— Фредди, ты нарочно это делаешь? Хочешь, чтобы я убралась вон? — завопила Саския в трубку, которую Фоби по-прежнему держала прижатой к уху.
Дэн приблизился к ней так, что между ними оставалось всего несколько дюймов. Кончики его пальцев слегка касались побелевших суставов на свободной руке Фоби, теплый шелк ослабленного галстука прижался к ее потеющей коже, когда он наклонился к ней; чистые темные волосы щекотали ей подбородок. Он почти робко протянул руку, чтобы коснуться ее щеки.
Отпрянув в сторону, Фоби прижалась к стене и закрыла глаза, пытаясь совладать с собой.
— Саския? — задыхаясь, выдавила она.
— Открой дверь, Фредди. — В голосе Саскии звучала угроза.
— Саския, я… — Фоби задохнулась, когда ладонь Дэна от щеки скользнула вниз по ее шее, словно упавшая жемчужина, едва коснулась платья и оказалась под ним.
Прежде чем она успела вздохнуть, его губы требовательно прижались к ее губам, и она оказалась прижатой к стене. Домофон больно упирался ей в спину.
— А-а-а! — взвыла она, и в ее рот проскользнул язык, который еще сохранял вкус шампанского. В ярости она попыталась вытолкнуть его, но Дэн крепко держал руками ее бедра, и в следующую секунду Фоби переместилась на шесть дюймов вверх. Благодаря такому подъему ее рот был освобожден.
— Феликс делает это с тобой? — тяжело дыша, спросил Дэн и начал покусывать ее ключицу.
Фоби попыталась оттолкнуть его, но ей приходилось упираться в него ногами, чтобы не упасть. Тогда она сильно укусила его за ухо.
Отпрянув, он засмеялся и провел языком по второй ключице.
Фоби дрожала от сдерживаемого желания, которое усиливалось с каждой секундой. Она поняла, что Дэна возбуждала мысль о том, что кто-то еще занимался с ней любовью.
— Феликсу нравятся игры, — прошептала она в ухо, которое недавно укусила.
Дэн передвинул ее от домофона и прижал к выключателю, отчего комната залилась ярким светом. Казалось, он не заметил перемены.
— Я лучше него? — прошипел он.
— Намного. — Фоби почувствовала, что она соскальзывает вниз по стене. У нее закружилась голова, когда Дэн накрыл ее своим телом.
Они не могли оторваться друг от друга, словно сцепившиеся в драке дети, и продолжали целоваться, смеяться и бороться друг с другом, расстегивая пуговицы и сбрасывая одежду, пока они не опустились, почти упали на светлый ковер у большого окна.
— Фредди, чем ты занимаешься, черт возьми? — раздался голос со стороны лестницы, прерываемый тяжелым дыханием, когда Саския преодолевала последний пролет.
Дэн оставил дверь приоткрытой, и в комнату уже проникал легкий запах сигарет Саскии «Мальборо лайтс».
— Черт!
Лихорадочно соображая, Фоби откатилась от Дэна и вскочила на ноги, словно каскадер. Она быстро поправила блузку и бросилась через всю комнату, чтобы спрятать под кофейный столик свою шелковую накидку, лежащую у двери.
— Прячься! — прошипела она Дэну, который с сердитым видом потирал ушибленное колено.
— Что?
— Прячься, сюда идет Саския! Она сделается абсолютно неуправляемой, если увидит тебя. — Фоби торопливо засунула бутылку шампанского за диванную подушку кремового цвета.
Такого объяснения для Дэна оказалось достаточно. Он схватил пиджак вместе с галстуком и бросился к ближайшей двери.
— Где Портия? — Саскии осталось подняться всего на пару ступенек, и она задержалась, чтобы зажечь сигарету. Послышался щелчок зажигалки, предшествующий первой затяжке.
— Вылезай оттуда! — прошипела Фоби, в отчаянии наблюдая, как Дэн пытается закрыться в шкафу. — Спрячься за диваном!
Он исчез за диваном как раз в ту секунду, когда в дверях появилась Саския, окутанная облаком сигаретного дыма.
— Что ты здесь делаешь, если Портии нет дома?
— Я присматриваю за квартирой! — с облегчением выпалила она.
— Понимаю. — Саския явно ничего не понимала.
Когда Фоби вернулась с Саскией в гостиную, случилось то, чего она так боялась.
— Я наняла актрису, чтобы отомстить Феликсу, — сказала Саския тусклым, невыразительным голосом, словно находилась на грани истерики.
— Правда? — взвизгнула Фоби и в страхе попятилась назад на кухню.
— Тебе же наплевать на Феликса, Фред, — огрызнулась Саския.
Фоби посмотрела на Дэна. Он сидел за диваном, сгорбившись, с прижатыми к груди коленями, словно мальчик, прячущийся от наказания, и разрывался между гневом и унижением.
— Вовсе нет, — с трудом пробормотала она.
Глаза Дэна расширились.
— Иди сюда, и мы поговорим об этом, — продолжила она хриплым от сдерживаемых слез голосом. — Я хочу померить кое-что из одежды твоей сестры.
— Что?
— Для Феликса. — Фоби проглотила то, что по вкусу напоминало недозрелый каштан.
— Ты хочешь сказать… — Распухшие от слез глаза Саскии расширились от возбуждения.
Борясь со слезами, Фоби шла по узкому коридору в сторону спальни Портии. Саския даже не заметила, ошеломленная услышанным, что по пути в спальню своей сестры она споткнулась о ногу Дэна.
Когда через десять минут Фоби вернулась на кухню, Дэна уже не было.
15
— Мне нужно идти, иначе я опоздаю на последний поезд в метро.
— Мы встретимся на выходных, чтобы разработать нашу стратегию. — Саския ни на шаг не отставала от Фоби, которая направлялась на кухню, чтобы вымыть свой бокал. — Я не вынесу очередной неудачи, как получилось с Джулиет. Она оказалась чертовски глупа.
— Вряд ли я сделаю то же самое, — резко сказала Фоби. — Феликс Сильвиан — последний человек, в которого я могла бы влюбиться.
Саския была в экстазе. Наконец что-то произойдет! Фоби оказалась на удивление сговорчивой. За последние два часа она не отвергла ни единого предложения Саскии. Даже когда за второй бутылкой шампанского она осторожно намекнула, что Фоби следует покрасить волосы, купить бюстгальтер с накладками и немного подкачать мышцы, Фоби не огрызнулась со справедливым вопросом — почему она не займется собственной внешностью, вместо того чтобы продолжать себя жалеть?
В прошлом месяце Саския окончательно потеряла надежду на то, что Фоби поможет ей, и обратилась к Джулиет, вместе с которой они изучали драматическое мастерство. Джулиет была дочерью известного режиссера и являлась очень хорошенькой актрисой с минимальным талантом, но она обладала определенным нахальством, прекрасно чувствуя грань, за которую нельзя было переходить. В тот момент она находилась в ожидании «очередного проекта», которых было не так уж и много с момента окончания школы драматического искусства, и поэтому с готовностью согласилась. Саския не особенно любила ее и совсем не удивилась, когда Джулиет заговорила об оплате. Когда Джулиет вскоре снискала расположение друзей Феликса и начала привлекать внимание его самого, Саския предупредила ее, чтобы она ни при каких обстоятельствах не говорила о своих чувствах к нему и не спала с ним.
Несколько дней спустя Джулиет появилась на пороге дома дедушки Саскии в Путни вся в слезах. Всхлипывая, она призналась, что постирала все его вещи, сделала уборку у него в доме, приготовила ему великолепный ужин и переспала с ним, а потом он хладнокровно выставил ее на улицу. Внимательно выслушав ее рассказ, Саския по отдельным репликам догадалась, что настоящей причиной такого поведения Феликса был отказ Джулиет познакомить его со своим отцом.
Слушая ее прерывистый монолог, Саския поняла, что Джулиет так сильно влюбилась в Феликса, что забыла все, что она рассказывала ей об этом негодяе, а также о том, с какой целью она вообще с ним встретилась, и это причинило Саскии сильнейшую боль. Джулиет продолжала описывать его внимание и заботливость, вспоминала их занятия любовью до мельчайших подробностей, что оказалось для Саскии невыносимо унизительным и разорвало в клочья остатки ее уверенности в себе.
В воскресных выпусках двух таблоидов появилась фотография с подписью «Парижский брак». Она изображала Феликса с полуобнаженной женщиной на одной из частных вечеринок-оргий в ночном клубе. Его волосы оказались длиннее, чем их помнила Саския, и светлее из-за долгого пребывания на солнце. Они разметались по полуобнаженной груди партнерши, которая прижималась губами к его загорелой шее. Нельзя было не узнать большие блестящие черные глаза, широкий чувственный рот и полные оливковые груди с темными сосками: Белль Делони. «Состоится ли помолвка Феликса и Белль?» — гласил заголовок в колонке светских новостей, цитируя слухи о том, что Феликс попросил свою чрезвычайно темпераментную любовницу выйти за него замуж.
Саския прошла в гостиную следом за Фоби, где неуверенно остановилась и как-то странно посмотрела на диван. Во взгляде ясно читалось страдание.
— С тобой все в порядке, Фредди? — спросила Саския, замечая, что Фоби кусает дрожащие губы.
Фоби внезапно почувствовала такое отчаянное желание снова увидеть Дэна, что ее ярко-зеленые глаза наполнились слезами. Она была близка к тому, чтобы все рассказать, и уже сделала первый глубокий вдох, готовая начать свою печальную историю.
Но вдруг зазвонил телефон, и Саския стремительно бросилась к нему, опережая сигнал автоответчика. Она еще не избавилась от привычки бежать к телефону при первом звонке, словно мать похищенного ребенка.
— Алло? Алло? Я сказала: алло! Пошел к черту, урод! Ома в бешенстве бросила трубку.
Через десять секунд телефон зазвонил во второй раз, и снова на другом конце провода никто не ответил.
Несмотря на теплую влажную ночь, словно воздух внутри кроссовок участника марша протеста, Фоби дрожала. Скорее всего, звонил Дэн. Он наверняка хотел проверить, остался ли кто-нибудь в квартире. Она почувствовала непреодолимое желание вытолкать Саскию на улицу через пожарный выход и прижать к груди телефон.
— Кажется, ты опоздала на последнюю электричку. Теперь ты не сможешь вернуться домой, — весело сообщила Саския, взглянув на часы.
— Давай посидим еще немного и чего-нибудь поедим. Я приготовлю тебе яичницу, это очень полезно. От яиц увеличивается грудь. У тебя все прекрасно получится, я это знаю. Я всегда буду любить тебя за это. Ты спасаешь мою жизнь.