ляла осколками по мишеням и попадала в них. Начнем с малого. Сейчас ты заставишь Гембранта несколько раз проехать галопом туда-обратно перед ними.
Я поднимаю брови.
– Ты называешь это тренировкой? Ни у меня, ни у Гембранта не возникнет никаких проблем, если мы немного проскачем взад-вперед.
Леандр одаривает меня понимающей ухмылкой.
– Посмотрим.
Уже после третьего повторения я понимаю, что имел в виду Леандр. Гембрант начинает скучать и находит травинки более интересными, чем снова бежать по дорожке. Мне все труднее направлять его. Без поводьев это совершенно невозможно сделать, но я не смогу их использовать, если в то же время буду призывать магию и стрелять ледяными осколками.
– Хочешь попробовать на Элоре? – спрашивает Леандр, когда, расстроенная, я даю себе и Гембранту передышку. – Ты увидишь разницу.
– Но я намного лучше чувствую Гембранта, чем Элору.
– Гембрант тебя любит, – говорит Леандр. – В этом нет никаких сомнений. Но он не так хорошо обучен, как Элора, и к тому же не очень опытен. Как и ты, – он слегка кивает в мою сторону. – Ты думала, что попадешь сегодня в яблочко осколками, так ведь?
– Может быть, – бормочу я. – По крайней мере, не думала, что должна отрабатывать это целую вечность. Но… – я слегка тянусь, пока кончики наших носов не оказываются в нескольких сантиметрах друг от друга, – …я не возражаю. Мне есть чем заняться, я могу выбраться из этого проклятого замка. И мне не нужно размышлять о том, чего я не могу изменить. Само собой, для обучения Гембранта мне нужен лучший специалист по лошадям. Которого я только знаю.
– Тогда вечером не жалуйся, когда едва сможешь ходить, принцесса, – с ухмылкой предупреждает он.
Глава 38Леандр
Гембрант возмущенно ржет, когда несколько недель спустя Давина снова тренируется с Элорой, чтобы почувствовать разницу между двумя лошадьми и понять, над чем ей еще стоит поработать со своей. Белый жеребец дергает за поводья, которые, однако, я крепко держу.
– Успокойся, – рычу я, – или ты все же попадешь к мяснику.
При этом я понимаю его больше, чем кто-либо мог предположить. По крайней мере, он знает, что его хозяйка вернется к нему после тренировки, нежно погладит его ноздри и прошепчет успокаивающие слова.
Я же вынужден каждый вечер наблюдать, как Давина садится рядом с Эсмондом и изо всех сил старается поддерживать с ним дружескую беседу. Каждый вечер понимаю, что день, когда она станет его женой – а я потеряю ее навсегда, – неумолимо приближается. Но здесь, на тренировочной площадке, я могу по большей части вытеснить эти и подобные мысли, ночь за ночью лишающие меня сна. Здесь я наслаждаюсь ее близостью, короткими прикосновениями, когда мне приходится поправлять ее позу, и ее улыбкой, которая предназначена только для меня и не такая фальшивая, как та, что она дарит Эсмонду.
После первых тренировок я перешел к тому, что показал ей, как управлять даже такой требовательной лошадью, как Гембрант, при помощи давления бедер. После этого она несколько дней не могла нормально ходить, но перенесла это без жалоб и на следующее утро продолжила тренировку. Я не могу назвать ни одного солдата, который бы не пропустил хотя бы одну по неубедительной причине. Но не Давина! Она борется, хотя сила не всегда подчиняется ее воле, а Гембрант предпочитает бежать налево, а не направо.
После того, как прошел слух, что Давина периодически демонстрирует свою силу во время тренировок, на краю площадки с каждым днем собирается все больше зрителей. Кларис, выступающая в роли нашей компаньонки, начала болтать с другими служанками, вместо того чтобы внимательно следить за нами.
Пока Давина тренируется, я посвящаю себя обучению Фулька, который более чем горд, что тоже является ритари. Стало еще хуже с тех пор, как он надел синий костюм, который сшили для него портные.
Фульк горячо поклоняется принцессе.
Уже несколько раз я смеялся над ним, говоря, что он смотрит на нее так, будто она – богиня. Когда он ответил, что я буду смотреть на нее так же, я не знал, что на это сказать.
– На этот раз вы не забыли о мешке с песком? – спрашивает он меня. – Мне нужно укрепить руку с мечом, если я должен защищать принцессу от земельцев.
Я хмурюсь, наблюдая, как принцесса стреляет одним ледяным осколком за другим по мишеням, сидя верхом на Элоре. Однако воздерживаюсь от комментария, что на самом деле она не нуждается ни в его, ни в моей защите.
– Извини, я опять о нем забыл.
Фульк вздыхает:
– Но как же мне тогда тренироваться?
Я оглядываю площадку.
– Ты мог бы…
Но не могу найти ничего, по чему он мог бы бить своим тренировочным мечом, чтобы развить силу, координацию и выносливость.
Несколько зрителей кивают мне, когда я окидываю их взглядом. Сегодня их уже больше, чем вчера. Некоторые хлопают, когда осколки Давины попадают в цель. Она чаще промахивается, но в целом у нее начинает получаться. Теперь все, что ей нужно, это справиться с Гембрантом.
Белый жеребец тянет за поводья, когда Давина выскальзывает из седла и идет к нам с Элорой. Принцесса выглядит измотанной, как обычно после тренировки, но улыбается, и ее темно-синие глаза искрятся радостью, когда она смотрит на меня.
Каждый день я говорю себе, что нужно прекратить заниматься, как только я увижу первые признаки усталости, но боюсь, что за это она накричит на меня. Лишь однажды я осмелился спросить ее, не хочет ли она сделать перерыв. Я сразу ощутил тот ледяной взгляд, которого боится Эсмонд.
– Все в порядке, крепыш, – бормочет Давина, когда Гембрант утыкается головой в ее плечо. – Как у вас обстоят дела с обучением?
Я пожимаю плечами.
– Я забыл мешок с песком. Поэтому мы так никуда и не продвинулись.
Фульк возмущенно надувает щеки.
– Я никогда не стану лучше, если мой минхер продолжит пренебрегать моими тренировками. Один из оруженосцев уже получил возможность сразиться со своим господином в тренировочном бою, а мне даже не разрешено побить мешок.
В уголках губ Давины скрывается усмешка.
– Значит, ты хочешь побить своего господина?
Взгляд Фулька неуверенно устремляется ко мне и, наконец, возвращается к Давине.
– Я… не это имел в виду. Я просто хотел…
– Возможно, я смогу помочь тебе с этим.
Она подмигивает ему, от чего на его щеках появляется яркий румянец. Я закатываю глаза.
– В старой истории о моей бабушке говорилось, что она могла с помощью своей магии создавать броню. После того, как несколько дней я не делала ничего, только создавала осколки и стреляла ими, мне не помешало бы немного разнообразия.
– Броня? – переспрашиваю я.
Давина качает головой из стороны в сторону.
– Наверно, это было больше похоже на что-то вроде ледяного нагрудника. Не знаю, можно ли в нем вообще двигаться, но я бы хотела попробовать.
Мне нечего противопоставить ее умоляющему взгляду, поэтому киваю. Мгновение спустя ее рука лежит на моем сердце, которое начинает биться чаще от ее прикосновения. Слой льда медленно растекается под ее ладонью, покрывая мою грудь, живот и, наконец, спину.
– Тебе холодно?
– Нет, – шепчу я, вдыхая ее аромат.
Ее магия не беспокоит меня, и я не чувствую холода, исходящего от нее. То же самое относится и к ледяным цветам, которые регулярно украшают окна ее комнаты или обеденного зала, когда Эсмонд делает очередное бестактное замечание о своих любовницах во время ужина. В отличие от остальных присутствующих, которые дрожат, как только магия Давины начинает распространяться, я ничего этого не чувствую.
– Попытайся пошевелиться, – говорит Давина, убирая руку.
Ледяной нагрудник сковывает мои движения даже меньше, чем железная броня.
Она подзывает Фулька.
– Давай посмотрим, сколько выдержит лед.
С излишним энтузиазмом Фульк наносит мне удар своим тупым тренировочным мечом. Я чувствую толчок и удар, но ничего более.
– Тогда ты можешь еще немного потренироваться, – говорит Давина. – Я отведу Гембранта и Элору в конюшню.
– Все в порядке? – я внимательно изучаю ее бледное лицо.
Она кивает:
– Сегодняшняя тренировка была довольно утомительной. Но ничего такого, что не могли бы исправить горячая ванна и немного сна.
Я делаю мысленную пометку заглянуть к ней позже, чтобы убедиться, что она на самом деле просто устала, но сейчас отпускаю ее. Мы здесь уже несколько часов. Даже я уже костьми чувствую усталость, но мне нужно еще немного продержаться.
Элора, как кроткая овечка, послушно следует за Давиной и Гембрантом, Кларис убегает с тренировочной площадки вместе с принцессой. Зрители постепенно расходятся. Лишь несколько солдат остаются наблюдать за тренировкой Фулька.
Когда Давина скрывается из вида, ее ледяное заклинание разрушается, и я получаю болезненный удар от мальчика.
– И-извините, минхер, – заикается он.
Я стискиваю зубы.
– Все хорошо. Я тоже не смог бы вовремя среагировать.
– Давайте на этом закончим, – бормочет Фульк. – Нет смысла, если я могу только размахивать мечом в воздухе. – Его взгляд устремляется на замок. – Принцесса выглядела уставшей.
– Осталось всего несколько дней, – тихо отвечаю я.
– Несколько дней?
– До ее свадьбы.
Я быстро отгоняю эту мысль. Достаточно, что она снова вернется, едва я лягу в постель как можно дальше от края, потому что знаю, что нас отделяют всего пара дюймов проклятой стены. Мы взяли за правило трижды быстро стучать по стене ночью, прежде чем заснуть. Коротко, длинно, коротко. Это наш способ сообщить друг другу о своих чувствах, не используя слов, которые может услышать кто-то третий. Снова и снова я говорю себе радоваться каждой мелочи, которую получаю от нее: взгляду, улыбке, слову, быстрому прикосновению. Я должен быть счастлив. Но самая большая и громкая часть меня кричит, что этого недостаточно. Что мне нужна вся она, а не только украденные мгновения.