Его взгляд остановился на руках умирающей. Полотняные рукавички как-то зловеще обрубали поросль, струившуюся по девичьим рукам. На фоне белой кожи татуировка выглядит ярче, подумал он и устыдился собственной мысли. А потому поспешно перевёл взгляд за окно — на цветущую сирень. «На бордовых соцветьях пятна тлена будут смотреться не так удручающе, как на белых». Его мозг, похоже, метался, ища способа заякориться. «А это ещё что за странное словечко всплыло в памяти?»
Вот сейчас он встанет и скажет прощальные слова. Какие положены в подобных сдучаях.
— Кхе- кхе!
Он инстинктивно повёл шеей на этот звук. Палата была пуста. Ну если не считать…Он сделал над собой усилие и повернулся всем корпусом. Да нет же! Это результат напряжения последних месяцев. Да и перенесённую инфекцию не следует сбрасывать со счетов.
Молодой человек двинулся к выходу и уже взялся за дверную ручку, когда его настигло чувство стыда. Чего он испугался? Сейчас он попрощается и навсегда покинет это место. Нет, он не будет дарить ей прощальный поцелуй. Это не соответствует санитарным нормам. Если только через стекло защитного экрана, которым он заблаговременно обзавёлся.
В горле стал набухать ком. Он вынужден был откашляться. Звук, столкнувшись с потолком, рикошетом ударил по собственным слуховым проходам. Что несколько привело его в чувство. Он задрал манжет толстовки и глянул на часы. Отведённое на прощание время истекло.
— Прощай Мирра из города Мирного! — произнёс он.
Осталось развернуться и…
Воспитание сделало своё дело: молодой человек, чтобы не поворачиваться к даме спиной, сделал два шага назад. А чтобы не споткнуться, чуть повернул шею.
Предупреждать ли персонал, что он… ну что это его последний визит? Или вообще уйти не прощаясь? Разрешить эту дилемму он не успел. Его отвлёк низкий, почти утробный голос:
— А что там было?
— Где? — прошептал Лука, повинуясь привычке воспитанного человека давать ответ на поставленный вопрос.
— На станции «Конечная», — прохрипели в ответ.
Глава 22Где муж?
Неладное она ощутила уже во дворе. В воздухе отсутствовал запах характерного дыма из трубы натопленной баньки.
При входе не раздались характерные для больного ДЦП шаркающие шаги.
— Митя, ты где?
Она прошлась по всем комнатам, теряясь в догадках: что за неотложность помешала молодому мужу заключить её в объятия? И здесь, следует заметить, что при своём недуге доктор Хошабо отличался завидной фигурой. «Этакий кентавр! — первое, что подумала о нём Тамара Аркадьевна при знакомстве. — Только вот ноги подкачали».
Нет, это не было страстью с первого взгляда. Скорее способом убежать от болезненных отношений с майором Тальякагуа. И она ещё ни разу не пожалела о своём выборе.
Это было первое огорчение её брака. Мужа не оказалось дома. И это в пятницу. Когда планировалось столько всего приятного.
Раздосадованная женщина прошла в кухню, чтобы выпить чего-нибудь освежающего. По всем признакам, уход мужчины был спонтанным. Готовое мясо в духовке, выставленная бутылка вина.
А если Митя, готовя ей сюрприз, решил встретить её не дома, а уже при подъезде в деревню? Но тогда он должен был проследовать за нею и в дом у оврага. А там… Там был его старый соперник на мотоцикле.
Тамара Аркадьевна сглотнула. Надо промочить пересохшее горло. Она налила себе минералки. А мысли продолжали крутиться, как бельё в стиралке.
Если муж, ничем не выдавая себя, следил за ней? Но что он мог видеть? Ну положил ей мужик ладонь на колено. Ну потянулся и дальше. Но тут ведь возник тот безумец… Что признался в проникновении в палату невролого-психиатрический диспансер и покушении на убийство посредством удушения.
Здесь взгляд Тамары Аркадьевны заметался по помещению, пока не наткнулся на скромный листочек, пришпиленный к стеночке над плитой.
«Томочка, ужинай без меня. Срочный вызов. Безнадёжная пациентка пришла в себя».
«Но не отдала же концы, а наоборот. К чему же вся ажитация!»
Последнее слово не было характерно для лексикона капитана Затопец, что говорило о том, что она по-настоящему расстроена. А лучший способ вернуть душевный баланс — это разобрать служебные бумаги, до которых ещё не дошли руки. Им отводилась специальная папочка. без названия. И Тамара Аркадьевна, предварительно перекусив, взялась за папку без названия, где лежала докладная записка от лейтенанта Сыропятовой. Да, Зиночка и здесь не сплоховала: мало того, что лично с Затопец переговорила, ещё и докладную по всем правилам всучила.
Как сообщил редактор газеты «Вести Мирного» В.В. Адаев, проживающий по адресу г. Мирный, улица Колхозная д. 17, кв.21, у него появились дополнительные сведения, способные пролить свет на покушение на убийство пациентки психо-неврологического диспансера Потешкиной М.А., зарегистрированной по адресу г. Мирный, переулок Озёрный, д. 4 секция 19, комната 3.
Как следует из его сообщения, упомянутая выше гражданка Потешкина приходится внучкой гражданину Шульпякину Н.Г., проживающему в той же секции, в комнате № 2.
Да не приходится она ему внучкой! — пробормотала Тамара Аркадьевна. — Сведения, не нашедшие своего подтверждения.
Ей пришлось призвать на помощь всё своё терпение, чтобы не вернуть лист в папку без названия.
Гражданин Шульпяков являлся законным супругом бывшей владелице типографии «Искра», позднее проданной бизнесменам Дамировым.
Бывшая разносчица газет Кузюткина К.К., осуждённая за нанесение тяжких телесных повреждений, повлёкших за собой смерть человека, являлась владелицей крупной суммы.
После такого чтения кого хочешь потянет на боковую!
Нет, не надо подвергать женщину остракизму. Ведь дело было в пятницу!
И опять это кудахтанье.
Может, вместо людского, попала в птичий рай? А потому его обитатели разглядывают меня как неведомо откуда взявшуюся диковинку. А если это карма? За то, что ела курятину.
Зрение фокусируется.
Нет, это не курочки. Это люди в масках.
Слышится голос доктора Шехтмана. Кажется, он доволен мной. Выходит, и я могу быть источником позитива?
Интересно, будут ли эти люди расспрашивать, что я видела за чертой? О всяких там туннелях? О встречах с умершими. Никого я там не видела. Курицы не в счёт.
Их лица скрыты под масками. Но я различаю их по глазам. У Бориса Львовича они цвета зрелых желудей, у Мити — как озёрная вода в пасмурный день.
Теперь в их курлыканье различаются слова. А вот со смыслом… Наверное, медицинские термины.
Доктор Шехтман хлопает по Митиному плечу и уходит. А Митя склоняется надо мной:
— Привет, Мирра! — Моё имя он произносит с осторожностью, словно боится навредить.
В ответ пытаюсь разомкнуть губы и вылепить ими хоть словечко. Видя тщетность моих усилий, Митя достаёт что-то белое и проводит по моему рту. Влага проникает на язык. Как вкусно!
— Мы думали, что ты уже навострила лыжи.
— К-к-у-уд…? — из горла вырывается звук, похожий на воронье карканье. Но похоже, что оно приводит Митю в полный восторг: блаженная улыбка расплывается по его лицу.
— В лучший мир, — поясняет он. И тут же поправляется:- Но ведь тебе и здесь должно быть неплохо. Или я не прав?
Чтобы не огорчать его, я протяжно мычу. Это должно означать согласие. Но сомнения не оставляют меня.
Глава 23Понедельник — день тяжёлый
Нет, не в правилах Тамары Аркадьевны было полагаться на чьё-то мнение. Требовалось документальное подтверждение наличия у Кузюткиной банковского счёта. А для этого, в свою очередь, необходимо было обоснование нарушение тайны вклада. Иными словами, Тамаре Аркадьевне предстояла бумажная рутина.
Понедельник, как известно, день тяжёлый. Особенно, если накануне — празднование бумажной свадьбы. На торжестве в узком семейном кругу поднимался тост и за профессиональные успехи доктора Хошабо, в числе которых выведение из комы последней тяжёлой пациентки. Здесь то ли на Митеньку сошло вдохновение, то ли алкоголь так подействовал, но остаток вечера, к досаде новобрачной, прошёл под знаком Мирры.
С неё же, вернее с её покойной бабки, начался и первый рабочий день недели у капитана Затопец. А поскольку никому не доставляет радости признание своих ошибок, к обеду Тамара Аркадьевна чувствовала себя как выжатый лимон. Да и ноги её, закинутые одна на другую (здесь супруг-доктор крайне неодобрительно покачал бы своей мощной головой кентавра) отяжелели и отекли без движения. В общем, Тамара Аркадьевна решила совершить небольшую вылазку. Ей всегда хорошо думалось во время ходьбы.
Удалившись от служебного кабинета на достаточно большое расстояние, Затопец вспомнила, что забыла про медицинскую маску. На её счастье в тот день она облачилась в гражданскую одежду, а потому могла вполне сойти за рядовую не слишком дисциплинированную гражданку. Переходя по мосту имени ФУБХУХО, она дала себе передышку и полюбовалась утками, деловито скользившими по водной поверхности. Отчего её тонус поднялся на пару делений. А потом, не слишком отдавая себе отчёт, она свернула на улицу под названием Коллективная.
На пиликанье домофона ответил женский голос. Если это была соседка Шульпякова по секции, то привычка задавать вопросы гостям у неё отсутствовала. Поскольку с разрешением подняться не заставило себя ждать.
А вот капитан Затопец несколько тормознула. Из-за непривычного расположения секций. Прежде не доводилось бывать в общаге. На труп режиссёра народного театра выезжали другие сотрудники.
Наконец, она добралась до цели. Но перед тем как постучать, помедлила. Чтобы дыхание выровнялось.
— Как вы узнали? — С порога спросила открывшая женщина.
На ней было какое-то несуразное платье. Оно сидело так, как будто пуговицы застегнули неправильно. Этот факт мимо Затопец не прошёл. Ибо она сама только недавно утвердилась во мнении: одежда — это не просто некая упаковка. Это всегда про желания. Или их отсутствие.