– Есть кое-кто, – проговорила Шочи. – Кое-кто, кто способен помочь тебе. Но не знаю, согласится ли она.
Шочи вытащила телефон, набрала номер и, отвернувшись, тихо заговорила, хотя Дин по-любому ее бы не понял: язык не был ни английским, ни испанским. Не разбирая слов, он, тем не менее, мог судить по тону разговора: тот сначала был умоляющим, потом стал сердитым. А потом Шочи внезапно замолчала и посмотрела на телефон.
– Ну? – поторопил Дин.
Шочи развернулась, и по ее лицу всё стало ясно.
– Великолепно. План Б?
– Попробую еще раз.
Шочи открыла дверь и вышла в коридор, отсекая новый поток непонятных слов.
– Сэм, что делать будем? – спросил Дин.
– Не знаю, – ответил брат. – Можно позвать Каса.
– Уверен, ему слегка надоело, что мы дергаем его за рукав каждый раз, когда кого-то из нас побили в песочнице.
– Есть идея получше?
Дин вздохнул и закрыл глаза. Головокружение усилилось, горло жег тошнотворный металлический привкус.
– Эй, послушай, Кас, – Дин сгибал пальцы раненой руки, предплечье прошивали холодные ручейки онемения. – Я понимаю, что ты сейчас в самом деле занят, что со всей этой неразберихой на Небесах и…
– Нет, – Кастиэль стоял около двери в ванную, растрепанный, небритый и затюканный, как обычно.
– Что «нет»? – переспросил Сэм.
– Нет, я не могу тебе помочь, – пояснил ангел Дину. – Извини.
– Ты спустился вниз только чтобы сказать, что не можешь помочь? – Дин прижал пальцы здоровой руки к виску. – Так чего себя утруждать? Почему ты просто не проигнорировал меня, как обычно?
– Я никогда не игнорировал тебя, Дин, – возразил Кастиэль. – Я никогда не игнорировал ни одного из вас. Иногда я могу придти, иногда не могу.
– Так почему ты не можешь ему помочь? – не сдавался Сэм.
– Ты… – Кастиэль будто нужные слова подыскивал. – Не в моей юрисдикции.
– Прости, что? – Сэм шагнул вперед. – Не в твоей юрисдикции? С каких это пор у ангелов появилась юрисдикция?
– Вы имеете дело с совершенно другой системой правления. Другие боги. Мне не позволено вмешиваться.
– Да ладно, просто потому, что мы тут сражаемся с мексиканскими монстрами? – Дин всё еще пытался встать, и от усилий перед глазами плыло. – В Мексике, небось, тьма-тьмущая католиков, так?
– А еще в Мексике тьма-тьмущая монстров. На самом деле, соотношение людей и демонов у них едва ли не самое высокое – они лишь Уганде уступают. И если бы вы сражались с одним из тех демонов, я был бы счастлив помочь, однако вы столкнулись с совершенно отдельной, независимой духовной сферой. Высшее руководство издавна придерживается политики невмешательства относительно иных богов. По условиям нашего недавнего соглашения они не вмешиваются в наши дела, а мы в их.
– Но мы – твое дело, – сказал Дин. – Я и Сэм. Разве нет?
– Когда вы противостояли Люциферу, разве показалось какое-нибудь ацтекское божество, дабы помочь вам остановить апокалипсис? Даже если бы все их жрецы и избранные люди погибли в случае вашего поражения?
– Вот как? – осведомился Дин. – Я теперь ходячая пища червям, и никто нечего не может сделать?
– Ваша новая подруга весьма талантлива, – проговорил Кастиэль. – Как сказал Сэм, она молодчина. Вы сейчас в ее руках.
Когда Шочи вернулась, Кастиэль уже исчез.
– Есть хорошие новости, есть плохие, – объявила она.
– Сначала плохие, – решил Сэм.
– Надо выезжать прямо сейчас. Придется пересечь границу, чтобы попасть в Тихуану. Моя бабушка не поедет в Соединенные Штаты.
– Не так уж плохо, – оценил Дин. – Скатаемся в Ти-Джей[4]. Выпьем пива, закатимся в пару стрип-клубов, может, сфоткаемся на этих полосатых, как зебра, осликах.
– А хорошие новости? – поинтересовался Сэм.
– Моя бабушка – могущественная curandera[5]. Она поможет Дину.
? «Ночь живых мертвецов» – культовый кинофильм о нашествии зомби, снятый независимым режиссёром Джорджем Ромеро.
? Цицимиме – множественное число от «Цицимитль».
? Декстер Морган – главный герой телесериала «Декстер», судмедэксперт по брызгам крови, а также серийный убийца, считающий, что не испытывает эмоций.
? Ти-Джей – т.е. Тихуана, город на северо-западе Мексики.
? Curandera – знахаркаГЛАВА 19
Шочи поехала вперед, пообещав братьям, что встретит их по ту сторону границы. Сказала, что нужно уладить кое-что. Дин был не в том состоянии, чтобы возражать. Сэм помог ему сесть в машину, и Дин точно так же не был в состоянии возражать, когда брат решил сесть за руль. Пока «Импала» оставляла позади долгие пустынные километры, Дин прислонил идущую кругом голову к стеклу. Мимо проплыл знак, рисунком предупреждающий о нелегальной иммиграции: три бегущих человека – мужчина, женщина и ребенок.
– Скажи-ка мне кое-что, – нарушил молчание Сэм.
– Что?
– Ты всё еще волнуешься, что Шочи пытается нас надуть?
– Не знаю, – отозвался Дин. – В смысле, я почти на все сто уверен, что она человек. Кажется, она не темнит, но… просто не знаю.
Он не собирался рассказывать брату, что в самом деле думает о Шочи. Сэм бы его до ручки довел.
– Думаю, – начал Сэм, но сбился. – Думаю, эта охота важна. Не могу сказать почему. Просто знаю. Дело не только в Шочи и Страже границ. Всё куда важнее, – несколько минут он вел машину в молчании, потом заговорил снова. – Прошла уйма времени с той поры, когда что-то в последний раз казалось действительно важным. По-моему, мне нужно довести дело до конца, что бы ни случилось.
– Не волнуйся, Сэмми, – сказал Дин. – Я пока не собираюсь копыта откидывать.
И понадеялся, что, в самом деле, прав.
Шочи предложила, чтобы они оставили «Импалу» в Сан-Исидро, на американской стороне. Дин совершенно не хотел бросать свою обожаемую машину, но еще больше боялся, что ее «разденут» или украдут на тихуанских улицах. Ему пришлось тяжело опереться на Сэма, пока они ковыляли по длинной цементной дорожке, ведущей к пешеходному переходу через границу. Пограничник, проверивший их документы, был здоровенным латиносом с толстой шеей и чересчур большим количеством крупных белых зубов, сверкающих в обманчиво ленивой улыбке. Он бросил небрежный взгляд на Дина и спросил Сэма:
– Он в порядке?
– Он? – Сэм поставил брата чуть прямее. – В норме. Просто уже начал праздновать и капельку перестарался.
Дин мгновенно подхватил идею и, выбросив свободную руку в воздух, пьяно проревел:
– ШОУ С ОСЛИКАМИ[1]! У-ХУ!
Пограничник покачал головой и отдал документы Сэму:
– Поосторожнее там.
Пробравшись, наконец, через таможню, они вывалились в лабиринт еще более запутанных дорожек, только что там обосновались торговцы: детишки возраста Бена с лицами, испещренными зелеными и красными кольцами от вдыхания краски, продавали каменно-твердую жвачку и конфеты; старуха торговала гипсовыми статуэтками святых вперемежку с поддельными американскими фигурками. Груды сомбреро и маракас[2]. Коврики с белыми тиграми, Хулио Иглесиасом[3] и Девой Гваделупской[4]. Надувные звери и пиньята[5] в форме борцов в масках.
В нынешнем состоянии Дина прогулка сквозь строй уличных продавцов казалась Батаанским маршем смерти[6].
Симпатичная девочка-подросток подбежала к Дину и вручила ему листовку с рекламой непатентованных виагры и регейна[7] по оптовой скидке. Буквально через пару шагов другая девчонка всучила Сэму рекламу стрип-клуба.
– И что они пытаются этим сказать? – Дин перевел взгляд со своей рекламки на Сэмову. – Знаешь, я тут подумал, лучше не отвечай.
Когда они выбрались на нужную улицу, Дин сразу заметил Шочи. Не заметить ее было нереально. Она сидела за рулем четырехдверной «Импалы» 67 года, но на количестве дверей и факте, что эта машина сошла с конвейера «Шевроле» в том же году, сходство двух автомобилей и заканчивалось. Эта «Импала» щеголяла пониженной крышей и опущенным кузовом: до асфальта оставалось каких-нибудь пару сантиметров. Покрашена она была в глянцевито-зеленый цвет с золотистым металлическим напылением. На капоте располагалось поразительно безвкусное изображение мускулистого ацтекского воина с грудастой, сильно неодетой девицей, отирающейся у его ноги. Подойдя поближе, Дин увидел, что салон оформлен блестящим золотистым винилом и желто-зеленым искусственным мехом. Колпаки на колесах сияли, как бриллианты.
Заметив Винчестеров, Шочи помахала им и стукнула по пульту управления гидравликой, отчего машина подпрыгнула и закачалась.
– Скромненько, – Сэм открыл заднюю дверцу, забросил туда сумку и усадил брата, а сам сел рядом с Шочи. – В этой машине нас никто не заметит.
– Ты же вроде говорила, что здесь опасно водить хорошую машину, – было так хорошо наконец-то сесть, что Дину стало неловко.
– Я сказала, здесь опасно ездить на вашей машине, – поправила Шочи. – Здесь все знают, кому этот автомобиль принадлежит. Его никто не тронет.
– А чья эта машина? – поинтересовался Сэм.
Шочи стремительно тронула машину с места:
– Я же говорила, мне многие обязаны.
Дин пытался следить за окрестностями, но вид за окном сливался в залитую светом размытую череду нечитаемых знаков, потрепанных автомобилей и дыма от тележек с тако. Из внушительной акустической системы ревел какой-то агрессивный старомодный рок-н-ролл, но текст был на испанском.
Сэм и Шочи смеялись, разговаривали, но слов Дин не разбирал. Боль в руке пульсировала в такт сердцебиению. В груди нарастала тяжесть, каждый вдох давался с трудом. Закрывая глаза, он ощущал, будто падает. Дин гадал, действительно ли бабка Шочи сможет исцелить его, а потом вдруг неожиданно испугался, что сделал ужасную ошибку, согласившись на эту работу. Ошибку, которую не исправить.
Он вспомнил о споре, который вышел у них с Сэмом после возвращения из угрюмой темницы, в которой их дед мучил монстров. Дин, ясное дело, храбрился, но что, если и в самом деле он умрет до того, как к Сэму вернется душа? Дин понимал, что является единственным, что удерживает брата в рамках человечности. Если Дина не будет, Сэм прекратит бороться? Обречет себя на жизнь без эмоций, без совести? Дин не мог позволить подобному случиться. Не в первый раз он оказался чересчур чертовски упрям, чтобы умереть. Возможно, и не в последний.