— Ха! Тони Браун останется «вечной невестой», — горько заметила Антония. — Мне и вправду иногда хочется плюнуть на условности, сплетни, и сделать по-своему — назло. А через два года выходить на подиум за руку с малышкой… Ведь она, наверно, была бы прехорошенькой.
— Подожди принимать решение, девочка. Мы посоветуемся с Отцом. Ты же знаешь — он у нас всемогущ.
…Промаявшись в одиноких раздумьях целый день, Остин позвал на переговоры Алису, а через два часа напряженных обсуждений в кабинет отца была приглашена Тони. Алиса попыталась обнять дочь, но та отстранила ее, глядя на родителей холодными глазами.
— Поберегите свое красноречие, заранее знаю все ваши доводы. Они меня только злят. Я не способна испытывать тягу к материнству и жаждать подарить жизнь другому существу. Я хочу жить сама. Я и сама еще ничего не взяла от своей жизни. — Антония подавила слезы жалости к себе и с вызовом продолжала: — Но я решила оставить ребенка. Сама решила, у меня есть на это собственные основания. Не собираюсь ими делиться. Думаю, что моего решения вам достаточно…
— Спасибо, дочка. — Остин сел рядом с ней на диван. — Не смотри так враждебно на нас с мамой, нам и так больно. Мы знаем, что виноваты перед тобой.
— Виноваты, что не приставили ко мне более надежного стража? Шнайдер не досмотрел и я «принесла дитя в подоле»! — конечно же, Антония злилась на саму себя, пытаясь защититься агрессивностью. — Бедолага Артур очень старался блюсти мою нравственность. Со мной произошло то, что случается чуть ли не с каждой пай-девочкой «из хорошего дома», которую родители всеми силами оберегают от «уличной заразы». Неопытную и наивную девочку развратили гадкие мальчики, а у лорда не хватило духу, чтобы вытащить невесту из грязи…
— Перестань, Тони. Мы не снимаем рекламный ролик для «школы молодой семьи.» Мы не собираемся обсуждать происшедшее. Мы хотим помочь. — Алиса взяла дочь за руку. — Мы любим тебя, детка. — Она прижалась щекой к Тони и Остин, предотвращая слезную сцену, быстро сказал:
— Я кое-что придумал. Не горюй, малышка, мы обведем их всех вокруг пальца — гадких мальчиков, слабонервных лордов и гончих псов из скандальных служб… Ты еще очень молода и я уверен, настанет день, когда сегодняшние беды покажутся тебе далекими и… пустяшными. Тебе не будет больно вспоминать о них, если ты сможешь сказать: Ай да Тони, ай да молодец! Встряхнитесь, мисс Браун, мы начинаем забавное представление!
Остин в общих чертах обрисовал Антонии свой план, не в силах отделаться от ощущения, что менее недели назад, говорил почти то же самое точно такой же испуганной и потерянной девушке. Он запрещал себе сосредотачиваться на переплетении сюжетных линий с Викторией и Антонией, чувствуя, что голова начинает идти кругом и он теряя контроль над ситуацией. Тем более, что им предстояло разыграть сложный трюк, требующий осторожности и точности. Вначале — печальное происшествие — Антония попадает в автомобильную катастрофу где-нибудь на пустынной горной дороге, без лишних свидетелей. Травмы не угрожают жизни очаровательной любимице публики, но требуют длительного лечения. Тони скрывается в каком-нибудь отдаленном и уединенном месте. В течении года в средства массовой информации поступают короткие и трогательные сообщения об идущем на поправку Антонии. Не проходит и года, как звезда рекламы, похорошевшая и расцветшая возобновляет свои контракты, засияв новым светом. Малыша возьмет под опеку Алиса, а потом все само как-то устроится, как устраивается жизнь соблазнительной молодой особы.
— Шнайдера, которого в ближайшем времени обещают освободить из-за отсутствия состава преступления, мы, естественно, посвящаем во все подробности «представления». Он будет главным сообщником, связным между тобой и агентствами, подбрасывая информацию, — завершил свою речь Остин.
— План отличный… Ты потрясающий авантюрист, папочка! Ну что же, я готова исчезнуть на пол года. Ведь, насколько я понимаю, у меня в запасе еще есть три месяца до тех пор, пока портные не обеспокоятся увеличением знаменитой талии, — с облегчением вздохнула Антония. Обнадеженная довольно спокойной перспективой, она вернулась в Париж к исполнению своих профессиональных обязательств.
Пресса попыталась раздуть скандал, связывая гибель лорда Астора с компрометирующими обстоятельствами биографии его невесты, но конкретных данных у сплетников не было. Позор пал на их голову, когда Антония и Шнайдер дали развернутое интервью «Фигаро», полностью «прояснив» обстоятельства. Шнайдер признался, что имел намерения повстречаться с Уорни на предмет конфиденциальных переговоров по поводу интересного шоу с участием «неистового Лиффи».
Поджидая в толпе поклонников выход звезды он заметил рядом целящегося в Уорни убийцу и взвел курок. (естественно, являясь порой не только менеджером, но и телохранителем звезды рекламы, он всегда носил наготове свой «магнум»). Парень выстрелил первым, чем и объяснялась фраза Шнайдера, не успевшего остановить убийцу. «К сожалению, я опять не успел». Тони, одетая в гладкое темное платье, выглядела на сопровождающих статью фотографиях печальной и чистой как Мадонна. (конечно же не эстрадного, а небесного происхождения). Она скромно обмолвилась о том, что скорбит об утрате Джона Астора, разделяя печаль его соотечественников, потерявших многообещавшего лидера. В общем, интервью прозвучало очень пристойно и убедительно.
Однажды, вечером, в конце февраля, с номером свежего журнала в комнату Антонии вошел сияющий Артур. Впервые за все это время после январских событий он выглядел прежним, уверенным в себе оптимистом. Даже светло бежевый свитер, сменивший серию темных, деловых костюмов, свидетельствовал о том, что Артур вступил в новую полосу жизни.
— Знаешь что это? — распахнул он перед сидящей на полу Антонией «Фигаро». — Это наше алиби и виза в страну «удача»! Если удалось взять такое препятствие, не свернув шею, дальше уж мы постараемся преодолеть все пустяковые кочки. Тони в гимнастическом купальнике изумрудного цвета и оранжево-черных гетрах, прервала занятия аэробикой и выключила магнитофон, не сказав ни слова — ведь с самого начала эти часы в ее расписании были объявлены строго неприкосновенными. Табу для всех и даже Артура, неукоснительно соблюдавшего запрет.
Волосы связаны жгутом на макушке, к влажной шее прилипли черные завитки, усталое лицо словно погасло, омраченное гнетущей заботой. Тони быстро пробежала посвященную ей статью, расставлявшую все на благопристойные и даже элегантные места. Романтический, возвышенный образ овеянной печалью девушки, чье неугасимое стремление дарить людям праздник, граничит с самоотречением. Потерявшая любовь Антония Браун вышла на подиум лишь потому, что видит в своей профессии гуманистическую миссию. Каждый день, улыбаясь в объективы, она совершает маленький личный подвиг.
— Что ж, зеленый свет: дрессированная собачка может продолжать свой танец в угоду праздных, пресыщенных зевак. Кому какое дело, что творится у нее в душе, — она захлопнула журнал и бросила его на ковер, в кучу подлежащей выбросу прессы.
— По-моему, детка, ты слишком увлеклась образом одинокой невесты. Если уж начистоту — в Астора больше влюблен был я, как в идею удачного замужества моей Карменситы. — Артур набросил на плечи девушки махровый халат. — Тебе не стоит простужаться.
— Я потеряла его как раз в тот момент, когда начала по-настоящему влюбляться. Возможно, сегодня я была бы самой счастливой женой в мире, вздохнула Тони, направляясь в ванную.
— Это в ореоле трагической смерти Астор кажется идеальным возлюбленным, романтическим героем… Очевидно, не так уж спокойно и чисто было на душе этого уважаемого гражданина, раз он решился свести счеты с жизнью… — Шнайдер разглагольствовал у двери ванной комнаты, из-за которой послышалось шипение душа. Дверь приоткрылась, появившееся в ней лицо Тони искажал страх.
— Мы-то с тобой знаем Артур, почему Джони убил себя, — зашептала она. — Я думаю, Клиф успел осуществить свою угрозу, сообщив Астору кое-какие факты из нашего с ним романа… Уверена — он знал, как побольнее ударить.
— Лиффи успел, а Артур опоздал! — вот и весь обвинительный приговор. Пожалуй, пойду напьюсь, — Шнайдер направился к выходу.
— Не выйдет, Артур! Стыдно бежать с поля боя, когда ты должен изо всех сил утешать свою несчастную девочку! — выбежав из ванны, завернутая наспех в простыню, Антония остановила его, положив сзади на плечи и прошептав в затылок: — Я так несчастна…
Потом они сидели на диване в обнимку и Тони, прерывая слова всхлипываниями, говорила о том, как боится своей беременности, как заранее ненавидит этого ребенка и опасается связанной с его появлением авантюры. Артур утешал, расписывая примеры счастливого материнства и забавность самого трюка с исчезновением Антонии Браун. Сам же он в десятый раз задавал себе вопросы: почему родители Антонии категорически восстали против аборта, почему мадам Алиса категорически отказалась от этого варианта, одобренного бы несомненно, любой любящей матерью? Все было бы так просто и безопасно.
— Бедная, бедная, девочка, — Артур завернул вздрагивающие плечи Тони халатом, гладил ее волосы, с тоской констатируя то, что подметил пару недель назад: Антония начала катастрофически дурнеть.
В римском весеннем сезоне моды Тони Браун представляла «Дом Шанель», выходя на подиум шесть раз. Туалеты из разных коллекций делались специально для нее с учетом блистательного партнерства: костюм оттенял достоинства девушки, она же делала его незабываемым, уникальным явлением, выделяющимся из остальных.
Артуру показалось, что модельеры на этот раз промахнулись, либо он сам начал стареть, воспринимая новые направления в штыки. Модели, демонстрируемые Антонией, можно было счесть удовлетворительным, находящемся «на уровне», но никак не над его планкой. Потом он заметил, что это ощущение появилось и у других — у портних, комментаторов, журналистов и даже самого Маэстро, замышлявшего свои модели под магическим обаянием Антонии. Пристально разглядывая девушку, Артур понял окончательно: что беременность не пошла ей на пользу. Исчезла радостная легкость, делающая Антонию невесомой, летучей, яркой, как плывущий в синеве воздушный шарик. Исчезли озаренность, аза