Минуя статую Джорджа Вашингтона, он заметил впереди стайку людей, столпившихся справа по ходу вокруг длинной зеленой скамьи. Наверное, на скамье этой некто выдает свежие мрачные конфетки с полей сражений и из столиц Европы; Джо добыл из кулька кешью, подбросил в воздух, закинул голову, поймал орех и не замедлил шага. Но, проходя мимо перешептывающихся людей, он увидел, что все смотрят не на скамью, а на высокий тонкий клен в кружевной чугунной клетке позади скамьи. Кое-кто в толпе улыбался. Пожилая женщина в клетчатом шерстяном пальто оттанцевала задом, прижимая руку к груди, смущенно смеясь над собственным испугом. Наверное, на дереве какой-то зверь – мышь, или мартышка, или варан, сбежавший из зоосада в Центральном парке. Джо подошел и, поскольку никто не подвинулся, встал на цыпочки.
Удивительный факт биографии иллюзиониста Бернарда Корнблюма, припомнил Джо, гласил, что Корнблюм верил в магию. Не в псевдомагию со свечками, пентаграммами и крыльями летучих мышей. Не в кухонные заклинания славянских бабулек с их гербариями и увязанными в бурдюк отрезанными ногтями с мизинца на ноге слепой девственницы. Не в астрологию, теософию, хиромантию, лозоходство, медиумические сеансы, плачущие статуи, вервольфов, чудеса и дива. Все это Корнблюм почитал за липу, бесконечно далекую от его иллюзий – и гораздо деструктивнее, – в конце концов, его успех рос прямо пропорционально неизменному и ясному осознанию зрителей: сколь зорко ни смотри, тебя облапошат. Напротив, Бернарда Корнблюма зачаровывала безличная магия жизни – когда он читал в журнале о рыбе, умеющей мимикрировать под семь разных ландшафтов морского дна, или смотрел в кинохронике, что ученые открыли умирающую звезду, которая испускает излучение на частоте, в мегагерцах приблизительно равной числу «пи». В делах человеческих подобные чары зачастую, хотя и не всегда, печальны – порой прекрасны, порой жестоки. Инструментами им служат совпадения, парадоксы и единственные подлинные знамения – те, что безошибочно и бесспорно обнаруживаются задним числом.
На западной стороне Юнион-Сквер, на тонком стволе юного клена в клетке сидела гигантская бабочка. Она отдыхала, трепыхая крыльями с некоторой томностью, словно дама, что обмахивается веером, – переливчато-зеленая с желтоватым проблеском, огромная, как шелковый ридикюль этой самой томной дамы. Бабочка плоско расправила крылья, а когда они содрогались, женщина в клетчатом пальто, ко всеобщему веселью, взвизгивала и отпрыгивала.
– Какая бабочка? – спросил Джо соседа.
– Вон там мужик говорит, ночная павлиноглазка, сатурния луна. – Сосед кивнул на дородного дядьку банковского вида, в тирольской шляпе с бабочково-зеленым пером; тот стоял ближе всех к дереву и бабочке.
– Она и есть, – сказал тучный человек, и в голосе его пробивалась тоска. – Сатурния луна. Когда мальцом был, мы их иногда встречали. В Маунт-Моррис-парке. – И его пухлая рука в желтой перчатке свиной кожи потянулась к биению грустного сердца детских воспоминаний.
– Роза, – пробормотал Джо.
А сатурния луна двусмысленным тропом надежды вспорхнула, отчетливо зашелестев, кувырнулась в распахнутое небо и шатко удалилась в общем направлении небоскреба «Утюг».
13
Столько написано, столько спето о ярких огнях и бальных залах Империум-Сити – о, этот ослепительный град! – о его ночных притонах и джазовых клубах, о его неоново-хромовых авеню и шикарных отелях с ресторанами на крышах, что летом увешаны бумажными фонариками. Однако этим свинцовым осенним предвечерьем путь наш лежит прочь от фанфар и фанфаронства. Нынче мы погружаемся вглубь, под землю, в самые недра, гораздо ниже высоких каблуков и отбойных молотков, ниже крыс и мифических крокодилов, ниже даже костей алгонкинов и первобытных ужасных волков – в кабинет 99, тесный опрятный загончик, душный и белый, в конце коридора на третьем подземном этаже Публичной библиотеки Империум-Сити. Здесь, за столом, что утоп в чрево земное еще глубже путей подземки, сидит юная мисс Джуди Дарк, младшая помощница каталогизатора списанных томов. Так ее именует табличка на столе. Мисс Джуди Дарк – девушка худенькая, бледненькая, в безыскусном сером костюмчике, и с первого взгляда ясно, что жизнь обходит ее стороной. Дважды в неделю к ней в кабинетик заходит человек с кожей как вареная газета и увозит книги, которые Джуди Дарк официально объявила мертвыми. Раз минут в десять стены содрогаются от грохота окраинной электрички, что проносится в вышине.
В этот осенний вечер пред Джуди открывается лишь перспектива очередной одинокой ночи. Джуди пожарит себе отбивную, усыпит себя чтением – несомненно, сказаниями о волшебстве и романтической любви. Затем во снах, которые даже ей самой видятся банальными, мисс Дарк, нарядившись в кольчугу и шелк, отправится искать приключений. Утром она проснется одна, и все повторится.
Бедная Джуди Дарк. Бедные маленькие библиотекарши планеты – эти втайне прелестные девчонки, неизменно изуродованные изуверством очков в большой черной оправе!
Джуди складывает вещи в сумку и выключает свет, не забыв снять зонтик с крючка. Она и сама – человек-зонтик, вечно закрытый, с туго затянутым ремешком. Она идет по длинному коридору и нечаянно ступает в громадную лужу – в дождь третий подземный этаж подтекает. Промочила ноги по щиколотку. Скрипя туфлями, она заходит в лифт. Водолазом медленно всплывает на поверхность города. Подняв воротник, направляется к парадным дверям библиотеки. Сегодня, да и каждый вечер, она уходит последней.
У входа стоит полицейский. Он стережет книгу.
– Доброй ночи, мисс, – говорит он, отпирая перед Джуди тяжелую бронзовую дверь. Он широкоплеч, с костистым подбородком, а в глазах смешинка, потому что у Джуди скрипят туфли.
– Доброй ночи. – Мисс Дарк сгорает со стыда от того, как шумят ее ноги.
– О’Хара моя фамилия. – У него густые блестящие волосы, глянцевитые, как брызги черной краски.
– Джуди Дарк.
– Что ж, мисс Дарк, у меня к вам всего один вопрос.
– Слушаю вас, офицер О’Хара.
– Как же от вас улыбки-то добиться?
На язык ей вспрыгивает десяток остроумных ответов, но она помалкивает. Изо всех сил хмуро поджимает губы, но, к своему ужасу, не может сдержать улыбки. О’Хара пользуется ее замешательством, чтобы еще минутку поговорить:
– Вам в сегодняшнем бедламе удалось на книгу-то посмотреть, мисс Дарк? Показать вам?
– Я видела, – отвечает она.
– И что скажете?
– Прелестная.
– Прелестная, – примеривается к слову он. – Вы считаете?
Она кивает, избегая его взгляда, и выходит в вечерний город. Разумеется, хлещет дождь. Зонтик проделывает то, что не удается его владелице, и мисс Дарк отправляется домой. Жарит телячью отбивную, включает радио. Ужинает и недоумевает, отчего солгала полицейскому. На самом деле она не ходила смотреть на Книгу Ло – а до смерти охота. Собиралась в обеденный перерыв, но вокруг книги столпилась куча народу. Какова же, интересно, книга, если не прелестна?
Книга Ло – священная книга загадочных древних киммерийцев. В прошлом году – тогда об этом кричали все газеты – легендарный текст, который давно считался утраченным, обнаружился в задней комнате старого винного погреба в центре. Это старейшая книга в мире – триста древних страниц в кожаном футляре, инкрустированном рубинами, бриллиантами и изумрудами, – и описываются в ней диковинные особенности поклонения великой киммерийской мотыльковой богине Ло. Сегодня книгу экспонировали в большом выставочном зале Публичной библиотеки за пуленепробиваемым стеклом. Поглазеть сбежалось полгорода. Нашу мисс Дарк отпугнула толчея; Джуди вернулась в кабинет 99, так и не посмотрев на книгу, и пообедала у себя за столом. Сейчас она переводит взгляд с пустой тарелки на стены пустой квартиры, и в нутро внезапно вгрызаются сожаления. Надо было согласиться на предложение полицейского. Может, думает Джуди, еще не поздно. Она надевает шляпку, и пальто, и сухие туфли и опять выходит в ночь. Придет и скажет офицеру О’Харе, будто забыла кое-что сделать по работе.
Но она приходит, а офицер О’Хара, похоже, оставил свой пост и, более того, не запер дверь. В любопытстве и легкой досаде – а вдруг кто-нибудь и впрямь захочет украсть Книгу Ло? – Джуди забредает в выставочный зал. Там на просторах черного мрамора вокруг павшего офицера О’Хары стоят люди в черном. Мисс Дарк ныряет за удачно подвернувшийся гобелен. Она трепещет в ужасе; на ее глазах трое людей – гориллы в куртках с капюшонами, как у грузчиков, и кепках, как у газетчиков, – алмазной открывашкой взрезают крышку стеклянной витрины и избавляют Империум-Сити от книги. Торопливо засовывают книгу в мешок. Так, а что делать с О’Харой? Меня, говорит один вор, коп узнал – к гадалке не ходи; они с О’Харой в стародавние времена росли в одном квартале. Может, лучше кокнуть беднягу – и пишите письма.
Для младшей помощницы каталогизатора списанных томов это чересчур. Она выбегает в гулкий зал, в смятении чувств надеясь напугать или хотя бы отвлечь людей в черном от злого замысла. А может, удастся увести их отсюда, отвлечь внимание на себя. Воспользовавшись тем, что от ее появления и вопля «НЕ-Е-Е-Е-Е-ЕТ!» они сильно растерялись, Джуди хватает мешок со священной Книгой Ло и выбегает из галереи. Воры, опамятовавшись, бросаются в погоню, размахивая пистолетами и извергая потоки проклятий – безумные реки печатных знаков и шальной пунктуации.
Мисс Дарк в ужасе (который, впрочем, не мешает ей иронически отметить, что впервые в жизни она понимает, каково это – когда за тобой бегают мужчины) направляется в самое безопасное место, что ей известно: в свою опрятную квадратную норку под землей. Ждать лифта некогда. Сломя голову она слетает по пожарной лестнице, и Книга Ло, странное дело, пульсирует жизнью в руках; да нет, это лишь реверберирует бешеный пульс Джуди.
Воры нагоняют ее в длинном коридоре третьего подземного этажа. Она оборачивается, пистолет мерцает, затем распускается ярко-белым цветком. Но в темном тесном коридоре пуля летит мимо. Рикошетит, прядет дикую паутину скоростных траекторий и вонзается в самую плоть потолочной изоляционной трубы. Труба трескается напополам, и оттуда выпадает провод под напряжением – будто змея из древесного дупла атакует поросенка. Провод падает в ту самую лужу, что погубила туфли мисс Дарк. Многочисленные ватты прошивают худенькую фигурку и электрическую схему из драгоценных камней и золотых проводов на кожаном футляре Книги Ло. Во вспышке белеет все, кроме черного рентгеновского скелета мисс Джуди Дарк, и та испускает не очень-то женственный вопль «Ё-О-О-О!».