Взялась за второй лист, третий. Повезло на шестом. Краткая справка, видимо, для постояльцев, была написана на нескольких языках. Увидев знакомые закорючки, я чуть не запрыгала от радости, выдохнула и стала разбираться. Казалось бы, написано всего несколько строк, но буквы никак не хотели запоминаться, и я сверяла каждую загогулину с теми, что были в шпаргалке. Мне повезло узнать часы работы ресторанов и баров, а также основной перечень услуг отеля. Уже неплохо. По крайней мере, отныне я способна рассказать новоприбывшим, во сколько завтрак и где его найти.
Я перебрала все листы в папке, нашла ещё два, на которых текст был продублирован на разных языках. Теоретически, я могу перевести прочитанную фразу на нигутский, а затем гадать, какая буква, какой звук передаёт. Тот ещё квест, но придётся справляться. Я отложила папку, чертыхнулась, поняв, что всё это время сидела в рабочем платье, разделась, наскоро ополоснулась и легла. На сегодня с меня хватит.
Несмотря на усталость, сон не шёл. Перед глазами мельтешили картинки прожитого дня. Я ворочалась, вспоминала то полёт на дирижабле, то мыльный раствор, поданный вместо кофе. Кажется, это уже игра воображения. Видения затягивали. Я расслабилась, позволила образам сменяться, перетекать из одного в другой и становиться всё абсурднее. Это уже сон? Постепенно картинки выцвели, сменились кромешной темнотой, и где-то далеко во мраке вспыхнул неестественный бордовый свет.
Я вздрогнула. Это уже не сон, и даже не кошмар. Окружающее пространство воспринималось слишком реально. Я каким-то образом угодила в очередной мир, но на сей раз нежилой? Не зная, что предпринять, пошла на свет.
Шероховатый пол чуть покалывал голые ступни. Я осторожно шагала, слепо выставив руки вперёд, и ловила лишь воздух. Увидеть что либо, кроме света, не получалось, но у меня создалось стойкой впечатление, что я иду в пустоте. Метров через сто источник света внезапно приблизился, им оказался матовый багряно-кровавый шар, зависший над круглой площадкой. Я опустила руки, сделала ещё шаг, и на границе света и тьмы с размаху налетела на невидимую преграду. Да что же такое!
Я пошла вдоль стеклянной стены и резко остановилась, увидев, как из темноты на площадку выходит давешний брюнет.
— Эй! — окликнула я и ударила кулаком по преграде.
Мужчина не услышал. А, рассмотрев его, я вздрогнула повторно. Угольно-чёрный плащ сливался с чёрными волосами, на шее кровавым пятном выделялся алый платок. Мужчина уверенно шагал вперёд, будто не замечал ничего не обычного. Особенно плотную ткань, которой были завязаны его глаза.
— Господин! — закричала я, колотя по стеклу.
Он не слышал и шёл прямиком к обрывавшей площадку пропасти.
— Господин, не надо! Господин!
Я побежала вдоль преграды к обрыву и вновь уткнулась в стекло. Попятилась, но сзади появилась новая преграда. Я металась под куполом, кричала, пытаясь предотвратить неизбежную трагедию.
Брюнет приблизился к краю, замедлился, будто что-то почуял, завертел головой. Видит сквозь ткань? Нет, иначе бы он отступил от пропасти. Почему он не снимет повязку?!
— Господин! Очнитесь!
Мужчина сморщил нос, сделал тот самый роковой шаг и камнем полетел вниз, а я зашлась криком и резко проснулась.
Подскочив на кровати, долго хватала ртом воздух. Сердце колотилось, как после изнурительного забега на длинную дистанцию. Никогда мне не снились столь реальные сны. Я поднялась, прошлёпала в ванную, поплескала на лицо холодной водой. Спокойствие постепенно возвращалось. В конце концов, что я, кошмаров не видела?
Вспомнив присказку «На новом месте приснись жених невесте», фыркнула. Сон почему-то упорно не шёл из головы. Вздохнув, вернулась в комнату и выглянула в окно. Рассвет только занимался, ни одно из двух дневных светил ещё не поднялось. Вставать рано, а ложиться обратно уже не имеет смысла. О! Вчера я собиралась вымыть голову, этим и займусь. Эх, шампунь бы где добыть.
Стоя под прохладными струями, я составляла список дел первой необходимости. Во-первых, надо выяснить, где именно проходит завтрашний базар и как туда попасть. Насколько далеко? Мне ведь тащиться пешком и туда, и обратно. Во-вторых, неплохо бы познакомиться с горничными, убирающими комнаты постояльцев. Вдруг у них можно разжиться средствами гигиены? Мыло, стиральный порошок, шампунь… В-третьих, дешифровку папки никто не отменял. И главное дело, с которого стоило бы начать — избежать новых неприятностей.
В столовую я пришла одной из первых. Еду никто не разносил, и сидящая за столиком женщина подсказала, что на завтраке самообслуживание. Порции теснились на длинном столе, тянущемся вдоль стены. Никакого выбора блюд, берёшь тарелку, приборы и наслаждаешься пересоленный подгорелой яичницей, переперчённой колбасой странного вида, вчерашним прокисшим салатом и стопкой наисвежайших лепёшек.
— Позволите присоединиться? Я новенькая, ещё никого не знаю.
Женщина безразлично кивнула.
— Приятного аппетита, — пожелала я.
— И вам.
Напирать я не стала, выждала, пока женщина доест, сходит налить себе чай. Поскольку бары ещё не открылись, титаны с остывающей заваркой были выставлены в столовой на отдельном столе. Я тоже налила себе чай и приступила к выполнению намеченного плана.
— Я слышала, завтра в городе базар?
— Да.
— Интересно… Не подскажете, как туда добраться? — я пожала плечами. — По пути случилась неприятность, я оказалась без багажа. Хочу купить платок или шляпку.
— Извозчики так рано не появляются. Вы вряд ли успеете обернуться до работы.
— А пешком?
Женщина посмотрела на меня с удивлением:
— Пешком? Пешком далековато. Если выйдете на рассвете… Где фуникулёр, знаете? От него идите по самой широкой улице. Не пропустите.
— Спасибо.
Женщина отставила чашку и поднялась:
— Приятно было пообщаться, но мне пора.
— Всего доброго, — откликнулась я и ещё немного посидела за столом.
Что же, мне тоже пора. Первый рабочий день начинается.
ГЛАВА 8
Устроившись за выделенным мне прямоугольным столом, я первым делом внимательно рассмотрела стоящие на столешнице громоздкие часы с маятником и аж двумя циферблатами. Часы поставлены явно неспроста.
— Вы бы рычажок опустили, — подмигнул мужчина, выдававший мне вчера ключ от комнаты. — Когда уходите, рычаг нужно поднимать.
— Спасибо.
Мужчина словно не услышал, прошёл мимо за стойку ресепшена, и довольно громко поздоровался с коллегой, который вместо ответа широко зевнул и вскоре покинул рабочее место.
Рычаг я послушно опустила, и стрелка на втором циферблате тотчас пришла в движение. Интересно. Получается, часы снабжены своеобразным таймером, отсчитывающим, сколько времени я провела на месте. А если потребуется отойти по работе? Мало ли, кто-то из постояльцев потребует его проводить. Ладно, не к спеху, зарубку в памяти сделала, потом разберусь.
Быстро оглядевшись, убедилась, что рядом никого нет, скинула туфли и поочерёдно задрала ступни. Вчера после прохладного душа и смены башмаков на туфли ногам стало легче. Я даже смогла выйти из отеля, дойти до народного пляжа. К тому же я понимала, что обойти территорию необходимо, боль я старательно игнорировала. К вечеру стопы вновь разболелись, снова помог душ, а сейчас я увидела стёртую в кровь кожу и приуныла. Пока терпимо, но раны должны спокойно заживать, а не преть в туфлях. Хорошо, за столом можно и босиком сидеть. Плохо, что нет ни пластыря, ни медикаментов. А если нагноение начнётся? То-то и оно.
Я аккуратно поставила туфли так, чтобы их можно было надеть в считанные секунды. Пол под моим столом не слишком грязный, видно, что горничная мокрой тряпкой махала. Мрамор приятно холодил кожу. Я побарабанила пальцами по столешнице и внезапно осознала, что заняться мне толком нечем.
Идти сплетничать не ресепшен рано: интуиция подсказывала, что Пухлощёкий может появиться в любой момент. Вряд ли он одобрит праздные разговоры, к тому же придётся влезать в туфли. Нет уж, не сейчас.
С утра холл у гостей популярностью не пользовался, да и бар ещё не открылся. На диванах разместились всего несколько постояльцев, наблюдать за которыми не было никакого интереса. Сидят, тихо о чём-то переговариваются, один читает газету.
Время тянулось, меня никто не тревожил, разве что Пухлощёкий мимо прошёл, посмотрел, опустила ли я рычаг на часах, ничего не сказал и скрылся в служебном помещении. Я ещё раз вздохнула. Наверное, несмотря на все трудности я устроилась хорошо. Кормят, поят, в комнату поселили, через две недели денег дадут.
— Драси?
Я очнулась от размышлений. У стола замер вчерашний брюнет. Взгляд чёрных глаз словно колол. Я выдавила более-менее приветливую улыбку.
— Доброе утро, господин. Чем могу вам помочь?
— У вас девичья память? Я не повторяю дважды, — мужчина резко отвернулся и ушёл.
Настроение моментально испортилось. Что он имел в виду, я поняла сразу — посуда по-прежнему не моется. Снова к начальнику идти? Третий раз общаться с брюнетом не хочется. От его взгляда пробирает до костей. Так и хотелось нырнуть под стол и голову прикрыть каской. И ведь объективных причин нет! Он не оскорблял, не повышал голос, говорил предельно вежливо и тихо.
Мысленно ругнувшись, влезла в туфли. И почему вчера я чувствовала себя в них гораздо лучше? Поднимать рычаг на часах не стала, одёрнула платье и пересекла холл и, пока не растеряла остатки решительности, постучалась. Ответом было невнятное мычание. Я распахнула дверь. Кто бы сомневался, Пухлощёкий уплетал красные острейшие перцы, завёрнутые в лепёшку.
— Постоялец требует срочно решить проблему, — объявила я.
— И? — буркнул начальник.
— Стаканы, в которые бармен разливает напитки, не промываются должным образом.
Начальник поморщился:
— Вы, уважаемая драси, вчера мне об этом сообщили.
— Изменений нет, постоялец недоволен.
Начальник почему-то обрадовался: