Дав отбой, он вернулся на свой Дзен. Но сквозьстрочки на мониторе то и дело поблёскивали рысьи Алькины глаза. В их лучший период, он сравнивал их с глазами Мелании Трамп. Старая рана вновь заныла. «Кол колом выбивают, сынок!» — услышал он нянькин голос и расценил как намёк заглянуть в следующие пункты списка френдих.
Глава 10Лыжная палка — орудие преступления?
В последние годы бабушкины полушария мозг думали в разные стороны. Иначе как объяснить содержимое тайника за плинтусом? Вместо ожидаемой пачки банкнот, перетянутых резинкой и завёрнутых в полиэтилен, — стопочка оплаченных счетов, два письма в конвертах советской поры (разбирать — кому и от кого — внучке неохота), открытки — поздравительные и с видами Мирного. Жалкие остатки эпохи бумажных носителей!
Чему тут удивляться, если Капитолина Капитоновна так и не узнала, что «мышка» — это не только грызун, «лайки»- не всегда собачки, а «ссылка» — это теперь не там, где Ленин жил. Короче, обхохочешься. Но внучке не до юмора. Мирра устраивает ревизию остального своего наследства.
То ли из-за близости озера, то по причине вечно затопляемого подвала петли у дверей и шкафов заржавели и скрипят. На разные голоса. Самый мелодичный — у навесного кухонного шкафчика. Туда и отправляется содержимое тайника.
«Хвалю!» — раздаётся в слуховых проходах бабушкин голос.
Подношение покойнице в виде цветочков конфеток действия не возымело. Она продолжает жить в голове Мирры.
Ну и пусть! Главное, чтоб другим незаметно. А Мирра привыкла к своей спутнице.
По давней привычке она идёт навестить озеро, когда природа погружается в переходное состояние. Мёртвенно-тусклое, тихое и печальное. Его сменит темень.
На водной поверхности — ни одной морщинки. И это соответствует названию озера — Зачарованное.
Ей навстречу двигается ЗОЖ. Так зовут жильца с пятого этажа. Своему прозвищу он обязан приверженности здоровому образу жизни. Ежедневная ходьба со скандинавскими палками- один из пунктов его распорядка дня. На нём маска и очки. А где собачонка?
Девушка машинально подаётся в сторону. Социальная дистанция! Но ЗОЖ и не думает её соблюдать. Упорно прёт на встречку! И только после резкого её зигзага спохватывается и уклоняется в сторону. Положенный зазор между ними восстановлен.
Звуки мужских и женских шагов смешиваются. И когда вот-вот должна зазвучать их разноголосица, Миррино боковое зрение, доставшееся, наверное, ещё от рептилий, подаёт сигнал. На глазной сетчатке — некий предмет. И он направлен прямо в висок. Снова срабатывает древний мозг рептилии, мгновенно решив дилемму «Бежать или нападать» в пользу первого.
Бросок в сторону озера стремителен. Но подводит скользкая глина. Добыча падает. Здесь её и настигает первый ступор. Не взлететь. Не ускользнуть. Не уползти. Остриё лыжной палки занесено над головой. Залп адреналина в крови. Тело перекатывается, подставляя спину. Острие впивается в кожу. Слышится треск раздираемой ткани. В этот миг- душа или что там внутри- взмывает в воздух. А внизу остаётся нанизанная на булавку… Нет, не рептилия. Божья коровка! Крылышки её ещё трепыхают, силясь взлететь.
Спасительная боль! Она командует скомпоноваться и кубарем скатиться по береговой крутизне. В темень! У самой воды ступни пружинисто отталкиваются от почвы. Девушка несётся прочь.
Им обоим хорошо известен каждый выступ, каждый камень, каждый куст. Но молодость выигрывает в скорости. Плюс на её стороне удача. На пути — заброшенный автомобильный сход. Раньше жители улицы Озёрной чинили здесь свой незатейливый транспорт. Сейчас он густо обвит плющом и представляет собой узкую пещеру. Внутри — запах отхожего места.
Сердце бабахает где-то в горле. Слышно ли его преследователю?
Треск валежника. Он близко. А вот топчется у входа. Что-то обжигает сетчатку жертвы. Фонарик! Её спина непроизвольно вжимается в земляную стену с торчащими корнями.
В руках и ногах — покалывание. Это начинается приступ. Если он дойдёт до пика, Мирра из города Мирного станет самой лёгкой добычей этого охотника. А тот всё ещё медлит. Чего ждёт?
Ни преследователь, ни его жертва не ведают, что в это время на верхнем этаже «Голубятни» распахивается балконная дверь и под тёмный купол неба выходит дама с сигаретой, которая призвана восстановить душевный баланс.
Местный храм, прихожанкой которого является дама, официально закрыт для посещений. Но службы продолжаются. А как только что стало известно даме, на них присутствуют некие лица, так сказать, особо приближённые к настоятелю.
Грустные размышления прерываются пронзительным свистом. Это куражится пьяный сосед снизу. От неожиданности нервная прихожанка от роняет сигарету. Та летит, пронзая мрак снопом искр.
А тем временем под рельсами заброшенного схода идёт уже вторая стадия — одеревенение конечностей. В финале будет статуя.
Охотник прикидывает, как лучше выкурить добычу из этого логова, не подозревая, что она практически в его руках. Потому что готова выбежать навстречу острому наконечнику и…
Слышатся трубный звук сирен. На Озёрную выезжают пожарные.
А всему виной — дамская сигарета, упавшая на обшивку старого дивана на заднем дворе «Голубятни».
Недовольный бубнёж. Тяжёлые подошвы подминают дёрн. Он уходит?
Пытаюсь разжать скрюченные пальцы. Сначала дышу на них, потом облизываю. Чувствительность остаётся. Значит, приступ не достиг пика. Как сказал бы доктор, купирован. Скорее всего ещё действуют прописанные им лекарства. Но у них имеется побочка. Из деревянных ноги становятся резиновыми. Гнутся во все стороны. Идти нормально не получается. Так что к моему появлению пожар успевают потушить. Вижу дядю Колю, объясняющегося со старшей по дому. Всё происходит как в кино при замедленной съёмке.
В окнах нашей секции горит свет. Поднимаюсь на свой этаж. Тётя Оля сидит на кухне и что-то читает вслух.
Неправильный прикус делает её подбородок заметно выпирающим. Но милостивая природа компенсировала изъян роскошными льняными волосами. Тётя Оля, сознавая, что волосы — единственная нить, связывающая её с молодостью, не доверяет их фену и сушит, распустив по плечам. Процесс этот не скорый, а потому обладательница роскошной гривы что-то репетирует. До меня доносятся строчки:
— Ветер всё прохладнее. Всё ближе
Дальних гор скалистое кольцо.
Я ещё до сумерек увижу
Ваше загорелое лицо.
Но когда б в моей то было власти,
Вечно путь я длила оттого,
Что ступени приближенья к счастью
Много лучше счастья самого.
Капель из плохо закрученного крана сопровождает декламацию.
Под моей рукой звякает стеклярусная занавеска при входе — чтица оглядывается.
— Чьи это стихи?
— Вероника Тушнова. Готовим новую программу. Когда-нибудь ведь всё кончится?
— Всё когда-нибудь заканчивается! — выдаю я стандартную для такого случая фразу, потом закручиваю кран и проскальзываю к себе.
Я не рассказала ей о том, что случилось на берегу. Потому что… Это выглядит нелепо, но если озвучить картинку, облечь событие в слова, в определения, то всё станет ещё реальнее. Точно даёшь отмашку на то, чтобы снова пустить зло в мир. Глупость несусветная, но мой лечащий врач относится к этой моей личной стратегии серьёзно, призывает выговариваться. И даже взял с меня обещание.
Но в тот вечер данное слово было нарушено. И тому имелась причина. Тётя Оля не задала ни одного вопроса про мой вид. А есть все основания подозревать, что он был жалкий. Короче, ещё один мой пунктик: не спрашивают — держим рот на запоре.
Ночью в мои сны прорывались звуки какого-то разговора. Мне всё время хотелось заорать: «Да умолкните вы наконец!» Но силы меня оставили окончательно.
Разбудила подхваченная сквозняком занавеска. Накануне я забыла закрыть окно.
Вчерашнее происшествие представлялось чем-то из области кошмаров. Однако отражение в зеркале опровергло эту спасительную для психики иллюзию. На верхней части правого уха запеклась кровь. Скула рассечена. Благодаря приступу вчера боли я не ощущала. Доктор Шехтман говорил, что мою болезнь нужно принимать как дар, что в ней скрыты некие возможности. Чушь собачья! Побывал бы он хоть раз в теле статуи, тогда бы и рассуждал!
На этот раз вход в общую кухню закрывает не только стеклярусная занавеска, но и дверь. Из-за неё слышно, как из крана капает вода. Я прилагаю некоторые усилия, после чего понимаю, что изнутри что-то мешает движению дверного полотна. Толчок! Ещё один! В образовавшийся зазор между дверной коробкой и дверью заглядываю внутрь. Тапки! Мне мешают лежащие на полу розовые тапки. А в них — ступни. И они по всем признакам принадлежат тёте Оле.
Толчок! Теперь моя голова проходит в проём полностью.
Нет, на полу не тётя Оля. Это Грета Тунберг мрачно глядит снизу.
Стоп, Мирра! Здесь, в городе Мирном, никакой Греты Тунберг не может быть. Она в Швеции.
Или в Норвегии?
К тому же у неё нет таких роскошных волос. У странной девчонки — две тощие косички.
Кап-кап! Кап-кап!
В руках и ногах — знакомое покалыванье.
«Любой стресс может спровоцировать приступ. Избегай лишних волнений!» Спасибо за совет, Борис Львович, но похоже на то, что тихая и безмятежная жизнь реальна только в стенах «Божьей коровки». И когда очередной ковидник выздоровит и освободит мою койку, Мирра из города Мирного обязательно туда вернётся.
Честное слово, Борис Львович!
Ждите!
Глава 11Семейный секрет с душком
Природную непокорность волос может усмирить только хорошая стрижка. Кожа — загорелая и отполированная, как морская галька. Добавляет харизмы и выбор гардероба: дорогой кардиган, а под ним — сорочка. Такой мэн в дорогом авто способен зацепить ни одну пару женских глаз. Но в ту пору нашлась одна-единственная. Да и то старинная