Он так глубоко забрался в меня, что я даже укусить его не могла. Я задыхалась, а ему и дела не было. Я чувствовала приближение оргазма. И не хотела, чтобы старания Аблойка подпортила моя смерть от удушья.
Ногти полезны, чтобы принести изюминку в удовольствие - и чтобы дать понять кое-что. Я всадила ногти в гладкую Мистралеву шею и пропахала ими кровавые борозды. Он резко отдернулся и, увидев его бешеное лицо, я опять порадовалась, что мы не одни.
– Прекращай, как только я скажу «стоп», - сказала я, и поняла, что тоже разозлилась.
– Ты не говорила «стоп».
– Конечно, ты лишил меня такой возможности!
– Ты сказала, что любишь боль.
Мне трудно было дышать ровно, потому что Аблойк по-прежнему вибрировал и скользил внутри меня. Еще чуть-чуть, и я кончу.
– Люблю, до определенной точки. Только не до вывиха челюсти. Нам надо принять кой-какие правила до того… как… придет… твоя очередь!
Последнее слово превратилось в вопль, голова у меня запрокинулась, все тело содрогнулось. Мистраль подхватил мой затылок, а то бы я расколотила его о каменно-твердую землю.
Подаренное Аблойком наслаждение волнами выплескивалось сквозь меня, на меня, в меня. Волны удовольствия, волны магии, снова и снова - будто и этим он умел управлять. Будто мог контролировать мой оргазм точно так же, как контролировал весь процесс до того. Оргазм прокатывался по мне от паха до последнего дюйма моего тела и начинался опять, пробегая по коже вспышкой, от которой я билась всем телом, а руки искали, за что бы схватиться. Аблойк держал меня за ноги, но спина и плечи у меня полностью отрывались от земли и со всего размаху падали обратно.
Кто- то подхватил меня за плечи, пытался удержать, но наслаждение было слишком велико. Я только и могла, что биться и кричать -один дрожащий вопль за другим. Пальцы нащупали чью-то живую плоть и вонзились в нее, и чьи-то сильные руки перехватили мое запястье. Другой рукой я вцепилась в собственный бок и рвала себя - и эту руку чья-то сильная ладонь тоже прижала к земле.
Сквозь собственные крики я различала голоса:
– Давай, Аблойк, кончай же с этим!
– Кончай, Аблойк, - подхлестнул его Мистраль.
И он кончил, и мир вдруг оказался создан из белого сияния, и я чувствовала Аблойка между ног, горячего и мощного, и так глубоко проникшего в меня, как он только мог. Я плыла в потоках белого света, пока в нем не вспыхнули красные, зеленые и синие искры. А потом не осталось ничего, только белый-белый свет.
Глава 5
Я не то чтобы совсем потеряла сознание, но лишилась сил от магии Аблойка, ни рукой ни ногой не могла двинуть. Только когда пошевелился тот, на чьих коленях лежала моя голова, я с трудом открыла глаза. Надо мной склонялся Мистраль, это его руки сжимали мне запястья, и на его коленях покоилась моя голова.
– Я хотел, чтобы тебе было больно, но не чтобы ты переломала себе кости, - сказал он, словно отвечая на вопрос, прочитанный на моем лице.
– Приятно слышать, - ответила я с третьей попытки.
Он засмеялся и осторожно выбрался из-под меня. Мою голову он аккуратно переложил на твердую землю. Нашу импровизированную постель я, видимо, разбросала, потому что сухие колючки опять царапали мне спину.
Я повернула голову и оглядела стражей. Аблойк, слегка пошатываясь, пробирался на коленях к моей голове, словно они с Мистралем решили поменяться местами. Чтобы увидеть, что там делается в темноте за спиной Аблойка, мне понадобилась пара секунд.
Темноту расцвечивало неоновое сияние - голубое, зеленое и красное. Сияние лилось отовсюду, то отдельными горящими линиями, то перекрученными - как нитки, скрученные в веревку, вместе более мощные, более крепкие. Ближе всего к нам на коленях стоял Дойль, словно он пытался придти мне на помощь, и меч у него наполовину был вытащен из ножен - как будто здесь было препятствие, которое можно разрубить мечом. Темную кожу стража покрывали алые и синие линии.
Рис стоял сразу за ним, тоже разрисованный голубым и красным - а дальше во мраке видны были другие мужчины, покрытые синими и зелеными завитками и изображениями цветущих растений. Я заметила сияние длинных светлых волос в куче сухих лоз: Иви весь светился зелеными магическими спиралями. Бри то ли обнимал древесный ствол, то привязан был к нему синими и зелеными линиями. Дерево как будто наклонялось к нему: тонкие сухие ветки, словно руки, обнимали нагое тело стража. Адайр забрался на другое дерево и стоял на крупной ветке у вершины. Он тянулся куда-то вверх, словно видел там что-то, невидимое мне. Кое-где на земле под грудами валежника я разглядела еще стражей.
Мороз и Никка стояли на коленях поодаль от нас. На их телах змеились только синие линии. Они держали кого-то за руки и за ноги - я не сразу разглядела, что Галена. От Галена исходило настолько яркое зеленое сияние, что его самого было и не разглядеть. Всем остальным магия вроде бы доставляла удовольствие, или хотя бы не причиняла боли - но Гален как будто бился в судорогах, почти как я только что, но еще сильнее.
В глаза мне заглянул Мистраль, и я увидела, что он нависает надо мной, как Аблойк недавно - только не целует меня. Он подождал, чтобы все мое внимание обратилось к нему.
– Теперь я, - сказал он, и меня опять напугало выражение его глаз. Я не Мистраля боялась, я боялась того, что с нами происходит. Что-то очень мощное, а как мы за это заплатим? Я очень рано выучила, что за любую силу приходится платить.
– Мистраль… - сказала я, но он уже опускался на меня. Опять подул ветерок - легкий, любопытный, он потрогал меня невидимыми пальцами. Зашуршала сухая листва, и лианы как будто вздохнули под крепнущим ветром.
Я приподнялась и взглянула на Мистраля, снова позвала его по имени. Он поднял голову на оклик, но ясно было, что он меня на самом деле не слышит. У него был единственный шанс получить женщину за тысячи лет. Как только мы покинем сад, его удача кончится.
Если б я не беспокоилась за других стражей, я бы и не пыталась противиться этому его взгляду. Но я их не видела и не знала, где они. Я не знала даже, где мы. Мне не нравилось, что я ничего не знаю и не понимаю, что происходит.
Он провел ладонями по внутренней стороне моих бедер - как будто нежно погладил, но в то же время развел мне бедра в стороны и оказался между ними.
– Что происходит, Мистраль?
– Ты что, боишься? - спросил он, не глядя мне в лицо.
– Да, - сказала я, едва слышно за шумом растущего ветра.
– Это хорошо.
На мой вопрос ответил Аблойк:
– Я пьяню, как Мэб пьянила королей прошлого. Ты глубоко пьяна.
Я повернула к нему голову: он присел на землю у меня за спиной. Слово «мэб» означает «мед», я знала. Знала, что Мэб - богиня, властвовавшая прежде в Ирландии, и девять королей Ирландии должны были стать ее любовниками, прежде чем она позволила им взойти на трон. Но мои знания взялись из легенд, никто из сидхе о ней не говорил как о настоящей богине, как о реальной личности. Я не раз спрашивала, а ответили мне только, что она была «хмельной чашей». А это всего лишь синоним медового напитка. Так что мне оставалось считать, что ее никогда и не было на самом деле.
– Не понимаю, - сказала я.
Аблойк погладил меня по щеке.
– Я даю власть править королевам, как Мэб давала власть королям. Меня забыли, потому что мир стал мужским, и королевы больше не имели власти. Я стал зваться Аккасбель. Забыл свое предназначение. В книгах людей говорится, что я - древний бог виноделия и пивоварения. Я открыл первый паб в Ирландии, придя туда вместе с Партолоном[2]. Вот и все, чем я остался в истории.
Он наклонился ближе ко мне, и я опять легла на землю, только Аблойк взял мое лицо в ладони:
– До сего дня. Теперь у меня новое предназначение.
В это мгновение пальцы Мистраля добрались до моих интимных местечек, и я взглянула на него - но Аблойк крепче сжал мое лицо, не давая повернуться к Мистралю, который уже запустил в меня руку.
– Было время, когда без моего или Мэб благословения никто не мог взойти на трон ни в Ирландии, ни в стране фейри, ни где бы то ни было в Британии. Ситхен не зря сюда нас перенес. Он всех не зря сюда перенес, и Мистраля тоже.
Сухие листья прошуршали по мне, прошелестели по животу и грудям, словно хрупкие пальцы.
– Давай докажем, что все не зря, Мередит, - сказал Аблойк.
Внизу меня уже не палец трогал, хотя Мистраль еще не входил в меня. Для любителя причинять боль он был очень терпелив и очень нежен.
– Что не зря? - прошептала я прямо в лицо Аблойку.
– Что мы живем не зря, Мередит. У кого нет призвания - тот живет лишь наполовину.
Мистраль устремился в меня одним долгим мощным движением. Меня подбросило с земли, из губ вырвался крик. Аблойк меня отпустил, и я наконец смогла посмотреть на Мистраля.
Голова у стража запрокинулась, глаза были закрыты. Тело соединялось с моим так плотно, как ему только удалось. Цветные линии на нем уже не горели, и я заметила, что на мне и Аблойке их тоже не осталось. Но сияние кожи Мистраля казалось необычным; миг спустя я поняла, что по нему как будто бежит тень. Похожая на отражение - только не того, что окружало нас.
Мистраль так и остановился, будто застыв: нижняя половина тела прижата ко мне как только возможно, а верхняя приподнята на вытянутых руках. Он открыл глаза и взглянул на меня: в этих глазах - словно в окошке в далекие небеса - бежали облака. Бежали, будто подгоняемые бурным ветром, и я поняла, что это их отражение я видела у него на коже. Облака - нет, грозовые тучи клубились в его теле.
Ветер все рос, развевал мне волосы, закручивал листья в поземке. Приближалась гроза, и я видела, как она растет в теле Мистраля. Мистраль повелевал ветрами, повелевал небом - в прошлые времена он был громовержцем, богом бури. В глазах у него мелькнула первая молния.
«Прошлые времена» оказались не такими уж прошлыми.