– Шпионы есть повсюду, Лия, – наконец глухо произнесла она. – В каждом мало-мальски приличном по размеру городишке или селении. Кто они? Это может оказаться мясник. А может торговка рыбой. Получают звонкую монету в обмен на бдительность и внимание. Я была одной из них.
– Ты шпионка?
– Бывшая. Жить захочешь, возьмешься и не за такую работу, – как бы оправдываясь, сказала Гвинет и сразу изменила тон, посерьезнела. – Я больше не отношусь к их миру. Вышла из игры много лет назад, еще до того, как поступила к Берди. Терравин – спокойное, сонное местечко, происходящие здесь события никого не интересуют, но кое-что я по-прежнему узнать могу. Остались знакомцы, время от времени заглядывают на огонек.
– Связи.
– Вот именно. Глаза Королевства, так они себя называют.
– И все эти сведения потом поступают в Сивику?
– Куда же еще?
Я кивнула, сделала глубокий вдох. Глаза Королевства? У меня внезапно пропал интерес к дикому варвару-убийце, пробиравшемуся ко мне по пустошам – намного важнее мне сейчас казалась Гвинет с ее, такими разными, жизнями.
– Я на твоей стороне, Лия, – сказала она, будто прочитав мои мысли. – Помни об этом. Я только говорю, чтобы ты была осторожнее. Будь начеку.
А действительно ли она на моей стороне? Она была шпионкой, тайным агентом. Но она не обязана была докладывать мне об этом, она была ко мне добра, с первого же дня. С другой стороны, она неоднократно советовала мне вернуться в Сивику, к своим обязанностям. Долгу. Традициям. Она не верила, что мое место может быть здесь. Что если сейчас она просто пытается нагнать на меня страху?
– Слухи – это только слухи, Гвинет. Возможно, их придумывают в таких тавернах, как наша, просто от скуки.
Гвинет сдержанно улыбнулась одними уголками рта, сухо кивнула.
– Может, ты и права. Я только подумала, что ты должна об этом знать.
– Теперь я знаю. Пойдем.
Берди поехала на телеге вперед, с Рейфом и Каденом, чтобы расставить столы. Мы с Паулиной и Гвинет неторопливо шли в сторону Терравина, любуясь принаряженным к празднику городом. Витрины и дома, и без того великолепные в своем красочном многоцветье, сейчас были украшены цветочными гирляндами и лентами. Даже разговор с Гвинет не испортил мне настроения – скорее, только улучшил, как ни странно. Я укрепилась в своем решении. Никогда не вернусь домой. Мое место – здесь. А сейчас у меня было больше, чем когда бы то ни было, причин, чтобы остаться.
Мы добрались до площади, запруженной горожанами и купцами, которые всюду расставили столы с угощением. Сегодня был день, когда все делились друг с другом. Никто не мог потратить ни копейки. В воздухе витал аромат жареной свинины – в яме, вырытой рядом с площадью, на вертеле поджаривалась кабанья туша, а рядом с ней шкварчали на решетках миноги и красные перцы. Мы заметили Берди, которая расположилась со своими столами чуть поодаль и как раз покрывала их скатертями веселых расцветок. Рейф притащил ящик из телеги и поставил на землю рядом с ней, а следом за ним показался Каден с двумя корзинами.
– Вчера вечером у вас все уладилось? – спросила Гвинет.
– Да, все хорошо, – ответила за меня Паулина.
Сама я ответила Гвинет только озорной улыбкой.
Я направилась к Берди, Паулина задержалась у стола с горячими оладьями, а Гвинет побежала навстречу окликнувшей ее Симоне, которую катали на низкорослом пони.
– Ты мне здесь не нужна, – заявила Берди, когда я подошла. – Беги, развлекайся. А я посижу тут в теньке и за всем присмотрю.
Рейф как раз возвращался от телеги с очередным ящиком. Я старалась не смотреть на него в упор, но он засучил рукава, и я не могла оторвать глаз от загорелых мускулистых рук, напряженных под весом ящика. Я подумала, что это крестьянский труд помогает ему быть в такой прекрасной форме, и стала представлять – вот он копает гряды, пашет землю, собирает урожай… какой? Ячменя? Дыни? Если не считать небольшого сада в цитадели, я видела еще только бескрайние морриганские виноградники. Этим мои сельские впечатления исчерпывались. Мы с братьями всегда наведывались на виноградники ранней осенью перед сбором урожая. Виноград был восхитительным, а вина славились на весь континент. В Малых королевствах за каждый баррель платили громадные деньги. Но за все время я ни разу не встречала на виноградниках работников, похожих на Рейфа. Если бы увидела, мой интерес к винам, думаю, резко возрос бы.
Он остановился возле Берди, опустил на землю ношу.
– Еще раз с добрым утром, – он слегка запыхался.
Я улыбнулась.
– Ты уже хорошо поработал.
Он окинул меня взглядом, сначала гирлянду на волосах, которая стоила ему некоторых усилий, потом новое легкое платье.
– Ты… – он покосился на Берди, присевшую на ящик чуть поодаль, прочистил горло. – Ты хорошо спала?
Я кивнула, пряча усмешку.
– А что теперь? – спросил он.
Подошел Каден и, легонько толкнув Рейфа в спину, поставил стул для Берди.
– Борьба на бревне, верно? Лия сказала, что это самое интересное состязание.
Он поправил стул так, как хотела Берди, выпрямился и потянулся, как будто целое утро погрузки и разгрузки было для него простой разминкой. Потом потрепал Рейфа по плечу.
– Впрочем, ты, вероятно, не захочешь? Можно мне тебя проводить, Лия?
Берди сделала большие глаза, а я чуть не застонала. Кажется, я сама загнала себя в такое трудное положение, начав кокетничать с Каденом вчера вечером? Наверное, он, как и все, слышал, как я кричу, прогоняя Рейфа прочь, но определенно не слышал того, что было дальше.
– Хорошо, – сказала я. – Пойдем все вместе, ладно?
У Рейфа вытянулось лицо, но голос прозвучал ровно и приветливо.
– Никогда не откажусь от хорошей игры, Каден, с удовольствием померяюсь с тобой силами и думаю, у тебя есть все шансы искупаться. Идемте.
Оказалось, что их ждет не вполне купание.
Пробравшись сквозь собравшуюся толпу, мы увидели бревно, подвешенное на канатах, вот только висело оно не над водой, как я ожидала, а над ямой с густой черной грязью.
– Не передумал? – спросил Каден.
– Я не собираюсь падать, – ответил Рейф.
Мы посмотрели, как двое мужчин сошлись в схватке на бревне, они толкали и пихали друг друга под восторженные вопли зрителей. Все дружно ахнули, когда оба закачались, замахали руками, пытаясь удержать равновесие, и, наконец, вместе упали лицом в грязь. Когда соперники поднялись на ноги, вид у обоих был такой, будто их окунули в жидкое шоколадное тесто. Толпа хохотала и одобрительно топала, пока мужчины выбирались из ямы, вытирая лица и плюясь грязью. Вызвали новых участников. Одним из них оказался Рейф.
Он удивленно вскинул бровь. Очевидно, вызывали в произвольном порядке. Мы же предполагали, что Рейф и Каден будут сражаться друг с другом. Рейф расстегнул застежку на рубашке, стянул ее через голову и протянул мне. Я на миг зажмурилась, стараясь не рассматривать его обнаженную грудь.
– Готовишься к падению? – невинным голосом спросил Каден.
– Не хочу, чтобы попали брызги, когда мой соперник шлепнется.
Толпа радостно гудела, когда Рейф и второй участник состязания, высокий атлетического сложения мужчина, по лесенкам забрались на бревно. Ведущий объяснил правила игры – не драться кулаками, не кусать соперника, не оттаптывать ноги – все остальное правилами допускалось. Он подал сигнал, протрубив в рог, и схватка началась.
Сначала они двигались медленно и осторожно, оценивая силы друг друга. Я до боли закусила губу. Рейф вообще не собирался в этом участвовать. Он крестьянин, мирный человек, не боец – и зачем только Каден втянул его в это состязание. Противник сделал резкое движение и бросился на Рейфа, но тот ловко отразил удар и, ухватив парня за правое запястье, выкрутил ему руку. Тот покачнулся, и зрители вновь подняли крик, решив, что схватка окончена, но мужчине удалось высвободить руку и восстановить равновесие. Однако Рейф, не дожидаясь, пока соперник придет в себя, шагнул вперед, проворно нагнулся и потянул его за ногу.
Это решило исход поединка. Мужчина замахал руками, как огромный пеликан, пытающийся взлететь. Рейф, уперев руки в бока, смотрел, как соперник летит вниз. Грязь разлетелась во все стороны, обдав брызгами сапоги Рейфа. Улыбаясь, он отвесил публике глубокий поклон. Зрители ответили на это новым взрывом неистовых криков.
Рейф повернулся к нам, кивнул мне и, улыбнувшись Кадену, не без самодовольства развел руками, показывая, что труда ему это не составило. Публика восторженно взревела. Рейф стал было спускаться, но ведущий его остановил и вызвал следующего участника. Очевидно, Рейф так приглянулся зрителям, что те потребовали еще одного раунда с его участием. Он пожал плечами и стал дожидаться, пока второй соперник залезет на бревно.
Когда тот приблизился, по толпе пронесся шепоток. Я тоже его узнала. Это был сын кузнеца, мальчишка лет шестнадцати, но очень крупный и крепкий, тяжелее Рейфа фунтов на сто, если не больше. Я даже засомневалась, а выдержит ли его бревно?
Он как-то приходил к нам помогать своему отцу подковывать Дьечи. Малый запомнился мне тем, что был немногословен и ни на что не отвлекался, полностью сосредоточившись на своей работе. Сейчас он поднимался по лестнице с таким же сосредоточенным видом. На лице Рейфа мелькнуло недоумение, он нахмурился. Новый соперник был на две головы ниже его. Парень ступил на бревно и пошел навстречу Рейфу, он двигался медленно, но уверенно.
Рейф двумя руками толкнул его в плечи, надеясь, видимо, что на этом бой закончится. Парнишка не шелохнулся. Он казался мне частью этого бревна – выросшим из него суком или пнем. Рейф обхватил его за предплечья, парнишка легко освободился, но при этом стало заметно, что его сила в низко расположенном центре тяжести – он старался не отклоняться ни вправо, ни влево. Рейф подошел ближе. Он толкал противника, пихал, пытался захватить и нагнуть, но пень так просто не согнешь. Я видела, что на груди Рейфа блестит пот. Наконец, он оставил свои попытки, отошел, потряс головой, как бы показывая, что бессилен – но в следующий момент сделал выпад, схватил парня за руки и потянул на себя. Пень, наконец, зашатался, а Рейф резко присел и, откачнувшись назад, обеими руками уперся в бревно. Парень же упал на живот, замахал руками, ища опору, но не нашел и стал заваливаться на бок. Рейф вскочил на ноги, нагнулся над пареньком, который все еще отчаянно пытался за что-нибудь уцепиться.