— Вряд ли. Мы встречались каждый день.
— На совещаниях и на съемочной площадке — да. Но если мы хотя бы случайно встречались возле кофейного автомата, ты тут же улепетывала.
— Я никогда в жизни ни от кого не улепетывала.
— Не придирайся к словам, ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Ты боялась остаться со мной наедине даже на десять секунд.
— Потому что, как только мы оставались наедине, ты пытался меня лапать.
— Но тебе нравилось, когда я тебя лапал.
Брин покраснела, понимая, что бессмысленно отрицать очевидное.
— Нас могли увидеть.
— Я готов был рискнуть, мне страшно хотелось до тебя дотронуться.
— О да, конечно. Насколько я помню, ты тогда обхаживал вдову футболиста.
— Мне приходилось сохранять видимость. А ты как думаешь? Вдруг бы пресса пронюхала, что Джон Райли сохнет по своей продюсерше? Да даже если бы я пригласил тебя на свидание, ты не пошла бы, правда?
— Правда. Но ты нашел другой способ.
Райли пожал плечами:
— У меня не оставалось иного выхода, пришлось тебя одурачить.
Его улыбка была такой обезоруживающей, что Брин не удержалась и улыбнулась в ответ.
— Мне следовало сразу разгадать твои уловки.
— Полагаю, ты их и разгадала, — самодовольно заявил он.
— Что-о?! Ничего подобного!
Но как бы яростно Брин ни оспаривала его догадку, в действительности она не раз задавала себе вопрос: не чувствовала ли она тогда подсознательно, что он затеял?
— Алло?
— Привет, Брин. Чем занимаетесь?
Ну и нахал! Позвонить и не представиться! Думает, она сразу узнает его по голосу!
— Кто это?
— Прошу прощения. Говорит Джон Райли. Вы заняты?
Но за формальной вежливостью Брин расслышала насмешливые нотки в его голосе и тут же пожалела, что не придержала язычок и сама дала ему в руки оружие против себя.
— Да!
— И чем же?
— Убираюсь в квартире.
— Это нельзя отложить?
— Нет.
— Я хочу с вами встретиться.
— Как, прямо сейчас?
— Да, сейчас.
— Забудьте об этом.
— Почему?
— Я не хочу с вами встречаться.
— Но у меня возникла потрясающая идея, ее надо обсудить немедленно.
— Придется потерпеть. Сегодня суббота, у меня выходной. Обсудим вашу идею в понедельник на собрании съемочной группы.
Брин постаралась придать своему голосу обиженный и раздраженный тон, но ее пальцы нервно теребили телефонный провод, а сердце с каждым ударом кричало: «Не вешай трубку, не вешай трубку!» Ладони повлажнели, пульс участился чуть ли не вдвое. И это были только те проявления ее состояния, которые Брин согласилась признать, об остальном было стыдно даже подумать.
— Я стою в парке, — заявил Райли таким тоном, словно это все объясняло.
Брин покосилась в окно.
— В парке? В такой день? Сегодня жуткий холод, того и гляди пойдет дождь.
— Ерунда. Как скоро вы можете прийти?
«Пошли его к черту», — требовала здравомыслящая часть ее натуры.
— Я еще не согласилась с вами встретиться.
— Так вас интересует моя идея или нет? Что же вы за продюсер?
— Продюсер, которому слишком мало платят.
— Вы только что получили прибавку. Вам давалось три месяца, чтобы проявить себя. Когда последний подсчет рейтинга показал рост нашей зрительской аудитории, вам прибавили жалованье. Хотите, чтобы я сказал, сколько именно? Это уж будет совсем неловко.
Брин оторопела:
— Откуда вам все это известно?
— Растяпа подслушала, как ее папочка говорил об этом.
— Неужели она вам обо всем докладывает?
— Как вы уже подметили, она меня обожает. — Самодовольная усмешка передалась даже по телефонным проводам.
— Честное слово, вы настоящий…
— Когда вы будете здесь?
— Я не говорила, что приду.
— Но ведь вы придете, правда?
«Нет! Нет! Нет!» — звучал голос разума. Но язык, казалось, был не в состоянии произнести это короткое слово. Вместо этого Брин услышала собственное бормотание:
— Ну хорошо, но только ненадолго. Где вы находитесь?
Всю дорогу Брин заставляла себя идти медленнее. Не хватало еще, чтобы она пришла слишком быстро и показала, как ей хочется его увидеть. Но несмотря на решимость не торопиться и выглядеть равнодушной, Брин все-таки добралась до парка «Золотые ворота» в рекордно короткое время — запыхавшаяся и исполненная нетерпения. На условленном месте возле телефонной будки Райли не оказалось. Черт бы его побрал! Брин решительно не собиралась болтаться здесь в ожидании.
Ее внимание привлекло импровизированное соревнование, разыгравшееся на одной из зеленых лужаек, которыми славился парк. Доберман и ирландский сеттер наперегонки приносили «летающие тарелки», которые бросали их хозяева. Проходя через небольшую толпу, собравшуюся вокруг собак и их хозяев, Брин заставляла себя не вглядываться в лица в поисках Райли.
Кто-то тихо свистнул у нее за спиной.
Брин оглянулась, но тут же поспешила отвернуться. Вид мужчины, окликнувшего ее таким бесцеремонным образом, заставил ее ускорить шаг. Мужчина был в темных очках, черной кожаной куртке и фетровой шляпе с широкими опущенными полями, низко надвинутой на лоб. К тому же он был небрит. Будь на нем длинное пальто, Брин могла бы принять его за эксгибициониста, а так она решила, что перед ней обычный прощелыга.
Звук повторился.
Покосившись через плечо, Брин с тревогой обнаружила, что подозрительный субъект идет за ней.
— Отстань!
Остались ли в наши дни места, где одинокая женщина может чувствовать себя в безопасности!
— Изображаешь из себя недотрогу, Брин?
Брин остановилась так резко, что едва не упала, запутавшись в собственных ногах. Она повернулась и всмотрелась в заросшую щетиной физиономию, почти скрытую темными очками и низко надвинутой шляпой.
— Что вы здесь делаете? Зачем вы так вырядились? Я вас не узнала.
— Так и было задумано. Когда я куда-нибудь иду в субботу утром, я предпочитаю, чтобы меня не узнавали.
Райли схватил Брин за руку и потащил через лужайку. Она едва поспевала за его широкими шагами.
— Я было приняла вас за какого-нибудь бабника.
— Так оно и есть. — Райли усмехнулся. — Разве я только что не снял девчонку?
— Куда мы идем?
— В кусты.
Брин попыталась остановиться — не тут-то было, Райли тянул ее за собой.
— Но я думала, у нас деловая встреча.
— С чего вы взяли?
— Вы сами сказали.
— Ничего подобного. Я сказал, что немедленно хочу обсудить с вами одну идею.
— Что ж, это значит… Ой! Помедленнее, я чуть не упала.
— Пардон. Так о чем вы говорили?
— Я… — Брин замолчала, чтобы перевести дух. Она запыхалась от быстрой ходьбы. — Вы сказали, что у вас появилась потрясающая идея и она не может ждать до понедельника. Нельзя ли передохнуть?
— О'кей. Все равно начинается дождь, давайте куда-нибудь спрячемся.
Райли побежал вдоль неглубокого рва. Брин не оставалось ничего другого, как броситься за ним. Райли втащил ее под пешеходный мостик, и в то же мгновение хлынул ливень. Ливень был такой сильный, что все вокруг скрылось за серебристой пеленой.
— Кошмар! Я же говорила, что будет дождь, — с раздражением сказала Брин, поворачиваясь к Райли. — В результате я зря трачу драгоценный выходной и торчу с вами под мостом в парке «Золотые ворота». Ну, и в чем же состоит ваша блестящая идея, из-за которой вы вытащили меня из дома? И ради Бога, снимите вы эти дурацкие очки, чтобы я хотя бы видела, с кем говорю. — Райли снял очки и спрятал их в карман куртки. — Я слушаю. Выкладывайте вашу идею.
— Я думаю, наши отношения должны перейти на более серьезный уровень.
Брин смотрела на него с полным безразличием. После его слов выражение ее лица не изменилось, на нем не отразилось ни малейшего проблеска чувства. Когда прошло несколько секунд, а она все молчала, Райли сказал:
— Это все.
— Все? Все?! И из-за этого вы вытащили меня субботним утром из теплой, сухой, уютной квартиры?
— Ага! — подтвердил Райли с довольной улыбкой. — Что вы об этом думаете?
— Я думаю, вы рехнулись. — Она развернулась и уже почти вышла под дождь, но Райли вовремя схватил ее за куртку и втянул обратно под мост. Брин очутилась в крепком кольце его рук, и это оказалось удивительно приятно.
Райли был сильным, крепким, мужественным. Первым побуждением Брин было обнять его за шею и прижаться к нему как можно крепче. Но это было бы чистым безрассудством, и она сдержалась. Она попыталась вырваться из объятий. Бесполезно. Руки Райли только крепче сомкнулись вокруг нее.
— Я думаю, моя идея по меньшей мере заслуживает обсуждения.
— Мы можем обсуждать ее хоть до второго пришествия, от этого ничего не изменится. Райли, это невозможно.
— Нет ничего невозможного.
— Есть, и это как раз тот случай.
— Но почему?
— У нас ничего не получится.
— Почему?
— Мы вместе работаем.
— И что из этого?
— Значит, мы должны поддерживать чисто деловые отношения.
— Заткнись.
— Ах вы…
— Ради всего святого, Брин Кэссиди, помолчи хоть разок. Просто заткнись.
Он склонил голову и завладел ее губами. И Брин ответила. Даже под страхом смерти она не могла бы заставить себя не ответить на этот поцелуй, потому что никогда еще ни одно прикосновение не вызывало столь восхитительных, возбуждающих ощущений, как прикосновение его теплых и влажных губ. Движения его языка были то настойчивыми, то игривыми, то стремительными, то медленными и невероятно эротичными. Она чувствовала исходящий от него аромат мятной зубной пасты и дорогого мужского одеколона… а еще он пах дождем… и мужчиной… и сексом.
— Боже, Брин, я думал, что умру, так и не дождавшись, когда снова представится возможность тебя поцеловать.
Он зарылся лицом в воротник ее куртки и поцеловал шею, слегка царапая кожу небритым подбородком.
— Это безумие. Безумие. — Но даже ее собственная оценка ситуации не помешала Брин на всю катушку воспользоваться тем, что она находится в объятиях Райли. Она сбила с его головы шляпу, потерлась носом о его ухо и коснулась губами чуть посеребренных сединой темных волос. — Мы не должны этого делать.