Для Нерайны не составило труда разыскать Дестину. Она была всё ещё там, в спасённом городе. Богиня наблюдала за тем, как Дестина, не переставая молилась, а ей вторили тысячи голосов истинно верующих. Да и как тут не поверить, если чудеса происходили прямо на их глазах? Люди готовы были простоять так ещё несколько часов, дней, недель, лишь бы отплатить Богине за её милосердие. Да если всё будет так, как пообещала эта странная женщина, они построят новый Храм ещё больше и величественнее, чем прежний и будут денно и нощно превозносить Богиню в своих молитвах.
Нерайна была довольна. Не появляясь более перед толпой — всё-таки её внешний вид всё ещё был далёк от прежнего великолепия, Нерайна подхватила Дестину и перенесла её к мужу. А люди пусть ещё помолятся. Больше ценить будут, а ей надо восстанавливать свои силы и спасать одного самоотверженного оборотня.
Лучезарная наблюдала за действиями Нерайны и была очень довольна своей младшей дочерью. Наконец-то она научилась принимать правильные решения. Как же трудно воспитывать детей. Особенно если они наделены таким могуществом. Вот Лореллу, кажется, придётся наказывать за недопустимое для светлой богини поведение. Её аура уже сейчас на треть потеряла свою чистоту. Ещё немного и она окажется на стороне тёмных богов. Такого Лучезарная не могла допустить. Равновесие должно сохраняться. Вот только поймёт ли Лорелла за что получает наказание? Слишком горда и своенравна. Надо было раньше обратить внимание на её действия. Принесение в жертву младенцев не допустимо для тех, кто стоит на стороне света. Такие ритуалы — прямой путь во мрак. Лучезарная корила себя за то, что относилась к проделкам дочери, как к детской шалости. А та, не получая порицания со стороны матери, решила, что ей позволено всё. Даже не постеснялась навредить миру своей сестры. На что ещё решится Лорелла, если и дальше продолжать делать вид, что ничего страшного не происходит? А может быть уже поздно и её не спасти от гнева Всевышнего? Да нет, он так же сильно любит своих дочерей, а его всепрощение не знает границ. Вот только захочет ли Лорелла признать свои ошибки и покаяться? Ведь прощение даруется только тому, кто осознал свою вину и сожалеет о содеянном.
Вспыхнуло золотое сияние, и появилась Лорелла во всём своём блеске.
— Ты звала меня, Лучезарная? — вопрос прозвучал надменно, исчезла прежняя почтительность в голосе.
Лучезарная тяжело вздохнула, всё было ещё хуже, чем она ожидала — Лорелла совсем утратила связь с реальностью, возомнила себя величайшей из Богиней. Решила, что стала равной старшим Богам. Глупая спесивая девчонка. В какой момент она так изменилась? Где прошла та грань, переступив которую её дочь потеряла остатки разума?
— Да, дочь моя, я хотела тебя видеть. Нам надо серьёзно поговорить, прежде чем Всевышний сочтёт необходимым вмешаться в твои дела.
Лорелла презрительно выгнула бровь, постукивая перламутровыми ноготками по подлокотнику кресла, в которое уселась без позволения старшей Богини. Такого она себе раньше не позволяла. Она даже не сочла нужным сделать вид, что напугана или ждёт разъяснений. Только непомерная гордыня светилась в прекрасных глазах Лореллы.
Лучезарная старалась сохранять самообладание и продолжала вести разговор ровным спокойным тоном:
— Твои действия недопустимы и ты это прекрасно знаешь. Я думаю, что тебе пора одуматься и попытаться исправить всё, что ты успела натворить.
Губы Лореллы презрительно изогнулись.
— Вот ещё, — фыркнула молодая Богиня, — это всё происки Нерайны. Я ничего такого не делала. Она просто мне завидует.
Вот и ещё одно пятно появилось на ауре заносчивой Богини — ложь — это допустимо в мире тёмных богов, но не здесь в светлых чертогах.
Лучезарная ожидала гнева Всевышнего, но он по прежнему хранил молчание. Его терпение воистину безгранично. Она сделала ещё одну попытку образумить Лореллу, хотя и понимала, что всё напрасно.
— Ты нарушила так много законов светлых Богов. Не боишься наказания? Ещё не поздно всё исправить и стать достойной дочерью Всевышнего.
— Ха! И кто здесь достойнее меня? Кто может сравниться со мной в силе? Может быть, Нерайна? Так она сейчас даже не может вернуться в чертоги. Все силы отдала смертным. Такой глупости я от неё не ожидала.
— Это не глупость, Лорелла. — Лучезарная прервала дочь на полуслове, пока та не наговорила лишнего. — Самопожертвование — это высшее проявление любви. Ты забыла, что Бог — есть любовь. Нерайна прошла испытание и получила силу старшей Богини.
Глаза Лореллы вспыхнули от негодования: «Как же так? Она ведь лучше, сильнее, умнее. Да разве Нерайна может с ней сравниться?»
Лучезарная смотрела на свою старшую дочь и видела только злость и обиду в её прекрасных глазах. Непонимание отдаляло их друг от друга. Лорелла ничего не желала слышать, она считала, что все её действия были оправданы желанием получить как можно больше силы. Но забыла, что сила, замешанная на чужих страданиях, будет иметь тёмный цвет и такой же станет аура её носителя.
— Прости дочь, — Лучезарная постарела на глазах, так трудно было ей принять это решение. — я вынуждена воззвать к Всевышнему. Твоя дальнейшая судьба будет зависеть от его справедливого решения.
— Справедливого? — завизжала Лорелла. Она никак не ожидала, что мать так поступит. От суда Всевышнего спасения не было. Он не станет слушать разумные доводы и оправдания. Только совершённые дела и их последствия — вот что станет основой для вынесения приговора.
Крик Лореллы всё ещё звучал под сводами чертогов, но её саму уже поглотила яркая вспышка света. Богиня опустилась на колени и принялась молиться за свою неразумную дочь, прося Всевышнего быть милостивым и не наказывать глупую девочку слишком строго. Она понимала, что всё это бесполезно — высший суд был беспристрастен и выносимый приговор соответствовал тяжести содеянного. Впервые Лучезарная плакала, как простая смертная, терять ребёнка было очень больно, а вина Лореллы была слишком велика, чтобы можно было рассчитывать на мягкий приговор.
ГЛАВА 19
Волдар блуждал во мраке. Как давно? Один день или тысячу лет? Он не знал. Время здесь не имело значения. Единственное о чём он старался не забывать — это то, что надо постараться найти выход, не позволить темноте поглотить его полностью. Но выхода не было. Он мог двигаться в любом направлении сколь угодно долго, ничего вокруг не менялось. Всё та же холодная чернота окружала его со всех сторон, проникая под кожу, заставляя сердце замедлять своё биение, вымораживая дыхание. Волдар заледенел настолько, что перестал ощущать собственное тело. Продолжал двигаться по инерции, с каждым шагом всё больше поддаваясь охватывающей его апатии. Куда он идёт? Зачем? Не проще ли остановиться и довериться темноте, такой ласковой и умиротворяющей? Волдар почти забыл, куда он так стремился попасть, к кому хотел вернуться. Здесь в этом безвременье было так спокойно. Не было тревожащих душу воспоминаний. Не осталось ничего, что когда-то имело значение. Важное настолько, что способно было вызывать беспокойство и желание сопротивляться нарастающему холоду.
Он почти смирился и решил оставить бесплодные попытки выбраться из темноты, но едва уловимый запах заставил его вновь встрепенуться. Волдар не смог бы забыть этот волнующий цветочный аромат, даже переступив грань. В памяти мучительно рождались и тут же ускользали неясные образы, никак не удавалось вспомнить имена, лица, но Волдар больше не желал становиться ледяным изваянием. Теперь у него появился хоть какой-то ориентир. Он неустанно продвигался вперёд, не замечая, с каким трудом, даётся ему каждый сделанный шаг. Тело не желало подчиняться его воле, но мужчина продолжал упорно продвигаться вперёд, следуя за ароматом, который всё сильнее проникал в сознание. Внезапная волна тепла обожгла кожу не хуже жаркого пламени. Тело отозвалось вспышкой боли, но Волдар был только рад этому. Он готов был терпеть бесконечно долго эту пытку, лишь бы получить шанс на возвращение. Лёд, сковавший его мысли и чувства медленно начал таять. Воспоминания просачивались тонкими струйками сквозь треснувший лёд. Перед мысленным взором замелькали картинки из его жизни: дорогие лица, знакомые места, запахи, звуки. Голова закружилась от нахлынувших чувств, и Волдар едва удержался на ногах. Дестина — это имя стало тем маяком, к которому устремился затерявшийся в безвременье странник. Сердце забилось быстрее, с каждым новым шагом его ритм ускорялся. Кровь горячей рекой струилась по венам, возвращая Волдара в мир живых.
А Дестина прижималась к любимому всем телом, обхватив его лицо ладонями и звала, умоляла, требовала вернуться к ней, не оставлять её здесь одну. Без конца повторяла его имя, надеясь на то, что он услышит её голос и очнётся от этого странного забытья. Волдар лежал настолько спокойный и безразличный ко всему, что становилось страшно. Что если его душа уже покинула тело и всё, что осталось от когда-то сильного и благородного воина — это лишь пустая оболочка? Но нет, ей нельзя сдаваться, надо верить в то, что он ещё сможет вернуться. Ради неё, ради их любви.
В какой миг всё изменилось? Дестина не смогла бы дать ответ на этот вопрос и под страхом смерти. Но когда Волдар изогнулся и заскрежетал зубами, как от непереносимой боли, Дестина вздохнула с облегчением. Пусть ему будет больно. Боль — это хорошо, это неотъемлемая часть жизни. Она сопровождает нас с момента рождения и до самой последней черты, переступив которую человек теряет способность чувствовать. Так что пусть её любимый кричит и стонет, всё это пройдёт. Она поможет ему справиться с чем угодно, лишь бы он был жив.
— Потерпи родной, теперь всё будет хорошо. Мы справились, мы снова будем вместе. Отдай мне свою боль, поделись со мной своими страданиями. Хватит с тебя и того, что уже пришлось испытать.
Жаркий шёпот проникал в измученное сознание Волдара живительным потоком. Ресницы мужчины затрепетали и наконец он смог увидеть ночное небо, отражённое в глазах любимой. Тонкие руки сжимали его лицо так отчаянно, что сразу становилось понятно, что Дестина ни за что не позволит ему укрыться от неё в холодном мраке вечности.