Волдар подошёл к ним и мрачно посмотрел в глаза каждому мужчине. В его взгляде читался смертный приговор каждому, кто попытается своим действием или бездействием помешать оборотню найти свою пару.
Первым к кому он обратился, был тот самый торговец, который не хотел отвечать на вопросы Волдара о Севарде.
— Люди, которых ты представил нам своими охранниками, похитили мою жену. Уверен, ты понимаешь, что бывает с теми, кто посмеет отнять у волка его пару?
Торговец понимал. Он затрясся, как осиновый лист и упал перед Волдаром на колени.
— Я не виноват. Я не знал.
— Это были охотники? — Волдар начинал терять терпение. На чужие истерики у него просто не было времени, и он встряхнул торговца, вынуждая его прекратить бессвязное бормотание, а отвечать чётко и ясно на поставленные вопросы.
— Я не знаю. Богиней клянусь. Получил от них пару монет. Сказали, что хотят на оборотней посмотреть. Это всё, что мне о них известно. Да если бы я знал…
Человек ему лгал, Волдар чувствовал это. Был кто-то, кого торговец боялся больше, чем стаю оборотней. Взгляд его задержался на молодом парнишке, внешне очень похожем на этого торговца. Подхватил паренька за ворот рубахи и вздёрнул над землёй, не давая возможности вырваться. Мальчишка даже не пытался умолять о пощаде, понимая, что это бесполезно.
— Твой? — спросил у торговца и встряхнул паренька за шкирку.
Мужчина быстро закивал головой и пополз на коленях в сторону оборотня.
— Пощади, не убивай. — жалобно заскулил, заглядывая в глаза Волдару.
— Его жизнь в обмен на информацию о похитителях. — требование оборотня было встречено взглядом, полным обречённости.
— Я всё скажу, только сына отпусти.
И вожак узнал всё, что могло помочь ему в поисках своей пары. Даже место предполагаемого обитания того самого Севарда. Оказывается, это его люди похитили Дестину. Что же, счёт к этому человеку вырос у него многократно.
Старинный городок Вилхолм так и не смог стать процветающим торговым городом. Хотя все предпосылки к этому были: удачное расположение на перекрёстке четырёх дорог, соединяющих соседние княжества; широкая судоходная река, позволяющая перевозить товары к морю; равнинная местность, окружающая город со всех сторон, где так удобно было бы устраивать ярмарки. Трудно было найти более удачное место для города. Многие так думали и спешили обосноваться в этих краях, пока существовала такая возможность.
Вот только радужным мечтам о процветании и благоденствии Вилхолма не суждено было осуществиться.
Что же послужило причиной повсеместного запустения? Почему торговые караваны уже многие годы обходили этот чудесный городок стороной? Ответ лежал на поверхности. Да-да, именно поверхность земли обрекла этот город на медленное вымирание.
Далеко не сразу люди осознали опасность, подстерегающую их на каждом шагу. А может быть, эта опасность возникла не сразу? И только с годами приняла такой размах, что не заметить её стало просто невозможно.
Поначалу поселиться здесь мечтали многие. Люди переезжали сюда целыми семьями, надеясь, что город со временем разрастётся, и те, кто успеет первым обзавестись недвижимостью, особенно в прибрежных районах, станут очень состоятельными людьми. Всё так и было, но не долго. Теперь уже никто и не вспомнит, когда всё началось. Двадцать, тридцать, а может быть, и все сорок лет город рос и развивался. Были построены гостиницы и харчевни, как грибы после дождя вырастали склады на речной пристани. Городской глава начал подумывать о постройке городского театра — новой забавы, не так давно появившейся в столице и имевшей оглушительный успех. И никто не замечал, что беда уже стучится в городские ворота.
Первыми начали пропадать простые люди. То мужик домой не явится, то баба с поля не вернётся, то дети в лесу потеряются. Да мало ли, что с ними могло случиться? Городской глава не считал нужным начинать поиски. Но тут беда коснулась его лично. Дочка отправилась с друзьями на конную прогулку и не вернулась. Вместе с ней пропали ещё трое отпрысков самых богатых семейств города. На поиски были отправлены все городские стражники. Но найти подростков так и не удалось.
А потом исчезновения стали случаться с пугающей регулярностью и небывалым размахом. Пропадали целые караваны. Эти места получили дурную славу. Поговаривали, что кто-то видел, как неожиданно в земле разрасталась пропасть, которая поглощала всё живое. После чего на поверхности не оставалось даже следа или трещины, свидетельствующей о случившейся трагедии.
Рассказывали и вовсе уж небылицы. Будто бы в этих местах поселилось чудовище, которое живёт под землёй и, когда оно голодно, то открывает свою пасть и заглатывает всё, что в неё попадает. Многие стали объезжать город стороной. Смельчаки находились, но и они скоро закончились. Дороги, ведущие в Вилхолм, начали зарастать травой. По ним теперь никто не ездил. Город всё больше пустел. Оставались только те, кому некуда было идти. Страх держал жителей в пределах городских стен. Все давно поняли, что беда поджидает за воротами. Только река и спасала город от окончательного вымирания. Она была кормилицей и связующей нитью с остальным миром для нескольких сотен человек, проживающих в Вилхолме.
Поэтому не сложно понять удивление стражников, когда в городские ворота постучались восемь всадников, причём один держал перед собой спящую девушку, закутанную в тёплый плащ. Ворота надсадно заскрипели. Они давно не открывались. И нежданные гости проследовали внутрь, с удивлением осматриваясь по сторонам. Охотникам не нравились любопытные взгляды, которыми их провожали местные жители, но они не проявляли никакой агрессии, даже не пытались заговаривать с чужаками, поэтому вновь прибывшим приходилось мириться с назойливым вниманием горожан.
Постоялый двор охотники нашли сразу, хоть и были в этом городке впервые. Довольно обшарпанная вывеска гласила: «Три кабана». Они бы сейчас не отказались получить по сочному куску мяса. Долгая дорога не только утомила, но и пробудила голод. К ним навстречу вышел сам хозяин, судя по тому, как быстро исполняли двое работников его приказы.
Коней увели в сторону конюшен, обещая позаботиться о них — накормить, напоить и почистить.
А хозяин пригласил гостей пройти внутрь. Раскланиваясь и двигаясь спиной вперёд, он не уставал повторять, как рад новым гостям. Обещание сытного ужина и чистых комнат для ночлега, обрадовало охотников. И они поспешили за хозяином, желая поскорее утолить голод и хорошенько выспаться перед тем, как ехать дальше.
— Проходите, проходите, господа. Мы так рады, что вы нас посетили. Арита, накрывай на стол. Да поторопись. Не пристало господам долго ждать.
Арита, женщина в годах и в теле, физически была не способна поторапливаться. Все её движения были неторопливыми и размеренными. Она словно большой корабль в маленькой бухточке, плавно огибала столы-лодочки, стараясь не задеть их ненароком. Хозяин только рукой махнул, понимая, что его требование не будет выполнено, и сам рванулся на кухню отдавать распоряжение кухарке.
Арита тем временем доплыла до дальнего столика, расположенного у окна. Именно там решили разместиться прибывшие гости. Маленькими заплывшими глазками она уставилась на Дестину, которую продолжал держать на руках Дорт.
— А что это с вашей девицей? Уж не хворая ли? Мы больных у себя не принимаем.
Голос у неё был такой же противный, как и весь внешний вид.
— Всего лишь устала с дороги. Если вы покажете нам наши комнаты, я уложу девушку в постель. Отоспится и будет, как новенькая.
Дорт сразу понял свою оплошность. Не стоило обращаться с просьбой к этой толстухе. Быстрее будет дождаться хозяина и договариваться о ночлеге с ним.
Арита, как и ожидал Дорт, даже с места не сдвинулась и никак не отреагировала на его слова, продолжая беззастенчиво рассматривать остальных гостей, потеряв к Дестине всякий интерес.
Вернулся хозяин, снова раскланялся и предложил гостям освежиться с дороги в их комнатах, пока будет готовиться ужин. Дорт решил, что не может оставить пленницу без присмотра и, объявив себя её мужем, затребовал одну комнату на двоих.
Все поднялись на второй этаж и разошлись по своим номерам. Как только дверь закрылась, Дорт осторожно положил Дестину на кровать и развернул свой плащ. Постоял недолго, любуясь красотой девушки, потом опомнился и достал из сумки железный ошейник. Он смотрелся громоздко и нелепо на тонкой шейке, но рисковать Дорт не мог. Обратившись, эта волчица могла кого-нибудь убить, защищаясь.
Налил воду в небольшой тазик, наспех умылся. Вода в кувшине, как он и ожидал, была холодной. Странное место этот Вилхолм. Неужели нельзя нанять пару расторопных девушек вместо этой неповоротливой колоды? Или это жена хозяина? Где же тогда вся остальная прислуга — подавальщицы, горничные? Он заметил только двух конюхов, да и те, казалось, прибежали откуда-то из соседнего переулка. А другие постояльцы? Что-то никого больше не видать. Даже в обеденном зале было пусто, когда они вошли, хотя время приближалось к ужину. Не нравилось ему всё это, но выбора не было. И им, и лошадям требовался отдых.
Дверь в комнату запиралась на ключ, поэтому Дорт со спокойным сердцем отправился вниз, в надежде на то, что ужин уже готов.
Охотники сидели на прежнем месте и ждали только его прихода. На столе стояли пустые тарелки и деревянные кружки. В дверях кухни появился хозяин. В руках у него был большой поднос с жареными рёбрышками. Потом появился котелок с кашей и пара кувшинов с хмельной брагой. Дорт не возражал, хотя обычно остерегался пить в незнакомых местах. Но сейчас ему было нужно, чтобы его спутники потеряли бдительность.
Очень хотелось пить. Во рту пересохло настолько, что казалось, ещё немного и внутри образуются кровоточащие трещины. Дестина открыла глаза, в поисках чего-нибудь, что помогло бы ей избавиться от иссушающей жажды. С трудом добралась до кувшина и принялась жадно глотать, не задумываясь о чистоте воды и пригодности её для питья. Всё потом. Сейчас главное напитать тело живительной влагой. Сразу полегчало, но теперь Дестина вспомнила о том, что с ней случилось, и осторожно огляделась по сторонам, ожидая увидеть своих похитителей. Но в комнате она была одна. Это была очень хорошая новость для неё. Почувствовала на шее какую-то тяжесть и очень удивилась, обнаружив там металлический ошейник. Они что, приняли её за оборотня? Ну конечно, она ведь была вместе с волчицами и те принимали её за свою. Кому бы из посторонних пришла в голову мысль, что она может быть обычным человеком?