Мастер замолчал. Я недоумевала, почему он не уходит.
— Я домой, — сообщил он. — Хотите, пришлю жену? Она принесет вам чаю и печенья.
Я слегка растерялась от такого предложения, но поблагодарила и отказалась. Мастер ушел, а Ганс так и остался сидеть в мастерской.
Рената появилась почти сразу после захода солнца, во дворике только зажглись фонари. Узкие черные брюки обтягивали ее стройные длинные ноги, черная шелковая блузка была стянута алым корсетом. Крупные длинные локоны пружинили при ходьбе и казались шевелящимися змеями, подпрыгивающими на ее плечах.
— Привет! — как ни в чем не бывало сказала Рената, подойдя к беседке.
— Привет, — улыбнулась я. — Ты знала, что я приеду. Я видела картину.
— А ты и правда стала брюнеткой, — улыбнулась она в ответ. — Тебе это идет, ты выглядишь эффектнее и… жестче, что ли. Не скажу, что точно знала о твоем приезде, просто захотелось написать тебя именно так.
— А может, я потому и приехала, что ты захотела именно так написать меня, — задумалась я.
Рената в ответ звонко расхохоталась.
— Лада, если бы сюжеты моих картин могли сбываться, я была бы самой великой ведьмой на земле!
— Кто знает… — я встала. — Пойдем к Гансу?
— Ты с ним познакомилась, — не удивилась она.
Но ее черные глаза прищурились, словно хотели спрятать под длиннющими ресницами мелькнувший огонек.
— Да, — ответила я. — И не пойму, что тебе нужно от этого добродушного и незатейливого паренька.
— Это видимость, — сказала она. — Он совсем не такой, каким кажется. Давай я тебе сейчас все расскажу, чтобы потом не возникло никаких неловких ситуаций. Ты же в любом случае все узнаешь. Присядем?
Я в недоумении опустилась на скамью, Рената устроилась рядом, но тут же отодвинулась на край скамьи. Я знала, что она уже давно не питается человеческой кровью, но все равно опасалась, поэтому вздохнула с облегчением, когда та пересела подальше. Желтоватый свет фонаря падал на нее, и мне было хорошо видно, как Рената погрустнела. Ее прекрасное лицо с безупречно правильными чертами исказилось, словно она о чем-то раздумывала и это явно причиняло ей боль. Я наблюдала за ней со все возрастающим удивлением. Обычно Рената была невозмутима и отстранена от всех и вся.
— Ганс хочет стать вампиром, — вдруг сказала она, и я вздрогнула от такого известия. — Это самое сильное его желание. Лично меня это не удивляет, — продолжала она. — Наш образ стал настолько популярен среди молодежи, так романтизирован в литературе и искусстве, что многие мечтают о том, о чем не имеют понятия.
Она украдкой на меня посмотрела. И это тоже было настолько ей несвойственно, что я вдруг словно прозрела.
— Ты лукавишь, — уверенно произнесла я. — Дело тут вовсе не в желании Ганса стать вампиром. Ты влюбилась?
Сказав это, я чуть не рассмеялась, настолько нелепым мне показалось собственное предположение, но Рената оставалась серьезной.
— Ты влюбилась в этого веснушчатого паренька? — не поверила я. — И что ты в нем нашла?!
— Не знаю, как это произошло, — после длительной паузы сказала Рената. — И разве можно сказать, за что? Вот ты за что любишь Грега?
Я настолько растерялась оттого, что она ничего не отрицает, что даже не нашлась, как ответить на ее вопрос. Но Рената мое замешательство поняла по-своему.
— Вот видишь, и ты не знаешь, — довольно заметила она. — Просто любишь.
— Бог мой! — опомнилась я. — Да ведь это просто ужасно!
— Почему? — искренне удивилась она.
— Угораздило тебя! Могла бы влюбиться в себе подобного! Что теперь будет-то?
— Ты тоже могла влюбиться в себе подобного, — парировала Рената. — Однако выбрала Грега. А за нас не беспокойся. Ганс спит и видит, как бы ему стать вампиром и жить вечно. Ведь это не проблема, ты сама знаешь. Один укус, и все.
— Господи! — вздохнула я. — И ты думаешь, что я могу спокойно все это слушать? Один укус, и все…
— Не вмешивайся, — сухо произнесла Рената.
— Вот вы где! — раздался голос Ганса, и он выглянул из-за двери. — Идите сюда!
— Мы сейчас. — Рената встала и серьезно посмотрела на меня. — Я знаю, что вы с Грегом хотите быть вместе, — сказала она, — возможно, я всегда была против превращения Грега в человека, но разве я хоть раз попыталась вмешаться? Разве я хоть чем-то тебе вредила?
— Нет, и за это я тебе благодарна.
— Потому что я уважаю решение Грега, — продолжила она. — Так будь добра и ты уважай мое.
— Постараюсь, — пообещала я.
Но в душе все переворачивалось. Конечно, Ганс мне не очень-то понравился, однако при одной только мысли, что он из человека превратится в вампира, меня начинало трясти, хотелось помешать этому любыми средствами. Но я пообещала Ренате не вмешиваться, поэтому решила сдержать свое слово и пока просто присмотреться к ним. Может, между ними и правда возникла настоящая любовь! Тогда это многое оправдывало.
Когда мы вошли в мастерскую, я ее не узнала. Ганс отодвинул мольберты в угол, зажег свечи. Рената приблизилась к нему, они обнялись. Я отвернулась, но звук поцелуя расслышала.
«Интересно, Рената тоже сдерживается, чтобы не укусить его? — подумала я, вспомнив, каких усилий это стоило Грегу, когда мы целовались. — Только непонятно зачем, ведь Ганс сам хочет, чтобы его укусили».
Я развернулась к ним.
— Кстати, если все так, как ты рассказала, — напрямую спросила я, — то почему Ганс все еще не укушен?
Они отпрянули друг от друга. Рената поправила сбившиеся локоны. Ганс не выпускал ее талию, его лицо раскраснелось.
— Это отдельный разговор, — уклончиво ответила Рената.
Она освободилась из объятий Ганса и прошла в угол студии. Приблизившись к полотну, на котором я изображалась на улочке Гослара, она остановилась перед ним, скрестив руки.
— Все-таки ты приехала, — задумчиво произнесла она и повернулась ко мне: — Зачем? Не думаю, что ты так уж соскучилась по мне. Дело в другом. Так в чем, Лада?
— На самом деле я безумно соскучилась по Грегу.
Я увидела, как Рената склонилась к Гансу и что-то зашептала ему на ухо, словно переводила мои слова, тот внимательно посмотрел на меня и кивнул. Но я решила не обращать на него внимания, Ганс был практически членом семьи, раз любил Ренату и даже хотел стать вампиром, поэтому имел право знать.
— Я побывала в монастыре… скажем, в трансе, хотя все было более чем реально. Видела лежащего в склепе Грега… Он выглядит как труп, — добавила я после паузы и, не выдержав, всхлипнула. — Возможно, и Атанас, и отец Грегори лучше во всем этом разбираются и хотят действительно нам помочь, но что-то мне слабо верится. Не понимаю, как Грег может позабыть любовь, даже находясь в небытии, но они надеются именно на это. А мне, чем больше проходит времени, тем яснее видится, что он выбрал неверный путь.
— Грег должен тебя забыть? — изумился Ганс. — Зачем?
— Я же тебе рассказывала о поверье, — встряла Рената. — Это ты хочешь стать вампиром и жить со мной вечно, а вот Грег, наоборот, хочет стать человеком и жить с Ладой отпущенный ему земной срок. Чтобы совершить то, что он должен, ему необходимо охладеть к Ладе.
— Рената, ты сама влюблена! — я вскочила и быстро заходила перед ними. — Разве это возможно?! Ты вампир и должна знать, что происходит у вас в головах. Если вы в состоянии управлять чувствами, то позабудь Ганса ради его же блага, отпусти его!
— Я не вынесу, если она меня разлюбит! — пылко проговорил Ганс, сжав руки.
— А я вынесу? Да меня одна мысль об этом сводит с ума! — в волнении произнесла я. — И я ничего не могу предпринять. Я вынуждена просто ждать, чем все это закончится.
— Ты еще не научилась ждать, — заметила Рената. — Пожила бы с мое, и какие-то два месяца показались бы тебе мигом. Что ты решила?
— Хоть как-то действовать, — сказала я и вновь села на табурет. — Я вспомнила легенду о поэте-вампире. Кое-что наталкивает меня на мысль, что ему удалось пройти обратное превращение. Решила поехать сюда, на месте узнать хоть что-нибудь. Но Ганс, наверное, не в курсе…
— Поэт-вампир? Это Рубиан Гарц! — довольно заявил он. — Мой земляк! Он же из этих мест! Знаешь, я посещал в школе факультатив по литературе, и наш преподаватель несколько лекций посвятил теме поэзии смерти, если можно так выразиться. Он нам рассказывал о поэтах, воспевавших смерть во всех ее проявлениях. И о творчестве Гарца в том числе. Но он уверен, что вампирическая сущность всего лишь легенда и ничего более.
— Так ты о нем знаешь! — я заволновалась. — Я читала предисловие к его единственному сборнику стихов, но это буквально пара слов. Там указано, что он из Тюрингии.
— Нет, это какая-то путаница, — уверенно проговорил Ганс. — Он из наших мест.
— Грег думает, что он все-таки стал вампиром после того, как повесился из-за несчастной любви, и что его можно разыскать, — продолжила я. — Но я почти уверена, он снова стал человеком. Недавно один мой знакомый дал мне антологию, там было три его стихотворения, которые отчего-то не вошли в сборник. «Любовь сыграла с нами шутку злую. Соединила нас назло и вопреки… Я человеком стал. Но берега реки навечно разделили нас…» — продекламировала я.
— Интересно, — заметила Рената.
— Четко сказано: «я человеком стал…» — с чувством произнесла я.
— И в то же время их разделили берега какой-то реки, причем навечно, — тихо проговорил Ганс и сжал руку Ренаты. — Ужас какой!
— Это может быть поэтическая метафора, — упрямо сказала я. — Главное, что он стал человеком, а значит, ему удалось выполнить условия поверья! Вот я и хочу узнать на месте все, что возможно! Ганс?
Он оторвался от созерцания волос Ренаты и поднял голову.
— Можно порыться в городских архивах, — предложил он.
— И что это даст? — скептически спросила Рената. — Насколько я знаю, Гарц — псевдоним. Давайте лучше обсудим наши планы.
Рената повернулась ко мне. Ее черные глаза буквально жгли, мне даже стало не по себе, но я не опустила голову.