— Тебя тут нет. Ты за кадром.
— Черта с два!
— Ладно, герой-одиночка, давай спокойно разберемся. У тебя нет никакой причины дергаться. Это был просто несчастный случай, и ты здесь ни при чем. Да и что ты можешь сделать? А если ты попытаешься вмешаться, это вызовет крайнее недовольство всех заинтересованных сторон.
Я выдал ему свою лучшую улыбку, в которой были задействованы все зубы и даже глаза.
— Ты мне льстишь.
— Не считай себя умнее всех, Майк.
— С чего ты взял?
— Хорошо, ты толковый малый, и я знаю, как ты работаешь. Я просто стараюсь пресечь неприятности, пока они не начались.
— О чем ты говоришь, Пэт? Они уже начались, и ты это знаешь. Мне врезали между глаз, женщину прикончили, машина погибла. — Я встал и посмотрел на него сверху, чувствуя, как улыбка сходит у меня с лица. — Может, я и впрямь слишком гордый, но спускать такое я не намерен. Кто-то заплатит мне той же монетой, а там уж Эвелло это будет или другой кто — мне до лампочки.
Пэт ухватился за край стола.
— Одумайся, Майк. На кой черт тебе это нужно? Ведь ты…
— А как бы ты поступил, если бы тебя вот так подставили?
— Со мной такого не случалось.
— Знаю… Зато со мной случилось. Эти ребята не такие уж крутые, чтобы все сходило им с рук. Какого черта, Пэт, уж ты-то меня знаешь!
— Именно поэтому я и прошу тебя ничего не затевать. Ну, что мне прикажешь делать, взывать к твоему патриотизму?
— Да плевать я хотел, даже если меня будут хором отговаривать конгресс, президент и Верховный суд. Они всего лишь люди, которых не бьют по башке и не бросают с обрыва. С подонками не играют по правилам. Сыскари из федералки могут стараться сколько угодно, но что происходит, когда они накрывают шайку гангстеров? Ладно, дадут они показания. Костелло тоже давал показания, и я могу дать тебе протоколы судебного заседания, где зафиксировано его лжесвидетельство. А что дальше? Да ты знаешь не хуже меня, что было дальше. Это слишком крупные фигуры, и ничего с ними не сделаешь. Они найдут сколько угодно свидетелей, которые дадут под присягой любые показания. У них слишком большие деньги и слишком большие связи, и, если они заговорят, слишком много людей пойдет ко дну. Ладно, ну их к черту. Лично меня интересуют парни, которые ехали в «седане», и я хочу увидеться с ними еще раз. Мне неизвестно, как они выглядят, но я их знаю. Если федералка выйдет на них раньше меня, я не стану огорчаться, я просто подожду. Я буду ждать, пока закончится следствие или даже пока они отсидят свои пустяковые сроки, но я этого дождусь, и тебе не придется больше тратить на них время.
— Я смотрю, ты все рассчитал.
— Да. Вплоть до ссылки на состояние необходимой самообороны.
— Ничего у тебя не выйдет.
Я снова ему улыбнулся.
— Пэт, ты же все прекрасно понимаешь.
Серьезность мигом сошла с его лица, рот растянулся в широкую улыбку.
— Понимаю, — сказал он. — Поэтому и боюсь.
— Это было убийство, совершенное с особой жестокостью бандой хладнокровных ублюдков. Посмотрел бы ты, что они сделали с ней перед тем, как прикончить.
— Огонь уничтожил все следы на ее теле… Или на том, что от него осталось.
— Следы были, и выглядели они не очень привлекательно. — Я взглянул на него в упор. — После такого зрелища начинаешь мыслить по-другому.
Он поднял на меня задумчивые глаза.
— Они пытали ее не для того, чтобы выяснить, сколько она знает, — сказал я. — Из нее хотели выжать информацию, известную ей одной, ключ к чему-то неразгаданному.
Лицо Пэта опять стало серьезным.
— И ты хочешь добыть этот ключ?
— А ты как думаешь?
— Не знаю, Майк. — Он устало провел рукой по глазам. — Наверно, я и не ожидал, что ты оставишь это дело без последствий. — Он взглянул в окно, по которому бежали струйки дождя. — Ладно, раз так, тебе не мешало бы знать кое-что. Эти ребята из ФБР — народ ушлый. Они имеют твое досье и знают, как ты работаешь. Они даже знают, как ты думаешь. Не жди от них никакой помощи. Если встанешь им поперек дороги, дело кончится каталажкой.
— Ты получил указания?
— В письменном виде и от весьма высоких инстанций. — Он взглянул на меня в упор. — Мне было приказано передать тебе это, если будешь дергаться.
Я поднялся и достал сигареты.
— Великие сыщики. Они хотят все сделать сами. Слишком умные, чтобы нуждаться в помощи.
— У них техника и люди, — возразил Пэт.
— Верно. — Губы у меня пренебрежительно дернулись. — Но здесь нужна позиция, которой у них нет. Они хотят сыграть на публику, показать на этом примере эффективность своей работы. Думают, что упекут их за решетку. Черта с два! Эти ребятки из «седана» плевать хотели на власти. А также на тебя, на меня и на кого угодно, кроме самих себя. Они признают только одно — ствол в брюхо, лучше с разрывной пулей, которая размотает им кишки по стенкам. Вот такой подход они уважают. — Я напялил шляпу, стараясь не задеть фонарь на лбу. — До встречи, Пэт.
— Если она состоится, — ответил он мне в спину.
Я спустился по лестнице, вышел на дождь и стал ловить такси.
Если вы не знаете, что они здесь были, вы никогда этого не обнаружите. Разве что мелочи какие-нибудь. Бороздка в слое пыли от случайного прикосновения рукава, чуть сдвинута пепельница, резиновая полоска в дверце холодильника в одном месте вылезла наружу — не могут же они знать, что она отстает и каждый раз ее надо придерживать рукой.
Мой пистолет висел в шкафу на прежнем месте, на щечке можно было заметить отпечаток большого пальца, хотя я помнил, что хорошо протер его перед тем, как убрать. Я снял пистолет с крючка и положил на стол. Ребята из ФБР слишком хорошо знали свое дело, чтобы оставлять отпечатки. Когда я стаскивал пальто, насвистывая какую-то песенку без мотива, мой взгляд упал на корзинку для мусора, стоявшую около платяного шкафа. На дне лежал окурок, это был окурок не от моей сигареты. Я поднял его, осмотрел и бросил назад, продолжая насвистывать. Немного поразмыслив, я снял трубку и набрал номер консьержа.
— Это Майк Хаммер, Джон. Ты впускал сюда мужчин?
— Мужчин? — Он замялся. — Понимаете, мистер Хаммер, я…
— Ладно, ничего. Я с ними говорил. Просто хотел проверить.
— Ну, если так… У них был ордер на обыск. Вы знаете, кто они? Это люди из ФБР.
— Знаю, знаю.
— Они сказали, чтобы я помалкивал.
— Ты уверен?
— Факт. С ними был еще городской полисмен.
— А больше никто не приходил?
— Никто, мистер Хаммер. Я бы никого не впустил, вы же знаете.
— Ладно, Джон. Спасибо. — Я положил трубку, снова осмотрелся. Кто-то еще был в квартире. Он тоже знал свое дело. Но не так хорошо, как агенты ФБР. Он оставил следы.
Опять вокруг меня сгущалась тревога. Она висела в воздухе, как дым, хотя не имела ни цвета, ни запаха. Я снова начал насвистывать и взял со стола пистолет.
Глава четвертая
Она приехала в полдвенадцатого. У нее давно был свой ключ, и она вошла в гостиную, неся с собой тепло, свет и радость жизни.
— Привет, красотка! — сказал я.
Она медленно улыбнулась, потом изобразила губами поцелуй. Нам не надо было соприкасаться губами. Она посылала мне свое тепло через всю комнату.
— Уродина, — сказала Велда. — Ты еще безобразней, чем был, но я люблю тебя еще больше.
— Ну и пусть уродина. Зато я внизу красивый.
— Кто полезет так далеко? — улыбнулась она. — Разве что я.
— Именно ты, детка.
Продолжая улыбаться, она сняла пальто и бросила его на спинку кресла.
По-моему, я никогда не уставал смотреть на нее. Она была моим идеалом женщины, и даже любые ее эмоции, как бы они ни проявлялись, всегда отвечали моему настроению. В ней уживались пышная красота джунглей и элегантная утонченность города. Для меня она была всем на свете, и на ее пальце поблескивало подаренное мной кольцо.
Велда прошла в кухню и открыла пару банок пива. Я взял у нее запотевшую от холода банку и поставил на столик рядом с собой. Она опустилась в кресло, сделала глоток, а когда слизнула языком пену с губ, я почувствовал внезапное волнение в крови.
Затем она сказала то, что я ожидал:
— На этот раз дело слишком серьезное, Майк.
— Вот как?
Она медленно подняла глаза и посмотрела на меня твердым взглядом.
— Я кое-что сделала, Майк. Я не стала ждать, пока ты выйдешь из больницы. Это не такое убийство, как ты думал. Это было преднамеренное и организованное убийство, и оно имеет такую подоплеку, что даже городские власти боятся о нем говорить. Оно вышло на федеральный уровень, но нити тянутся так высоко, что и агенты ФБР должны проявлять осмотрительность.
— Ну и что? — сказал я с безразличным лицом, поднося ко рту банку с пивом.
— Тебе все равно, что я думаю?
Я поставил банку на столик и сказал:
— Даже очень не все равно, котенок, но, когда надо принимать решение, для меня важно, что я сам думаю. Я мужчина. Пусть даже я один мужчина, но пока у меня есть собственный ум, опыт и знания, я буду принимать решения сам.
— И ты собираешься гоняться за ними?
— А я бы нравился тебе больше, если бы пошел на попятный?
Улыбка тронула ее губы, смягчив серьезное выражение лица.
— Нет, — сказала она, и теперь глаза ее тоже улыбались. — Люди и техника на десять миллионов долларов ведут войну с другой многомиллионной организацией, и именно тебе нужно влезать между ними и наводить порядок. Ладно, ты мужчина, ты решаешь. — Она отхлебнула из банки. — Я все жду, когда ты решишься наконец спуститься со своего холостяцкого пьедестала и переехать туда, где я смогу хоть немножко влиять на тебя.
— Ты уверена, что сможешь?
— Нет, но у меня хоть будет с кем спорить, — засмеялась она. — Мне бы хотелось, чтобы ты был рядом со мной как можно дольше и чтобы я поменьше волновалась за тебя.
— Я и сам этого хочу, Велда. Просто вначале надо кое-что уладить.
— Я знаю, но позволь мне предупредить тебя. Отныне ты будешь иметь дело с коварной интриганкой.