В субботу они просидели до глубокой ночи в полуподвальном ресторане, потом отправились в клуб, где они протанцевали несколько часов, и наконец, в шесть часов утра, зашли в закусочную «Шпага и якорь» на Смитфилдском рынке, чтобы позавтракать и выпить пива.
— Я люблю тебя.
— Нет, не любишь.
— Люблю.
— Нет.
— Ты любишь меня?
— Это хитрый вопрос. Я могу получить подсказку?
— Ты собираешься уйти от меня, Фоби. Скажи, ты же не собираешься бросить меня?
— Мы говорим о ближайшем будущем или об отдаленных перспективах?
— Ты хочешь совершенно измучить меня. Сейчас ты нужна мне больше всего в жизни. Я так боюсь потерять тебя.
— Меня довольно сложно потерять.
В то утро Фоби вернулась в Айлингтон и проплакала несколько часов. Это был один из тех немногих случаев, когда она не выдерживала. После обеда она пошла в магазин товаров для детей и купила Феликсу длинный пластиковый поводок, который надевался на руку непоседливым малышам.
— Теперь ты меня не потеряешь.
Казалось, его невероятно тронул этот подарок, и теперь он настаивал на том, чтобы гулять по Гайд-парку вместе с ней и Яппи, держа их на длинных поводках.
Во время этой недели щенок получил имя Яппи.
Иногда Фоби случайно сталкивалась с Диланом на кухне, когда она кормила щенка. Дилан был добрым, дружелюбным и небрежным, как всегда. Он обнимал и целовал ее при встрече, когда искал свой бумажник, носки или счет по кредитной карте.
Она всегда отворачивалась, хотя и не могла объяснить почему. Это было частью верности Феликсу, которой никто не просил. Тем не менее Дилан казался смущенным и обиженным. Он быстро перестал говорить с ней о Флисс, заметила она. Вскоре весь их разговор крутился вокруг Яппи.
В его случайных взглядах было что-то такое, отчего Фоби мгновенно готовилась к обороне, даже если Дилан просто хотел попросить ее передать пакетик чая. Она так хотела восхищаться им, но чувствовала, что он ей не доверяет. К счастью, большую часть времени он дипломатично проводил вне дома.
— Обычно Дилан заглядывает каждые две минуты, чтобы предложить кофе, — однажды заметил Феликс, когда они лежали в постели. — На этой неделе он почему-то залег на дно.
— Я бы назвала его глубоководной рыбой.
— Наверное, это из-за Яппи. Он ненавидит собак.
— М-м-м. — Фоби думала совсем другое.
После обеда Феликс и Фоби взяли с собой щенка и отправились по магазинам. Нагруженные резиновыми мячиками, кольцами и палками для жевания, которые были почти такого же размера, как сама Яппи, они задержались перед магазином антикварной одежды, на витрине которого Фоби обнаружила великолепное, сверхсексуальное платье двадцатых годов.
— Это платье, — она присвистнула, — просто идеально для вечеринки Флисс.
— Предупреждаю, что если ты его наденешь, то я всю ночь буду ходить за тобой с эрекцией.
— Значит, ты сможешь это сделать? — Она отвела взгляд, одновременно охваченная восторгом и ужасом.
— Ну, прямо сейчас нет. Мне нужно немного больше…
— Я имею в виду, ты сможешь прийти на вечеринку?
— Ах, это. — Феликс усмехнулся. — Я не уверен. Кажется, я вылетаю из Лос-Анджелеса в пятницу вечером. Это значит, что я должен успеть к главному веселью.
— Давай посмотрим на это платье.
Вскоре выяснилось, что платье стоит почти столько же, сколько Фоби должна Флисс за оплату квартиры.
— У меня нет таких денег, — уныло сказала она.
— Я куплю его для тебя. — Феликс сменил бейсболку на войлочную шляпу.
— Ни за что!
— Фоби, ради бога, я видел твои банковские счета. Сначала я думал, что встречаюсь с богатой крошкой, пока не увидел у последней цифры букву «Д».
— Я не возьму его у тебя.
— Почему?
— Потому что я сумасшедшая упрямая корова с забавными идеями.
— Хотя бы померь.
Когда Фоби надела платье, даже она с трудом узнала себя в пыльном зеркале во весь рост. Она сделала быстрое движение из чарлстона и встала на носочки, держа перед собой воображаемый мундштук.
— Снимай его, — угрюмо сказал Феликс, заметив, как у продавца, уставившегося на Фоби, запотевают очки, и как он облизывает губы. — Мы идем домой.
Дома они несколько часов подряд занимались любовью.
Не обращая внимания на свои новые игрушки, Яппи сидела рядом с кроватью и с рычанием наблюдала весь процесс.
Пока Феликс не улетел в Лос-Анджелес, они проводили оставшиеся до отъезда дни в постели. Яппи была выдворена на кухню, чтобы не мешала им наслаждаться друг другом.
— Я хочу еще один день, — выдохнул Феликс в живот Фоби за день до отлета.
— Я хочу еще одну жизнь, — пробормотала она в подушку.
— Что?
— Я хочу тебя. — Она прикоснулась к мягким шелковым волосам, которые она так любила, и погладила такую теплую и такую знакомую шею, которую она до сих пор не устала целовать.
— Я люблю тебя — нет, не люблю, — засмеялся Феликс, опережая ответ Фоби. — На самом деле, я не люблю тебя больше всех, кого я когда-либо не любил в своей жизни. Я очень сильно не люблю тебя, Фоби Фредерикс.
— Я тоже не люблю тебя. — Фоби поцеловала его в голову и почувствовала, как последние песчинки падали на дно их отношений.
Несмотря на отчаянные попытки сохранить контроль над собой, у нее по щекам потекли слезы.
— Что такое? — Феликс внезапно приподнялся, стараясь остановить губами ручейки слез. — Пожалуйста, скажи мне.
Фоби отвернулась от него, испытывая отчужденность и безнадежную потребность в утешении. То, что она хотела сказать ему, являлось единственной темой, которую ей нельзя было затрагивать.
Когда до отлета осталось двадцать четыре часа, он попытался убедить ее лететь в Лос-Анджелес вместе с ним.
— С нами полетит Пирс — он будет контролировать нас каждую минуту, но в целом он довольно безвреден. Ты ему понравишься.
— Я нужна Флисс, чтобы помочь ей с организацией вечеринки, — объяснила Фоби, зная, что без него она будет медленно умирать.
— А мне нужно, чтобы ты держала меня за руку.
— Я пообещала, что помогу отвезти необходимые вещи, — в заключение сказала она, испытывая ненависть к самой себе.
— Если я не приеду в субботу, то постараюсь появиться хотя бы в воскресенье.
— Не стоит, правда. К тому времени все будут мучиться похмельем и помогать с уборкой.
— Я захочу увидеть тебя.
— На выходных я буду лесбиянкой, которая не расстается со своей трубкой, помнишь? Я даже не подумаю посмотреть сквозь фальшивые ресницы в сторону великолепного Тесса Тостерона.
— Тогда я разденусь и ворвусь к тебе силой. Если будет нужно, в парике. И в платье.
Отъезд был неизбежен. Когда он собирал вещи под потерянными взглядами Фоби и Яппи, Феликс спросил, где устраивается вечеринка.
— В доме Саскии. — Фоби внезапно захотела предупредить его, дать ему возможность обо всем догадаться. Она отчаянно желала дать ему шанс избежать будущей катастрофы. — Ферма Дайтон. Сейчас она пустует.
— В доме родителей Саскии? — Он застыл.
— Да. Они только что продали его. Дом передадут в руки новых владельцев через несколько дней после вечеринки.
— Она тоже там будет?
— Да.
Он продолжал укладывать вещи в тяжелом молчании.
Когда за ним пришло такси, Фоби взяла Яппи и некоторые свои вещи, приготовившись уходить.
— Это тебе. — Феликс протянул ей сумку, когда она направилась к ступенькам.
Внутри оказалось то самое сногсшибательное платье двадцатых годов, которое она мерила на этой неделе. Оно было завернуто в огромное количество бумаги.
Она взглянула на него, и ее глаза наполнились слезами.
— Феликс, я…
— Не стоит меня благодарить. Просто забирай его и проваливай в Беркшир. — Он сказал это с такой яростью, что Яппи слетела вниз по ступенькам, как будто ее пнули ногой.
Фоби протянула сумку назад, возненавидев себя за гордость.
— Я не собиралась благодарить тебя. — Она посмотрела ему в глаза, зная, что никого в своей жизни так не любила и никогда не чувствовала такого страха потерять свою любовь. — Я собиралась сказать тебе, что оно мне не нужно. Я сказала тебе это во время примерки. Я не могу принимать от тебя дорогие подарки, потому что ничего не могу подарить тебе в ответ.
— О, ради бога…
— Мне нужен ты. Можешь понять это своей тупой головой? Не избыток одежды и украшений от модных дизайнеров. Я люблю их, потому что они являются частью тебя, но они не нужны мне. Мне нужен ты. Пока, Феликс. Удачи.
Он поймал ее на нижней ступеньке лестницы и поцеловал так, словно им предстояло принять участие в смертельно опасной военной операции. Фоби поцеловала его в ответ, отчетливо осознавая, что единственное, что она не смогла бы купить ему в качестве подарка, — это еще немного времени.
— Почему я чувствую себя так, словно мы прощаемся навсегда? — нервно рассмеялся он. — Ради бога, мы увидимся снова меньше, чем через неделю.
Фоби отпрянула, не в силах сдерживать потоки слез. Она наклонилась, чтобы подхватить Яппи, и прижала ее извивающееся теплое тельце к своей пустой груди.
Посмотрев в глаза Феликса ровно столько времени, чтобы запомнить каждую симметричную крапинку, она бросилась назад в Айлингтон.
В баре «Лиса и заяц», расположенном чуть дальше по Дуглас-стрит, Дилан прилагал отчаянные попытки соблазнить Флисс с помощью семи бокалов ликера «Бейлиз» и «Куантро». Она выглядела почти отвратительно и была едва в сознании. Единственное, что Дилану удалось развязать, — это ее язык.
— Сейчас Феликс должен быть над Ирландией. — Он посмотрел на часы.
Казалось, Флисс больше ни на что не реагировала. Рыжие волосы упали ей на грудь, и она прижалась носом к его плечу. Дилан взволнованно выпрямился вне себя от возбуждения.
Когда посетителей попросили сделать последний заказ, он осторожно потряс ее за плечо.
— А? — взгляд ее блуждающих глаз на мгновение задержался на нем, а веснушчатое лицо сморщилось. Она напоминала соню, только что пробудившуюся от спячки и с удивлением смотрящую на весеннее солнце.