Повернувшись ко мне спиной, она говорит:
– Я в порядке.
Ее голос холодный и звенящий, как лед, который покрывал комнату несколько мгновений назад.
– Я… просто подумал…
Я беспокойно тереблю подол рубашки.
«О чем, черт возьми, ты думал, Леандр? – спрашивает злобный голос у меня в голове. – Что ты можешь появиться здесь, и она примет тебя с распростертыми объятиями после того, как ты дал ей понять, что все кончено? Что она страдала последние несколько недель так же, как и ты? Она, черт возьми, живет в замке! У нее есть все удобства, и она скоро выйдет замуж за короля – а не за обнищавшего минхера вроде тебя, у которого нет даже захудалого замка, который можно было бы ей предложить».
Я закрываю глаза и стискиваю зубы в надежде, что смогу заставить этот голос замолчать, но безуспешно.
Давина вздыхает и полуоборачивается ко мне. Внезапно она слегка ссутулится, будто все напряжение покинуло ее тело.
– Я ненавижу это место, – тихо признается она. – Не только я, но и моя магия, которая… стала жить своей собственной жизнью и усложняет мою. – На ее губах появляется легкая улыбка. – Кроме тебя, я никому не могу рассказать об этом. – Кивком головы она указывает на стол рядом с собой, на котором сложены несколько писем. – Даже моя мама считает, что я должна прилагать больше усилий и терпеть, не жалуясь.
Я указываю на стул у стола.
– Могу ли я сесть или мне уйти?
На мгновение в ее взгляде мелькает паника.
– Останься. Пожалуйста.
Я киваю и вздыхаю с облегчением. Не только потому, что она не выгоняет меня, но и потому, что голос в моей голове наконец умолкает. Я сажусь на стул в трех метрах от нее. Так близко и в то же время так далеко.
Давина устраивается на подоконнике, подтягивает ноги и драпирует платье вокруг себя.
– На самом деле, почему ты здесь? – спрашивает она некоторое время спустя.
Я вздыхаю.
– Ты не захочешь услышать правду.
Ее глубокий синий взгляд находит мой.
– А все-таки?
Я здесь, потому что устал видеть тебя только в своих снах. Часть меня хочет убедиться, что Эсмонд дает тебе ту любовь, которую ты заслуживаешь. Другая часть хочет убить его за то, что он единственный, кому позволено быть рядом с тобой.
– Мне нужно выполнить кое-какие поручения, – уклончиво отвечаю я. – Строительство замка в Бразании идет хорошо, но у нас нет всего необходимого.
Выражение на ее лице смягчается.
– Хотела бы я увидеть его, когда он будет закончен. Однажды, – она поворачивает голову и смотрит в окно, – когда-нибудь, когда я смогу покинуть этот проклятый двор.
Я хмурюсь.
– Почему бы тебе не съездить? Я имею в виду, что ты могла бы поехать в Браннвин и провести время в городе, когда начнешь сходить с ума от скуки, – я заставляю себя улыбнуться. – А теперь Гембрант снова с тобой. Тебе не придется ездить на незнакомой лошади. Он скучал по тебе. Он был невыносим, потому что тебя не было рядом.
И не только он. Я заметил, что жители деревни избегали меня, потому что я выходил из себя по любой мелочи. Улыбка Давины становится шире, более искренней.
– Спасибо, что взял его с собой, но… – На мгновение ее взгляд скользит по мне, затем она снова смотрит в окно. – Тебе следовало оставить его в Бразании. У меня не будет возможности покинуть двор.
– Почему? Ты не пленница, но…
Я прерываюсь, потому что мне невыносимо говорить правду. Невеста короля. Будущая королева. Все должны на нее посмотреть. Все должны хоть раз в жизни увидеть ее улыбку.
– Я не могу выйти, – бормочет она, обнимая руками колени. – Небольшая вылазка в розарий сегодня уже довела меня до предела. – Выражение ее лица мрачнеет. – Ты знаешь, что Эсмонд… – Она неуверенно смотрит на меня. – Что здесь, в замке, есть женщины, которые…
– …его любовницы? – помогаю я ей. – Да. Ты с ними встречалась?
Она жует нижнюю губу.
– Сколько их?
Я уклончиво пожимаю плечами.
– Это… нормально?
– Что ты имеешь в виду?
Она ерзает на месте, будто ей нужно подобрать правильные слова.
– Что у него есть любовницы и что он, возможно, оставит их и после свадьбы. У моего отца никогда их не было – или, по крайней мере, я об этом не знаю. Никогда не слышала, чтобы кто-то так открыто заявлял о таком… Конечно, при фрискийском дворе тоже есть тайные любовные связи, но нет… любовниц. И никаких незаконнорожденных детей, резвящихся в розовом саду.
– Ах, значит, ты с ними уже тоже столкнулась, – бормочу я.
– Дети ничего не могут с этим поделать, но матери… – Она кривит рот. – Они обращались со мной так, будто это я должна перед ними преклоняться. Будто я стою не больше, чем грязь под их ботинками. Разрушительница их идеального мира. – Она решительно качает головой. – Я не просила выдавать меня замуж за Эсмонда, но надеялась, что он будет относиться ко мне с той нежностью, о которой писал. Что он хотя бы сможет заставить меня чувствовать, что мне здесь рады и это мой дом. – Она прислоняется лбом к оконному стеклу. – Но я пленница.
Как бы мне хотелось встать, крепко обнять ее и дать поддержку, в которой она сейчас нуждается. Но я должен помнить, где мое место: не рядом, а за ней, как ее рыцаря и защитника, если она позволит. Ни больше, ни меньше.
– Не знаю, как с этим обстоит дело в других странах, – признаюсь я, – но у отца Эсмонда тоже были любовницы. Так что для людей здесь это совершенно нормально. Тем не менее у тебя должен быть более высокий статус, чем у любой из них. Я передам Эсмонду, чтобы он обратился к совести своих любовниц.
– Нет, – быстро говорит она. – Я не… это имела в виду. У меня нет чувств к Эсмонду. Так что мне все равно, если и со сколькими женщинами он занимается… без разницы чем, лишь бы он не трогал меня. Я не прошу их пресмыкаться передо мной, но хочу уважения, которого заслуживаю, если уж мне придется с ними жить под одной крышей.
Мне трудно и дальше ее внимательно слушать. Ей нет дела до Эсмонда. С моей души падает огромный камень.
Движением подбородка она указывает на стопку писем на столе.
– Я попросила родителей разорвать помолвку и забрать меня домой.
Камня больше нет, но теперь страх вонзает свои ледяные когти в мое сердце. Она возвращается во Фриску.
Возвращается на родину. Так далеко, что я никогда больше ее не увижу.
– Я не могу, – говорит Давина, когда я не могу выдавить из себя ни звука, – выйти замуж за человека, к которому у меня нет абсолютно никаких чувств. Даже дружеских. И я никогда не смогу отдать свое сердце нескольким людям, как это делает Эсмонд. Не знаю, любит ли он своих любовниц, но они достаточно важны ему, чтобы им было позволено здесь жить.
– Я бы тоже не смог, – хрипло признаюсь я.
Между нами столько всего, но никто из нас не осмеливается произнести и слова вслух.
– Мой отец против этого, – наконец говорит Давина. – Против расторжения помолвки, я имею в виду. Он хочет, чтобы я терпела и извлекла из этого максимум пользы.
– Почему? – спрашиваю я.
Она кладет подбородок на колени.
– Фриске нужен союз с Огненным королевством, и наоборот. Я – цена этого союза. Объединение двух королевских династий должно продемонстрировать единую силу в борьбе с земельцами. Те еще не заходили так далеко, чтобы добраться до Фриски, но это лишь вопрос времени. Кажется, вы сражаетесь с ними уже целую вечность.
– Ты не приз, Ви… Эйра.
Она улыбается.
– Можно Ви. Пожалуйста, продолжай называть меня так.
– С удовольствием, когда мы будем наедине.
– Я предложила сражаться самим. – Она вытягивает руку. Маленькие льдинки мерцают на кончиках ее пальцев. – Теперь, когда моя сила пробудилась, я могу быть полезной. И когда земельцы будут побеждены, я смогу…
Ее взгляд на мгновение устремляется ко мне, прежде чем она сжимает кулак, заставив магию исчезнуть.
– Ты сможешь быть свободной, – мягко заканчиваю я. Она робко кивает. – И свободной в своем выборе.
Ее взгляд встречается с моим, и я слышу все невысказанные слова, что висят между нами.
– Что они сказали о твоем предложении? – спрашиваю я, когда снова могу доверять своему голосу.
Давина фыркает и закатывает глаза.
– Если бы я стояла перед ними, они бы посмеялись надо мной. Моя мама считает, что моих сил недостаточно для настоящей борьбы.
– Я не согласен с этим, – я склоняю голову. – Может, тебе стоит показать родителям, насколько сильна твоя магия, если они не верят тебе по письмам.
– Ты хочешь сказать… Я должна отправиться во Фриску?
Я пожимаю плечами.
– Почему бы и нет? Они – твои родители. Никто не может запретить тебе навещать их. Если случайно ты вызовешь там небольшую ледяную бурю, это будет просто дурацким совпадением, – хмурюсь я. – Буря во Фриске привлечет внимание?
– Моя – да, – с ухмылкой признается она. Никогда не испытывал такого облегчения, когда увидел ее улыбку. – Обычно дует только легкий ветер. Настоящие бури очень редки. Но… они не передумают. С тех пор как родился мой брат, я просто… Поскольку теперь есть наследник мужского пола, мне остается только вступить в брак ради них и Фриски.
Я тоже единственный сын, но мои родители никогда бы не попытались нажиться на моих сестрах. Они хотели для них наилучших браков – неважно, был бы их будущий зять лордом или мельником из деревни, лишь бы он носил свою жену на руках.
– Моя бабушка до сих пор живет при дворе Фриски, – говорит Давина. – Ее магия во многом похожа на мою. Она – неконтролируемая.
– Ты неплохо справляешься, – бормочу я, надеясь вызвать у нее еще одну улыбку, но она только печально смотрит на меня.
– Прямо сейчас – да, но это может измениться в любой момент. Вот почему я не осмеливаюсь отправиться в Браннвин или куда-либо еще. Если я потеряю контроль… – Она кладет голову на согнутые колени. – Я боюсь закончить, как она. Много лет уже она влачит свое существование в подземной тюрьме замка Фриски.
– Неужели ее магия… настолько опасна?