— Да. Просто слишком быстро встала. Я в порядке, — она улыбнулась брату и успокаивающе положила руку ему на плечо. — Не волнуйся. Давай вернемся к работе.
Дэнни какое-то время смотрел на нее с сомнением, но в конце концов кивнул. Он поднял свою корзину и вернулся к прополке.
Адалин подошла к Меррику. Под палящим солнцем земля под ее ногами уже начала затвердевать.
Она остановилась рядом и протянула ему бутылку.
— Вот. Тебе тоже нужно сделать перерыв.
— Возможно.
Меррик повернулся к ней, снял перчатки и взял бутылку. Открутив крышку, он сделал большой глоток, выпив почти половину. Когда он надел обратно кепку, его взгляд остановился на ней. Глаза сузились, и между темными бровями легла складка.
— Ты уверена, что с тобой все в порядке, Адалин? Ты выглядишь бледной.
— Немного закружилась голова, когда слишком резко встала. Сейчас все хорошо.
Он все еще выглядел скептически, возвращая ей бутылку.
— Я закончу прополку с Даниэлем. А ты пока проверь помидоры, как собиралась.
Адалин кивнула. Она вернулась к скамейке, поставила бутылку воды и взяла корзину, после чего направилась к помидорам. Их насыщенный, землистый аромат окутал ее, но даже он не мог полностью отвлечь.
Ей не следовало бы раздражаться из-за того, что Дэнни и Меррик беспокоятся о ней — особенно когда она сама не слишком беспокоилась о себе, — но она ненавидела чувствовать себя инвалидом.
Адалин отогнала лишние мысли и сосредоточилась на работе, срывая сочные красные плоды — овощи или все-таки фрукты? — с лозы и аккуратно укладывая их в корзину.
Головокружение то приходило, то отступало, как ленивые волны, накатывающие на берег и исчезающие обратно в море. Каждый раз, когда оно возвращалось, она замирала, закрывала глаза, стараясь выкинуть это ощущение из головы, прежде чем продолжить. Она не хотела останавливаться. Не хотела переставать чувствовать себя нормальной. Не хотела, чтобы Меррик и Дэнни перестали воспринимать ее как обычную.
Со временем к головокружению добавилась пульсирующая боль в висках, и страх, который она уже пыталась подавить, усилился.
Я просто переутомилась. Последние дни я чувствовала себя прекрасно. Я не могу снова свалиться. Не сейчас.
Она все чаще ловила на себе обеспокоенные взгляды Меррика. Каждый раз, когда она поднимала глаза, он уже смотрел на нее, и в его взгляде читалась тревога. Не прошло и пятнадцати минут, как он заявил, что на сегодня работа окончена.
— Пока погода позволяет, продолжим завтра, — сказал он, ставя корзину с сорняками рядом с остальными, доверху наполненными свежими овощами. — Думаю, мы заслужили хорошую еду и немного отдыха. Что скажете?
— Я умираю с голоду, — отозвался Дэнни.
— И я не удивлен, — с легкой усмешкой ответил Меррик. — Мы с юным Даниэлем отнесем урожай на крыльцо. А ты, Адалин, могла бы заглянуть в дом и подумать, что мы сможем приготовить?
Адалин кивнула. Заставив себя изобразить теплую улыбку — лишь бы не тревожить брата, — она тихо ответила:
— Хорошо.
Но по взгляду Меррика было ясно: он видел ее насквозь. К счастью, он ничего не сказал.
— Что, все это тащить самим? — простонал Дэнни, когда Адалин повернулась к дому. — У меня руки отваливаются, а все сразу мы точно не унесем.
— Придется сделать несколько подходов, — спокойно сказал Меррик. — Впрочем, уверен, ты украсишь процесс непрерывным нытьем.
— Вот только за это, — буркнул Дэнни, — я теперь и не пикну.
— Прекрасно. Будь ты проклят, мальчишка, — фыркнул Меррик. — Ты явно знаешь, как наказать меня за мою дерзость.
Несмотря на нарастающий дискомфорт, губы Адалин невольно тронула искренняя улыбка. Обернувшись, она увидела, как Дэнни, скривившись, тащил корзину с огурцами, следуя за Мерриком, который держал в одной руке помидоры, а в другой — кабачки. У Дэнни лицо перекосила гримаса, а Меррик, наоборот, слегка улыбался… пока не встретился с ней взглядом.
Улыбка исчезла. На его лице снова появилось напряжение, а между бровями пролегла глубокая, тревожная складка.
Она повернулась и вышла из сада.
Со мной все будет в порядке. Это просто сочетание жары и тяжелой работы.
К ее облегчению, стоило войти в относительную прохладу дома, как самочувствие действительно стало улучшаться. Как бы сильно она ни любила солнце, в последнее время оно действовало на нее утомляюще. Вероятно, она просто переусердствовала и недооценила жару; скорее всего, она была на грани теплового удара или чего-то в этом роде.
Она сделала несколько глотков воды, умыла лицо и вытерла руки, прежде чем заглянуть в кладовку Меррика.
— Что бы приготовить на ужин?
Отодвинув пару банок с овощами, Адалин наткнулась на коробку спагетти и банку томатного соуса, удобно стоящую рядом. Бинго. Они прекрасно подойдут к домашнему хлебу, слегка подгоревшему, который она испекла накануне.
С пастой и соусом в руках она вышла из кладовки, ногой захлопнула дверь и поставила продукты на столешницу. Хотя она все еще не чувствовала себя полностью «дома» на кухне Меррика, ей не составило труда найти подходящие кастрюли. Она развела огонь в массивной дровяной печи — такой, какие, по ее воспоминаниям, люди когда-то покупали в антикварных магазинах, — и поставила воду на плиту. Приготовление на дровах все еще оставалось для нее испытанием, но она уже научилась справляться с мелочами вроде кипячения воды и разогрева соуса.
Пока вода нагревалась, Адалин открыла банку и перелила соус в кастрюлю. Задержавшись на секунду, она вспомнила о запасах свежих овощей в кладовке. Отличная идея. Взяв цуккини, морковь и лук, она вернулась к плите.
Несмотря на сохраняющуюся головную боль, она продолжала готовить. Нарезала овощи, бросала их в томатный соус и аккуратно перемешивала, когда в кухню с шумом влетел Дэнни.
— Уже готово? А что это? — он заглянул в кастрюлю. — Да ладно! Спагетти?
Адалин поморщилась и отступила.
— Фу, от тебя пахнет. Иди быстренько прими ванну.
Дэнни недоверчиво уставился на нее.
— Серьезно? Ты тоже работала на улице. Я уверен, что от тебя не пахнет розами.
— Она и не пахнет, — сказал Меррик, входя внутрь и закрывая за собой дверь. — Она пахнет лавандой.
Он подошел к раковине, включил воду и вымыл руки. Адалин уставилась на его предплечья, в очередной раз завороженная игрой его мускулов.
— Я?
— Да, ты.
Он вытер руки кухонным полотенцем и повернулся к ней лицом. Она подняла глаза, чтобы встретиться с ним взглядом, и ее щеки вспыхнули. Ее точно поймали на том, что она пялилась.
Дэнни всплеснул руками.
— Вы можете хотя бы подождать, пока я выйду из комнаты? Мне не нужно видеть, как вы все время подкатываете друг к другу.
Прежде чем Адалин успела ответить, Дэнни схватил пару ломтиков моркови и вышел из кухни. Она нахмурилась, но не стала ругать его за воровство — или за его обвинения.
Потому что, как бы она это ни отрицала, он был, пожалуй, прав.
Но что с того? Она взрослая женщина. Ей позволено флиртовать. И с ней имеют право флиртовать в ответ — особенно когда мужчина, который привлек ее внимание, был высоким, хорошо сложенным, темноволосым и чертовски сексуальным в том задумчивом, загадочном, эдаком образе плохого парня.
Последние дни они с Мерриком и правда обменивались флиртом, хотя все это казалось пресным по сравнению с тем, что случилось в бальном зале. После поцелуя она сказала, что ей нужно подумать. И все еще думала. Она знала, что он был прав — она действительно его хотела. Но что с этим делать? Что она готова с этим сделать?
Неужели можно просто поддаться желанию? Неужели все действительно так просто?
Ответ, который подсказывало ей сердце, был безжалостно честным — и именно это мешало ей поддаться желанию. Это действительно было бы просто… для Адалин.
Но Меррика ждали последствия. Он один остался бы с болью, с потерей — если только между ними не было бы ничего, кроме физической связи. А она не верила, что у них получится сделать все настолько пустым.
Но, о Боги, как же она его хотела.
— С чем тебе помочь? — раздался голос Меррика, отрывая ее от мыслей и от двери, за которой исчез Дэнни.
— Ни с чем. Я уже почти закончила. — Ее взгляд скользнул по нему, остановившись на ногах. Он был босиком, если не считать черных носков. Почему-то это показалось ей до смешного забавным — впервые она увидела его без обуви — и не смогла сдержать легкий смешок.
Меррик склонил голову, прислонился бедром к стойке и скрестил руки на груди.
— Что-то смешное?
— Ничего такого, — ответила она, вернувшись к нарезке овощей. Но улыбка осталась. Она взглянула на него краем глаза.
— Твои губы говорят обратное, Адалин.
— Просто… я никогда не видела тебя без обуви. Это делает тебя менее… пугающим.
Он приподнял бровь и посмотрел вниз на носки.
— Значит, все это время угрожала моя обувь? Если бы я знал, мог бы использовать ее как оружие раньше.
Адалин засмеялась и опустила морковь в соус. Затем положила нож, повернулась к нему.
— Почему раньше?
— Может быть, в прошлом это спасло бы меня от некоторых проблем. Новая обувь — и люди были бы слишком напуганы, чтобы лезть ко мне.
Он сказал это в шутку, но ее улыбка угасла.
— Что случилось?
На мгновение его лицо помрачнело.
— За многие годы произошло очень многое. Достаточно сказать, что мой прошлый опыт общения с… людьми вынудил меня жить здесь, у черта на куличках.
Адалин оттолкнулась от стойки и сделала шаг ближе. Его глаза не отрывались от нее. Медленно она протянула руку и слегка провела пальцами по шраму на его лбу и щеке. Легкая вибрация пробежала под ее кожей.
— Это?.. — спросила она почти шепотом.
Он схватил ее за запястье. Рука была крепкой, напряженной, но он не оттолкнул ее.
— Я получил его, когда умерли мои родители, — тихо сказал он. Голос звучал глухо, словно изнутри все было пустым.