39
- Микаэль! – Реплика госпожи Экман не дает разразиться буре. – Ты очень вовремя, вот твой допуск!
Она подходит и вкладывает в руку парня бумагу. Затем поворачивается к Хельвину:
- Идем, Бьорн.
Дожидается, пока он поднимется, а затем подталкивает его в спину. Взгляды парней мечут друг другу молнии. Они перестают смотреть друг на друга только, когда Хельвин скрывается в кабинете директора.
- Пара минут, Нея. – Предупреждает она меня.
- Угу. – Киваю я.
И как только дверь в ее кабинет закрывается, я вскакиваю.
- Что это было? – Спокойно интересуется Микке.
- Давай, выйдем. – Буквально выталкиваю его из приемной.
Мы выходим и останавливаемся у стены.
- Какие у тебя общие дела с Хельвином?
- Долго объяснять. – Я касаюсь его плеча ладонью.
- Потрудись уж, объясни. – Грубо стряхивает с себя мою руку Микке.
Меня пугает его тон.
- Не рано ли ты стал таким собственником? Мы только вчера начали встречаться. – Напоминаю я и отхожу на шаг назад.
- Вот именно. – Парень приближается и нависает надо мной сверху. – Мы только начали встречаться, Нея, и меньше всего мне хотелось видеть свою девушку, любезничающей с тем, кто мне крайне неприятен!
- Бьорн – мой одноклассник. – Отвечаю я, пытаясь не съеживаться под его недовольным взглядом. – Я не имею права разговаривать с одноклассниками?
- Его руки лежали на твоих плечах! – Громыхает Микке. – Я видел!
- Это был… жест поддержки! – В возмущении восклицаю я.
Микаэль шумно выдыхает и закатывает глаза к потолку. Свет падает на его лицо, и мне хватает мгновения, чтобы прийти в настоящий ужас.
- Что это? – Я подхожу ближе. – Что с твоим взглядом? Твои глаза…
Он опускает голову и хмурится.
- Ничего. – Трет кулаком веки.
- Они красные!
- Я плохо спал.
Звенит звонок, приглашающий учащихся на уроки.
- Но ты уверен…
- Да не принимал я ничего! – Свирепеет Микке.
Я оглядываюсь по сторонам. Все ребята спешат в кабинеты, никому до нас и дела нет.
- Я не об этом, - говорю тише. – Что тебе снилось сегодня?
Парень морщит лоб, нервно трет шею. И ту я замечаю едва различимые багровые разводы на его коже под челюстью.
- Ничего мне не снилось!
- Тогда откуда эти следы на шее?
- Что? – Он трогает пальцами область ниже ушей. – Какие следы? О чем ты?
- Ты не видел… - Догадываюсь я. – Ты не смотрел сегодня в зеркало?
- Да о чем ты толкуешь? – Парень выглядит раздраженным и даже растерянным.
- Микке! – Пытаюсь взять его за руку. – Ты тоже видел его во сне? Он приходил к тебе?
- Кто?
- Демон. – Тихо произношу я. – Древнее зло.
- С тобой все хорошо, Нея? О чем, вообще, речь?
- Оно приходит во сне, чтобы убить. Ты спишь, но все происходит по-настоящему – оттуда и следы на шее.
- Сны, которые убивают? Серьезно?
- Мне ты можешь сказать. – Заверяю я.
- Мне пора. – Микке поправляет ремень сумки. – Увидимся потом, Нея.
Он срывается с места и удаляется по коридору. Я вижу, как его фигура скрывается за одной из дверей.
Не понимаю, почему Микаэль сбежал от разговора. Либо дело в том, что парням всегда сложнее обнажить свои слабости, либо он серьезно обижен на меня за ту сцену в приемной.
Извините, конечно, но ограничивать себя в общении с друзьями? Нет, на такое я не готова пойти даже ради идеальных отношений. А наши отношения, вообще, еще только в зачатке - как можно что-то требовать от меня на данном этапе?
Я возвращаюсь в приемную. Конечно, у нас с Бьорном не получается договорить: директор Экман лично выходит его проводить и затягивает меня к себе в кабинет. Мы с Хельвином лишь на мгновение соприкасаемся взглядами и проходим, едва не задев друг друга плечами. Мне хочется продлить этот момент, но он так обжигающе опасен, что меня обдает жаром, а его – подозреваю – холодом.
«Девочка из тумана» - улыбаюсь я.
Директриса выговаривает мне за прогулы и не забывает упомянуть тот день, когда я сбежала с уроков, чтобы провести время за поисками информации о Бьорне в библиотеке. Ума не приложу, как же так быстро сведения о наших проступках поступают к руководителю гимназии, но мысленно обещаю себе больше не сбегать с занятий – сидеть здесь и выслушивать ее нравоучительные лекции, это выше моих сил.
Спасает телефонный звонок.
- Асвальд Хельвин на линии. – Сообщает голос секретаря из динамика.
- Соединяй. – Командует Экман и берет трубку. – Да?
Это отец Бьорна?
Судя по тому, как бледнеет директриса, ей сообщают о находке в лесу.
- Я поняла тебя. Хорошо. До вечера.
Она кладет трубку и долго смотрит сквозь меня. Я ерзаю на стуле. Ее пальцы дрожат.
- Можешь быть свободна, Нея. – Наконец, говорит женщина.
Меня не нужно уговаривать. Я ухожу, не дожидаясь, когда она опомнится, сообразит, зачем меня вызывала, и придумает изощренное наказание.
Школа кипит.
Весть о смерти Эллы взбудораживает всех учащихся.
Лена и ее подруги рыдают – натурально. Льют слезы и записывают истории для Инстаграма. «Ее уход – самая большая наша боль! Как теперь жить? Мы не знаем».
«Так же, как и жили раньше. – Хмыкаю я про себя. – К вечеру забудете и организуете очередную тусовку».
Листовки с фотографиями Эллы на информационном стенде быстро меняются на памятные стенгазеты о безвременно ушедших ученицах. Начальник полиции объявляет комендантский час: эта новость будоражит учеников не меньше, чем известие о гибели Эллы. Все возмущены тем, что вечерами им теперь придется сидеть по домам.
Я встречаю Сару после уроков, и мы вместе отправляемся к ней домой.
- Зеркало работает. – Сообщаю я. – Я повесила его в изголовье, и больше мне не доводилось видеть эту тварь.
- Я рада! – Она разламывает напополам батончик и протягивает половину мне. – Ленту носишь?
- Естественно. – Задираю кофточку.
Лента опоясана вокруг талии.
- Молодец. Это важно. – Подруга откусывает батончик и, не дожевав, продолжает. – Мне жутко интересно, что там с твоим проклятьем. Надеюсь, мама сможет это понять.
- Микке тоже видел его.
Я кусаю батончик. Мм-м, шоколадно.
- Кого?
- Этого демона с когтями.
- Ферьефно? – Таращится на меня Сара.
- Да, но не сознается мне в этом. Не знаю, почему. А у самого глаза краснющие, и кровоподтеки на шее. – Слизываю шоколадные крошки с губы. – Наверное, стесняется. У меня тоже были комплексы по поводу моих кошмаров.
- А ты замечаешь закономерность?
- Какую?
Сара окидывает меня пронзительным взглядом.
- Эта тварь атакует всех, кто тебя окружает.
- О, боже…
- А я о чем! – Сара закусывает батончиком и продолжает: - Возможно, в этом и есть твое проклятье. Потерять всех, кто дорог. Сойти с ума.
- Значит, я это все притягиваю? – Трясу головой. – Нет, не может быть. Хотя…
- Что?
- Раньше мне часто снилось, будто мне заламывают руки и насильно втыкают иголки в вены. Я думала, что вижу будущее: ну, типа, как – из-за своих кошмаров скоро попаду в дурку.
- Вполне возможно.
- Но я не об этом.
- А о чем?
- Что, если это не будущее? Что, если это настоящее?
- В смысле? – Сара прячет остатки шоколадного батончика в карман.
Я пялюсь в промозглое небо в поисках ответов.
- Не знаю, как говорить о таком.
- Да говори уже! – Подруга пихает меня локтем в бок.
- Ай, больно! – Возмущаюсь я.
- Ненавижу, когда ты так не договариваешь!
- Просто я думаю… А что, если моя мать жива?
- Это как? – Она останавливается.
- Что, если она всегда была жива? – Оборачиваюсь я. – Вчера нам звонили из Ангеста, это психушка. Голос спросил: «мама»? А когда я перезвонила, трубку взяла дежурная и ответила, что с этого номера никто не мог позвонить.
- Очуметь. – Выдыхает Сара.
Мы продолжаем путь.
- А еще ко мне стали возвращаться воспоминания. Я вижу себя в детстве с мамой. Она читает мне книжки, укладывает спать. Если у меня никогда не было матери, мог ли мой мозг выдумать все это? Или я помню Ингрид, но мое воспаленное сознание заставляет меня думать, что это была не она, а моя мать?
- Я знаю, кто точно должен знать об этом. – Уверенно говорит подруга.
- Кто? Анна?
- Нет, Ингрид. – Она многозначительно поднимает одну бровь.
- Предлагаешь припереть ее к стенке и потребовать ответов?
Сара улыбается.
- Если не хочешь, чтобы она оградила тебя от правды в очередной раз, то ничего не говори ей. Просто проследи. Кому она звонит? Кому пишет? С кем общается?
- Предлагаешь шпионить за ней?
- Да. А еще провести небольшой обыск, когда твоя тетушка отправится, скажем, в булочную.
- Думаешь, я способна на такое?
- Ну, деточка, - говорит подруга снисходительным тоном, - если бы ты не нашла документы Вильмы, ты бы так и не узнала, что у тебя была бабушка, и есть дом в Реннвинде, так?
- Так.
- Значит, ты должна докопаться до правды, какой бы горькой она не была! – Восклицает она. – Хватит это терпеть! Ты не младенец, тебе скоро восемнадцать!
Сара говорит это тоном госпожи Экман, и я не выдерживаю – сгибаюсь пополам от смеха. Мы хохочем, и мне становится очень легко. Теперь у меня есть цель, есть что-то похожее на план. А еще меня не оставляет ощущение, что правда уже очень близко: нужно только протянуть руку и коснуться ее.
- Что там, кстати, насчет Микке? – Спрашивает подруга, когда мы успокаиваемся.
- А что?
- Вы видитесь все чаще.
- Ах, это…
И я рассказываю ей о нашей прогулке, о песнях, о поцелуе и решении быть вместе.
- Ты точно хочешь этого? Микке – красавчик, и все такое, но мне показалось, тебе нравится кое-кто другой?
- Кое-кто другой не для меня. – Отметаю я любые мысли о том, что мы когда-нибудь сможем быть парой с Хельвином. – К тому же, у него уже есть, кого целовать.