– Так что? – нетерпеливо поторопила она.
Я подошел ближе.
– Лия, я надеюсь, ты понимаешь, что, хоть я и залез к тебе в кибитку, но не собирался спать там, рядом с тобой.
Она по-прежнему ничего не говорила. Иногда я мечтал, чтобы она научилась держать язык за зубами, но сегодня был не тот случай. Я не выдержал.
– Надеюсь, я не позволил себе чего-то такого, что…
– Если бы ты себе что-то позволил, то все еще лежал бы сейчас там, на полу кибитки, но бездыханный. – Лия помолчала. – Большую часть времени ты вел себя как джентльмен, Каден, ну, насколько так может вести себя пьяный дурень, не стоящий на ногах.
Я облегченно вздохнул. Одной заботой меньше.
– Но, может быть, я о чем-то говорил.
– Да, говорил.
– Что-то такое, о чем мне стоило бы узнать?
– Я полагаю, если ты это говорил, значит, и так знаешь, – Лия пожала плечами. – Но успокойся. Ты не выдал никаких венданских секретов, если это тебя тревожит.
Я подошел и взял ее за руку. Она взглянула на меня с удивлением. Я держал ее руку, не сжимая – так, чтобы при желании она могла отнять ее. Но она не отняла руку.
– Каден, пожалуйста, давай…
– Я беспокоюсь не из-за венданских секретов, Лия. Надеюсь, ты и сама это понимаешь.
Она сжала губы, а ее глаза блеснули.
– Я и не поняла, что ты там бормотал. Просто пьяная чепуха.
Я не знал, можно ли ей на самом деле верить. Мне было известно, как самогон развязывает язык, а еще я помнил те слова, которые, сам того не желая, повторял мысленно по тысяче раз на дню – каждый раз, как ее видел. И мне совсем не хотелось, чтобы их узнал кто-то еще.
Она ответила на мой взгляд спокойно и без смущения, только вздернула подбородок, как в минуты, когда что-то напряженно обдумывала. За время нашего путешествия я успел изучить каждый ее жест, каждый взгляд, каждое движение – весь этот язык, которым была сама Лия. Собравшись с остатками сил, я заставил себя выпустить ее руку. Тут же виски пронзила пульсирующая боль, и я застонал.
В уголках ее губ заиграла злорадная ухмылка.
– Прекрасно. Поделом тебе за твои ошибки.
Она кивнула в сторону реки.
– Пошли нарвем тебе лекарства. Трава чига обычно растет по берегам. Дихара сказала, что она помогает от боли. Это будет моей благодарностью за то, что ты достал мне carvachi. Это было очень мило с твоей стороны.
Я смотрел ей вслед, любовался ее изяществом, тем, как ветер полощет ее волосы. Оказывается, мне были ненавистны не все коронованные особы. К ней я ненависти не испытывал.
Я догнал Лию, и мы пошли вдоль реки, сначала по одному берегу, потом, перейдя речку по броду из гладких камней, обратно по другому. Она показала мне траву чига, срывала ее, пока мы шли, отрывала листья и разрывала стебли на кусочки.
– На, пожуй, – сказал она, протягивая их мне.
Я посмотрел на нее с подозрением.
– Это не яд, – заверила она. – Если бы я собиралась тебя убить, нашла бы куда более болезненный способ.
Я улыбнулся.
– Не сомневаюсь, именно так ты бы и поступила.
Глава пятьдесят седьмаяРейф
– Так ты скажешь нам, наконец? – Джеб обглодал кость, стараясь не упустить даже малую толику аромата, исходящего от свежего мяса, перепавшего нам впервые за несколько дней, и выкинул ее в огонь. – Есть у нее дар?
– Не знаю.
– Что значит «не знаешь»? Провел с ней пол-лета, да так и не выяснил?
Оррин фыркнул.
– Он был слишком занят, лизался с ней, потому и некогда было задавать вопросы.
Все засмеялись, но я метнул в Оррина яростный взгляд. Я понимал, что это шуточка в их духе – и своего рода одобрение, ведь они считали, что я добился девушки, покорил ее и подчинил своей воле. Но я знал, что на самом деле все было совершенно иначе. Если кто-то и был сломлен, то скорее уж я. Мне был неприятен тон, которым они говорили о ней. Однажды она станет их королевой. По крайней мере, я страстно надеялся, что так будет.
– Какова она, эта девушка, которую нам предстоит вернуть? – спросил Тавиш.
Эти ребята безусловно заслуживали, чтобы я вкратце рассказал им о Лии. Им предстояло рисковать жизнью в походе крайне изнурительном и, несомненно, опасном – а взамен они всего-то задали несколько вопросов. Да, они заслужили ответы. Я был благодарен Тавишу за то, как он это сформулировал – «вернуть», – в его словах не было и тени сомнения в том, что мы достигнем цели. Сейчас мне нужна была эта уверенность. Нас было совсем немного, но зато Свен отобрал самых лучших из десятка полков. Эти люди были обучены всему, что обязан уметь солдат, а помимо этого у каждого из них были свои особые таланты.
Оррин, который только притворялся неотесанным, бесспорно мастерски владел луком. Он метко поражал цель даже в ветреную погоду и на большом расстоянии, и он был способен почти одновременно положить троих. Джеб был мастером бесшумных нападений. У него была обезоруживающая улыбка и скромная манера держаться, но вряд ли его жертвы успевали оценить это перед тем, как он ломал им шеи. Тавиш вкрадчиво говорил и уверенно действовал. Если другие были не прочь прихвастнуть, он был склонен преуменьшать свои многочисленные таланты. Он не выделялся среди сотоварищей силой или быстротой, но был самым сметливым и рассудительным. Каждое его движение было рассчитанным шагом на пути к победе. Все мы были знакомы давно и стали близки друг другу, как побратимы.
Были определенные способности и у меня. Но в отличие от моих друзей, которые не раз применяли свои навыки в боях, я оттачивал свои только на тренировках, а в деле меня никто не видел. Никто, кроме Тавиша. Был у нас с ним общий секрет – я тогда за десять минут положил восьмерых. Инцидент закончился для меня рубленой раной в бедре, которую пришлось зашивать Тавишу, так как все должно было остаться тайной. Даже Свену, который знал обо мне почти все, не было известно о той ночи.
Я вглядывался в лица четверых друзей, ждавших от меня ответа. Рассказа о Лии ожидал, кажется, даже Свен, хоть и был старше нас лет на тридцать и обычно не интересовался досужей болтовней солдат у костра.
– Она совершенно не похожа на придворных дам, – сказал я. – Одежда ее не слишком заботит. Когда она не работала в таверне, то по большей части ходила в штанах. С дырками.
– В штанах? – недоверчиво переспросил Джеб. Его мать была старшей белошвейкой при дворе королевы, и сам он, когда можно было снять военную форму, любил щегольски одеться.
Свен подался вперед.
– Она работала в таверне? Принцесса?
Я улыбнулся.
– Накрывала на столы и мыла посуду.
– Почему ты мне раньше об этом не говорил? – спросил Свен.
– Ты не спрашивал.
Свен проворчал что-то под нос и отодвинулся в тень.
– Она мне нравится, – сказал Тавиш. – Расскажи побольше.
Я рассказал о нашей первой встрече, о том, как я пытался ее возненавидеть, и о каждом случае, когда нам с ней удалось побыть вместе. Почти обо всех наших с ней встречах. Я рассказал им, что она невысокая, на голову меньше меня, но характер у нее такой, что если сердится, то будто становится выше ростом, и о том, как несколькими острыми словечками она заставила наглого морриганского солдафона поджать хвост. Я рассказал, как мы вместе собирали ежевику и она шутила со мной и улыбалась. Тогда мне все еще казалось, что я ее ненавижу, но на самом деле хотел я только одного, поцеловать ее. Но позже, когда мы действительно поцеловались…, – тут я сделал паузу и глубоко вздохнул.
– И как было? – подсказал Джеб, который жаждал пикантных деталей.
– Было хорошо, – просто ответил я.
– Почему ты не открыл ей, кто ты такой? – спросил Тавиш.
Они должны узнать и это, решил я, и чем раньше, тем лучше, – по крайней мере, до того, как мы ее вернем.
– Я уже говорил, мы с ней поначалу не очень-то ладили. Потом я узнал, что она недолюбливает Дальбрек и всех, кто оттуда родом. Терпеть не может, на самом деле.
– Но это же мы, – сказал Джеб.
Я пожал плечами.
– Она не в восторге от традиций и считает, будто Дальбрек виноват в договорном браке, – я отхлебнул из бурдюка. – А к принцу Дальбрекскому она относится с особым презрением за то, что тот позволил своему папочке навязать ему брак.
Я заметил, как вздрогнул Тавиш.
– А это о тебе, – сказал Джеб.
– Джеб, я в курсе, кто есть кто! Не обязательно мне объяснять, – огрызнулся я. Потом откинулся назад и произнес, сбавив тон: – Она сказала, что никогда не смогла бы уважать такого человека.
Теперь они знали, с чем мне пришлось столкнуться и с чем еще предстояло столкнуться им самим.
– Что она понимает? – спросил Оррин, держа в руке ногу куропатки. Он поковырял в зубах и вытащил застрявший кусок мяса. – Она же просто девчонка. Так всегда делается.
– И за кого же она тебя принимала? – спросил Тавиш.
– За крестьянина, батрака, приехавшего на праздник.
Джеб рассмеялся.
– Ты? Батрак?
– Ну а что, славный паренек с фермы выбрался в город повеселиться, – сказал Оррин. – Ты ей ребенка-то сделал?
Я стиснул зубы. Я никогда не выпячивал своего положения перед товарищами, но сейчас не колебался.
– Придержи язык, Оррин. Ты говоришь о своей будущей королеве.
Свен взглянул на меня и едва заметно одобрительно кивнул.
Оррин отшатнулся в притворном страхе.
– Ну так повесь меня. Похоже, у нашего принца наконец появились зубки.
– Пора бы уже, – добавил Тавиш.
– Мне жалко венданцев, которые ее украли, – подключился Джеб.
Судя по всему, то, что я напомнил о своем статусе, никого из них не смутило. Наоборот, возможно, они даже ждали этого.
– Я одного не понимаю, – сказал Джеб. – Почему венданец не дал тому охотнику за выкупом просто перерезать ей горло – ведь тот сделал бы работу за него?
– Потому что я стоял прямо у него за спиной. И велел ему стрелять.
– Ну а зачем они потащили ее в Венду? Выкуп? – вставил Тавиш. – Какой ему смысл был брать ее с собой?