— Хорошо, — одобрил Донован, поправляя синий галстук в полоску. — Это уже кое-что. И скоро у нас будет чем прижать Уордена. Я только что получил из лаборатории отчет по прошлой ночи.
— Оперативно, — похвалила Элли.
В бюрократическом мире Полицейского управления Нью-Йорка улики, относящиеся к таким делам, как у Ника Уордена, то есть к распространению наркотиков, приходилось отправлять в отдельное, весьма неторопливое подразделение, в отличие от улик по убийству Челси Харт.
— Удивительно, на что они способны, когда говоришь, что Саймону Найту это нужно «еще вчера». Наркотики, изъятые у той девушки…
— Эшли Суэйн, — подсказала Элли.
— Верно. Так вот, это метамфетамин в кристаллах, на пакетике — отпечатки Хайме Родригеса. Точный вес — двадцать три грамма. А на деньгах, которые вы извлекли из кармана Уордена, отпечатки оставили и он, и Родригес.
— Вот черт! — обрадовался Роган. Отпечатки подтверждали версию Элли о том, что произошло между Родригесом, Уорденом и моделью. А благодаря «рокфеллеровским законам» о борьбе с наркотиками такая доза метамфетамина в худшем случае грозит Уордену девятью годами.
— Адвокат Уордена готов на сделку, — сообщил Донован. — Ее клиент уже однажды привлекался за наркотики, на втором курсе, когда в рождественские каникулы был задержан за вождение под кайфом, и полиция нашла в конфискованной у него машине немного кокаина. Это в сочетании с весом наркотиков и участием в их распространении грозит уже не административным, а уголовным наказанием.
Элли улыбнулась. После такой новости благополучный богатенький мальчик с прической серфера уже не будет так рьяно выгораживать своего дружка.
— Черт, — сказал Донован, взглянув на часы. — Мне надо бежать, чтобы успеть переговорить с адвокатом до предъявления обвинения.
— Кто адвокат?
— Ее зовут Сьюзан Паркер. Я ожидал, что будет шишка поважнее, но она работает на одну из этих невнятных финансовых контор. Репутация у них та еще — вывод бизнеса в офшоры, сокрытие конфликтов интересов, почти любые трюки, чтобы ускользнуть от Комиссии по ценным бумагам и биржам. Полагаю, они представляют и фонд Уордена. Паркер не намного старше своего клиента. Ее, вероятно, прислали разведать обстановку. Если дело усложнится, пришлют настоящую акулу. Но не волнуйтесь. Мы не допустим, чтобы оно усложнилось.
— И вот еще, пока мы не ушли. Мы тут набросали письменные показания на основании вчерашних заявлений Майерса и таксиста, — сказала Элли, показывая четырехстраничный документ, который она прихватила с собой из участка. Сюда же было приложено ходатайство об ордере на арест и обыск квартиры и машины Джейка Майерса, а также изъятие образца ДНК. — Мы решили, что этого на данный момент хватит. Хотите, чтобы мы с этим повременили, пока вы не разберетесь с Уорденом или нам пойти и подписать их, пока мы здесь?
— Можно? — спросил Донован, протягивая руку.
Элли отдала ему бумаги и стала наблюдать за тем, как он листает страницы, время от времени кивая.
— Хорошая работа. Вы пишете лучше, чем половина судебных адвокатов в конторе.
— Не слишком вы лестного мнения о своих коллегах. — В тот момент, когда Донован возвращал ей документы, Элли заметила, что Роган наблюдает за ней с ухмылкой. — Так что вы думаете насчет наших следующих действий?
— Правильно. Сходите подпишите. Лучше прихватить Майерса сейчас. Никогда не знаешь, куда такой сбежать может.
— Ну там прямо общество взаимного обожания собралось, — заметил Роган, когда они бегом спускались по лестнице на улицу. На сбор нужных подписей у них ушло пятнадцать минут.
— Что ты имеешь в виду?
— А ты что имеешь в виду? Я смотрю, вы прямо как Анджелина Джоли и Билли Боб в былые деньки.
— Да ты что! Это из-за тех глупостей насчет моих бумаг? Просто он, как все юристы, пытается расположить нас к себе, а потом использовать.
— Извини, я имел дело с половиной прокуроров нашего округа, и это было совсем не то, о чем ты говоришь. Я видел, как он на тебя смотрит.
— Тебе просто нравится меня дразнить, — возразила Элли.
— Судя по тому, что я видел, это тебе нравилось его дразнить. Ножку на ножку закидывала. Совета спрашивала. Мне даже показалось, волосики на палец накручивала.
— Ладно, хватит.
Чего не было, того не было. Ну максимум прядь откинула. Однако нужно было признать, она тоже заметила, что Донован смотрел на нее.
За время их короткого знакомства она отметила и кое-что еще. Высокий рост Донована — примерно сто восемьдесят пять сантиметров. Крепкое телосложение. Спокойные серые глаза и квадратный подбородок. Улыбка на тонких губах — лукавая, но не нахальная. Типаж Джона Кеннеди-младшего. Обручального кольца нет. Зато есть чудесный запах трюфелей.
Вот уж правда, хватит, подумала она. Эти дурацкие девичьи грезы — явное порождение недостатка сна, уже ставшего клиническим случаем. Она ощутила легкий укол совести, напомнивший, что одной из причин ее недосыпа была ночь с Питером Морсом.
— Ну что, готова брать парнишку Майерса? — спросил Роган.
— Я готова с тех пор, как он назвал подругу Челси сучкой.
Первым делом они увидели черную мраморную вывеску с серебряными буквами. «Всемирное регулирование капитала».
Это звучало солидно. По-крупному. Достоверно. Основательно. На самом деле это была созданная лишь десять месяцев назад лавочка на четверых, занимавшая всего половину этажа в посредственном офисном здании на пересечении 5-й авеню и 43-й улицы.
Секретарша в приемной сообщила, что о встрече с господином Майерсом нужно договариваться заранее, но Элли и Роган не удостоили ее вниманием и прошли в коридор, ведущий к четырем кабинетам. Правый был пуст. Табличка на столе гласила: Николас Джей Уорден.
У двери номер два стоял знакомый с виду мужчина.
— Детективы, я и не думал, что вы придете сюда.
Очевидно, в рабочее время Джейк Майерс оставлял дома свой прикид в стиле «новой волны». В строгом темно-синем костюме, приличном красном галстуке и без геля, от которого волосы торчали петушиным гребнем, он почти не выглядел придурком.
Роган схватил Майерса за руку, прижал к стене и ощупал пиджак.
— Обычно мы не церемонимся с теми, кого собираемся арестовать за убийство. — Он зачитал Майерсу его права, одновременно защелкивая наручники.
— Вы совершаете ошибку, — сказал Майерс. — Я никого не убивал.
Элли развернула арестованного к себе.
— Это ты допустил ошибку. Вчера вечером ты был уверен, что дружки тебя прикроют. Так вот, завтра Ник Уорден в соседнем кабинете будет торговать фьючерсами и свопами, подыскивая заодно человечка, который поможет ему управлять вашей конторой, а ты до конца жизни просидишь в тюрьме.
— Я считал, что копам положено проводить расследование. А вы и слушать меня не хотите.
— Давай подумаем, что ты нам до сих пор наговорил. Сказал, что не выходил из клуба с Челси Харт, не давал ей наркотиков, не имел с ней сексуальных контактов. — Элли загибала пальцы, перечисляя его вранье. — Значит, напрашивается вывод: все сказанное тобой — ложь.
Дела по убийствам были ей в новинку, однако арестов она провела достаточно, чтобы знать типичные реакции людей в таких случаях. Раскаяние. Паника. Гнев. Неповиновение. Знакомы ей были также и действия, сопровождавшие эти эмоции. Раскаяние и паника нередко приводили к слезам, гнев частенько сочетался с насилием. Неповиновение шло рука об руку с уверениями в невиновности и требованиями вызвать адвоката. Иногда арестованные даже плевались от злости. Она терпеть не могла, когда плевались.
Однако Джейк Майерс удивил ее.
Он улыбнулся. Ухмыльнулся, как человек, у которого есть тщательно скрываемый секрет. Им лишь ненадолго удалось внушить ему серьезность положения, но теперь его высокомерие, свидетелем которого она уже стала в «Пульсе», возвратилось и развернулось во всю ширь.
— Отлично. Делай, что считаешь нужным, красавица.
Элли живо представила, как бьет Майерсу коленом в пах, а потом обрушивает левый джеб на его худосочную челюсть. Вот что она должна была сделать. Или хотя бы отвесить хорошую оплеуху. Что-нибудь.
Вместо этого она сказала:
— Я так понимаю, на вопросы ты отвечать не станешь.
— Без адвоката — нет. Однако вы можете взять у меня ДНК.
Роган — неожиданно для Элли — таки отвесил парню подзатыльник.
— Больше ни слова.
В последующие три дня они не услышали от Джейка Майерса ни звука.
В тот вечер, а точнее, в 17.30, мужчина наблюдал за входом в ресторан «Меса Гриль» из-за стойки в булочной напротив.
Он случайно заметил эту барменшу накануне, прогуливаясь по центру города, выискивая следующую кандидатуру. Из-за того, как изменился город в последние годы, у него сложилось впечатление, что центр — лучшее место для того типа девушек, который ему нравился: девушек, любивших развлекаться, веселиться на всю катушку.
Он начал с парка на площади Вашингтона. Здесь девушек много. Хиппи. Бродяжки. Но в отличие от Челси ни в одной из них не было искры.
Из парка он двинулся в сторону Вест-Уиллидж. Провел некоторое время в трех секс-шопах. Он считал, что работающую в подобных местах женщину снять легко. Но, к его разочарованию, все сотрудники оказались мужчинами. Большинство посетителей тоже. Наверное, район такой, решил он.
Воспрянул духом лишь в магазинчике под названием «Фантазия», увидев одну из сотрудниц. Она тянулась к верхней полке за лиловым тридцатисантиметровым фаллоимитатором. Рослая, примерно сто восемьдесят два сантиметра. Стройная. Длинные светлые, в белизну, волосы. Затем она обернулась, и стало ясно, что это не она, а он. Облом.
Из Уиллидж он отправился к району Флэтайрона.[26] Это место в свое время было известно как Дамская миля и знаменито своими универмагами, куда стягивались элегантные женщины со всех концов страны за самыми шикарными предметами роскоши. Первые леди захаживали в универмаг «Арнолд Констебль» на углу 19-й улицы и Бродвея, в «Тиффани