
— Там, в орешнике, убийца, с топором в руках и в шляпе Лейзеля!
— Мало ли народу по лесам в шляпах шляется, — возразил было Стивен.
— Не скажи, — вмешался Билли Понт, — в той шапке, что носил Лейзель, он один только и отчаивался показываться на свету, да и то редко.
— Это правда, — подтвердил и я, — Блох шляпу одевал лишь по известным только ему праздникам. Очень ею дорожил, поэтому всегда прогуливался в своей мелкой кипе. Но та ли это шляпа, тем более, в лесу?
— Именно та самая! — утвердил Понт, даже слегка обидевшись на моё неверие. — Ведь после того, как ты на неё ненароком присел, другой такой на сто миль в округе не сыщешь. Вспомни про такой свой казус белли для архивариуса. Ведь шляпа так полностью и не восстановилась после твоего над нею надругательства, мистер Блуд. Её за сотню ярдов узнаешь и ни с чем не спутаешь.
— Это да, это верно, — согласился я, вспомнив тщетные попытки Пелагеи по реставрации головного убора библиотекаря. — Но с какой стати убийца в шляпе, да ещё в лесу?
— Во-первых, это красиво, — первый раз вмешался Гарри Шмальц.
— А во-вторых, — перебил его нетерпеливый Стивен, — надо немедля организовать облаву, чтобы изловить маньяка, прежде, чем он начнёт серию убийств и надругательств над слабым полом.
— Почему ты решил, что это маньяк, — вновь заинтересовался коронер.
— Кто же в здравом уме напялит на себя шляпу убиенного? Только серийный убийца, чтобы бросить вызов общественности, — на сей раз очень трезво рассудил Стивен Гланд.
Наше собрание полностью согласилось с вескими доводами моего зятя, а уже на следующий день с самого утра мы двинулись неширокой цепью на орешник, вооружившись, кто чем мог. Всей усадьбой пошли, исключая детей и женщин. То есть, не так, чтобы густо, но в пределах видимости флангов. И ведь нашли, как никому и не верилось. В миле от дома мы наткнулись на обычный шалашик, правда, без хозяина. Одна пустая фляга с бражным запахом да топор со следами запёкшейся крови, как тут же определил коронер, едва лизнув лезвие колуна.
— Привкус солёный. След старый, оставленный не иначе, как от соприкосновения с живой плотью. Возможно, с искомым Лейзелем Блохом.
Мы поразились смелым выводам учёного сыщика, но более на лежбище ничего интересного не обнаружили. И дальнейшие поиски также не дали положительного результата. Под вечер, когда ни с чем плелись на ранчо, мистер Шмальц уверенно заявил:
— Шуму много, а результата нет. Завтра еду в Санта-Барби за капканами на гризли. Расставим по всему лесу, и преступник никуда от нас не денется!
И точно! Через пару дней догадливый коронер прибыл из города с дополнительным нарядом полиции и с какими-то приспособлениями для браконьерского отлова животных. Таким образом, мужчины ранчо получили возможность дополнительного приработка по расстановке орудий лова по всему лесу, а женщины лишнюю заботу о прокорме заезжих копов. Однако, несмотря на все наши старания, никакого зверья заарканить не удалось. Ни о двух, ни о четырёх ногах. Стивен по такому случаю даже оскорбил недоверием соседа: