Барон глубоко вздохнул, после чего продолжил:
— С тех пор, как это было сделано, Глисена не ступает… не ступала, — поправился он, — ни шагу за пределы этих секций. С тех пор она не вступала в контакт со змеями. Именно поэтому твоя Зелия не могла посадить в мою дочь семя разума.
— Ясно, — ответил Арвин. Теперь он понимал, почему барон так уверен, что его дочь сбежала. Любой бы сбежал, помести его в клетку, даже если эта клетка золотая. Теперь Арвин переоценил своё отношение к барону. Если он в такой узде держал свою дочь, как же он тогда обращается с челядью?
— Вы уверены, что защитные чары были эффективными? — спросил псион.
За барона ответила Мараса:
— Я сама лично наблюдала за тем, как их накладывают.
Взгляд, которым она одарила барона, говорил о том, что задание было не из приятных.
Арвин кивнул.
Если даже Зелия восстановила умение сеять семя разума, она не смогла это сделать с баронской дочерью — у неё просто физически не было возможности приблизиться к принцессе.
Мараса наклонилась к барону и, прервав размышления Арвина, сказала сниженным до шёпота голосом, но так, чтобы Арвин мог слышать:
— Это семя разума могло создать идеального шпиона.
— Да, — согласился барон. — Могло, — он бросил на Арвина твёрдый взгляд. — Так вот почему ты рассказал о Зелии? Предупреждение, что при моём дворе могут быть уши Леди Дедианы?
Арвин поймал взгляд барона.
— Я приехал в Сеспеч не в политику играть, господин Крушила, — ответил он. — Я здесь с единственной целью: найти вашу дочь. А заразила ли Зелия своим семенем кого-то из ваших придворных, это вопрос, который лучше задать ей самой. Но будьте осторожны; Зелия опасна, по себе знаю.
— Она твой враг, — отметил барон, — тем не менее, вы оба служите одной госпоже.
Арвин вздохнул. Настал момент, которого он ждал — момент выбрать сторону. Это повлияет на всю его дальнейшую жизнь. Он напомнил себе, что это не было похоже на заключение в сиротский приют или его обязательства перед Гильдией. В этот раз он выбирал себе союзника.
— Я не служу Леди Дедиане, — ответил псион. — Я вольный агент, и сам выбираю, на кого мне работать. И я полагаю, что работать на человека — особенно человека вашего статуса — будет занятием более… стоящим.
Барон издал низкий смешок.
— Ну да, — он обменялся взглядом с Марасой. — Думаю, после того, как Арвин найдёт мою дочь, мы побеседуем с ним о семенах разума, шпионах и… награде.
— Так вы арестуете Зелию? — спросил Арвин.
— На данном этапе это не целесообразно, — ответил барон. — Несколько дней назад произошёл… неприятный инцидент. Судя по всему, новый посол из Хлондета не поладил с кем-то из менее уважаемых граждан Мимфа. Кончилось это тем, что посла арестовали. Если я прикажу его освободить, кому-то покажется, что некоторые граждане стоят выше закона Хельма. С другой стороны, если я дам приказ пометить его хельмовым глазом, это может разрушить альянс. Когда дело касается юань-ти, приходится действовать осторожно. Я не могу позволить себе теребить их чешуйки, когда вздумается.
Арвин тут же догадался, кого барон имеет в виду: юань-ти, напавшего на карманника в порту. Он с восхищением покачал головой. Дипломатии змеелюдям ещё учиться и учиться.
Крушила продолжал:
— Если дашь мне описание Зелии, я дам распоряжение проследить за ней. Если она появится в Ормпетарре, ты об этом узнаешь.
Арвин пробормотал благодарность. Пришло время вернуться к работе.
— Значит, вы говорите, что в ночь исчезновения Глисена закрылась в комнате и распустила слуг. Вполне возможно, что после этого она выскользнула в коридор и…
— Нет, — ответил барон. — Охранника, дежурившего в коридоре, допросили под чарами хельмова глаза. Она бодрствовал всю ночь и её не видел.
— Может, она выбралась через окно?
— В её комнате нет окон.
Теперь Глисена выступала чуть ли не в роли пленницы.
— Ваша дочь владеет какой-нибудь магией?
Крушила помотал головой.
— Скорее это баловство. Хотя, баловство это могло помочь ей сбежать из дворца. Кто-то ей пособил.
— Или похитил, — пробормотала Мараса.
— Я готов приступить, — сказал Арвин, желая предотвратить очередную перепалку. — Могу ли я увидеть комнату Глисена?
— Высший смотритель Давину уже обследовал её, — ответила Мараса. — И ничего не нашел.
— Но теперь её обследует псион — магией разума, — твёрдо ответил Крушила. — Идём, — обратился он к Арвину, вставая с кресла. — Я отведу тебя.
Спальня Глисены оказалась даже более роскошной, чем ожидал Арвин. Кровать, приставные столики, гардероб — всё было исполнено в белом цвете с позолотой. Белым был и ковёр, на углах расписанный гарцующими кентаврами. Ступни Арвина погрузились в его мягкий ворс. Стены помещения были разделены на секции с рисунками придворных дам, машущих шёлковыми платками в сторону толпящихся рыцарей. Потолок был отделан лепниной с витиеватым орнаментом переплетающихся ветвей.
Комната выглядела так, будто её никто не покидал. В камине пылал огонь, лампы были наполнены благоухающими маслами, на вешалке висел халат, у чана для умывания стоял кувшин с водой. Рядом лежала расчёска и щётка. Кровать была разостлана на ночь.
— Я подумал, что лучше делать вид, будто ничего не случилось, — пояснил барон. — Никто из слуг не знает, что Глисена пропала.
Мараса, стоявшая чуть позади барона, мрачно покачала головой, но ничего не ответила.
— Что ты надеешься здесь выяснить? — спросила она Арвина.
— Я владею псионической силой, которая позволяет видеть эмоционально окрашенные события, произошедшие в этой комнате, — ответил Арвин. — Сбежала ли Глисена, или её похитили, она в любом случае в тот момент испытывала сильные эмоции. Я надеюсь, что смогу хотя бы мельком уловить нечто такое, что даст нам подсказку, куда она подевалась, — псион осмотрел комнату, гадая с чего бы начать. — Активация силы займёт какое-то время, — сказал он, встав к ним спиной. — Прошу вас не прерывать меня, пока…
Барон положил тяжёлую руку на плечо Арвина и развернул его к себе.
— Ты сказал, что собираешься использовать магию разума, чтобы выследить её — но не шпионить за её личной жизнью. То, чем моя дочь занималась в этой комнате, это её личное дело.
— Что именно тебя беспокоит, Турагар? — спросила Мараса. — Что он может увидеть, как Глисена раздевается, готовясь ко сну?
Лицо барона залилось румянцем.
— Он не будет использовать это заклинание.
— Турагар! — сказала Мараса повышенным тоном. — Твоя дочь исчезла. И если есть возможность её найти, как бы призрачной она ни была, это важнее, чем…
— Господин Крушила, — прервал Арвин жрицу. — Успокойтесь. Уверяю вас, даже если я увижу что-то такое, я… сохраню это втайне.
— Ради Глисены, Турагар, — добавила Мараса. — Позволь ему применить заклинание.
Арвин улыбнулся про себя. Несмотря на первичный скептицизм, теперь Мараса, похоже, верила в его возможности.
Несколько мгновений барон стоял молча, ведя внутреннюю борьбу со своими эмоциями. Наконец он неохотно кивнул.
— Хорошо, — сказал он, убирая руку с плеча Арвина. — Начинай.
Арвин обвёл взглядом комнату, оценивая обстановку. Несмотря на то, что сила давала возможность взглянуть на любое событие, происходившее в ближайшем радиусе — до трёх десятков шагов от источника силы — наиболее эффективной она оказывалась в том случае, если была направлена на определённый предмет — например, на кровать, на которую рассерженная девушка могла упасть после ссоры с отцом.
Коснувшись украшенных кружевом подушек, Арвин активировал силу. В горле почувствовались вибрации, внизу живота медленно начал раскручиваться моток энергии, щекоча область вокруг пупка. Барон со жрицей беспокойно переглядывались, заслышав наполнивший воздух гул — вторичное проявление силы. Когда сила активировалась полностью, Арвин почувствовал, как подушка стала влажной от эктоплазмы в том месте, где её коснулись пальцы.
Видение возникло практически сразу. На аккуратно застланной кровати замаячили две мечущиеся фигуры — мужчина и женщина, занимающиеся любовью. Фигуры были прозрачными, почти призрачными, и извивались на постельном белье, которое каким-то образом оставалось нетронутым.
Женщина была молодой и можно сказать обыкновенной на вид; угловатое лицо едва ли можно было называть симпатичным, хотя её обнажённое тело имело соблазнительные изгибы. Голова была в экстазе откинута назад, волосы разметались по подушке, за которую держался Арвин. Псион чувствовал, как наливается краской его лицо, когда понял, что смотрит на дочь барона, приближающуюся к вершине блаженства.
Мужчина, находящийся над Глисеной, был повёрнут к Арвину спиной. Нижняя часть его тела была прикрыта простынёй. Но стоило ему откинуть назад чёрные длинные волосы, Арвин мельком увидел вертикальные зрачки и змеиные чешуйки и узнал лицо сразу же. Дметрио провёл кончиком раздвоенного языка по груди Глисены. Девушка издала низкий трепетный стон, и юань-ти засмеялся. Взгляд его был резким и торжествующим. Неожиданно он отстранился от неё и произнёс шипящим язвительным голосом:
— Если хочешь ещё, тебе придётся умолять меня.
— Пожалуйста, — сдавленно произнесла Глисена, схватив Дметрио и пытаясь притянуть его к себе вновь. — Я сделаю для тебя что угодно. Прошу тебя.
— Для начала неплохо, — сказал Дметрио с ликованием в глазах. Из-под простыней показались его ступни. Они были округлыми и чешуйчатыми, и напоминали змеиные хвосты; каждая ступня оканчивалась единственным большим тупым пальцем. Дметрио подался назад и сел на колени, запустив пальцы руки в волосы Глисены и рванув на себя. Дметрио, как многие самцы юань-ти, имел в паху щель, внутри которой скрывался детородный орган. Каково же было потрясение Арвина, когда он увидел, что оттуда торчит не один, а два…
Псион с содроганием отдёрнул пальцы с подушки. Увиденное вызвало в нём чувство омерзения. Если даже и удастся найти дочь барона, смотреть ей в глаза будет трудно.