Смахнув с лица свои медно-красные волосы, Гвинет рассеянно смотрела прямо перед собой.
– Да, я знаю, – сказала она, явно думая о чем-то другом.
– Знаешь? Но откуда? Ты разве бывала в Сивике?
Она мгновенно стряхнула с себя задумчивость и дернула Дьечи за поводья.
– Просто предположила, – ответила она. – Надо бы, чтобы ты устроила мне встречу с лордом-канцлером, когда мы туда приедем. У меня найдется для него больше убедительных доводов, чем у тебя.
– Канцлер ненавидит Лию. Я бы ни за что не стала начинать с него.
Моя спутница отвернулась и пожала плечами.
– Там видно будет.
Глава шестьдесят шестаяРейф
– Закуси покрепче! – скомандовал я, всовывая ему между зубов кожаный жгут.
Мы не могли допустить, чтоб он вскрикнул – слишком звонкое и гулкое эхо было здесь, в этих каменистых утесах. Пот ручьями тек у него по лбу и покрывал верхнюю губу.
– Давай быстрее, – сказал я.
Твиш воткнул иглу Свену в щеку и вытащил окровавленную нитку с другой стороны раны, проходившей от скулы до нижней челюсти. Рана была слишком длинной, а края слишком рваными, чтобы надеяться, что заживет само. Я держал Свена за руки на случай, если дернется, но он был неподвижен – только веки трепетали.
Мы столкнулись с венданским патрулем. Варвары становились смелее и организованнее. Прежде мне ни разу не доводилось видеть, чтобы венданский отряд на таком удалении от Великой реки был числом больше десятка. Чаще всего это вообще были горстки по три-четыре человека, которые налетали внезапно и яростно – это было в их духе. Но организованный патрульный отряд, притом в военной форме… Это не сулило ничего хорошего ни одному из королевств!
До сих пор коварная Великая река всегда была нашей союзницей. Пересечь ее можно было только по шаткому подвесному мосту, выдерживающему не больше одного конника за раз. Уж не разводят ли они теперь лошадей по эту сторону реки? У этих патрульных были превосходные, хорошо обученные скакуны.
Мы положили их всех, но первыми атаковали они, так Свен и получил свою рану. Он ехал впереди нас, и его выбили из седла раньше, чем я успел выхватить из ножен меч – но потом я был быстр. Я положил напавшего на Свена и еще троих, что ехали следом. Несколько минут – и венданцы валялись на земле у наших ног, всего с дюжину. Лицо Джеба было измазано кровью, и на своем я тоже чувствовал ее запекшиеся брызги.
Оррин по требованию Тавиша принес фляжку Свена с «живой водой». Я осторожно вытянул кожаный жгут изо рта у Свена и протянул ему флягу, глотнуть, чтобы утихомирить боль.
– Нет, – остановил Тавиш. – Это для лица – очистить рану.
Свен начал протестовать, и я снова пихнул ему в зубы жгут. Он скорее согласится на заражение, чем будет смотреть, как его любимое зелье проливается со щеки на землю. Тавиш сделал последний стежок, и рана была зашита. Раненый зарычал, а когда Тавиш щедро плеснул на шов жидкости, все его тело содрогнулось от жестокой боли.
Свен выплюнул жгут.
– Чтоб вы сдохли, – просипел он еле слышно.
– Не за что, – невозмутимо ответил Тавиш.
Мы были в двух милях от Великой реки, на единственном небольшом участке, граничащем с территорией Венды. Мы притаились в засаде среди скал, откуда хорошо был виден запад – мы знали, что прийти должны именно оттуда. Свой бивак мы устроили выше дороги, по которой они должны были пройти – но прошло уже два дня, а они все не появлялись. Опередить нас они не могли. Мы скакали во весь опор до тех пор, пока не почувствовали, что вот-вот загоним лошадей и сами рухнем замертво. Сегодня мы оставляли свой пост только для того, чтобы подыскать хороший наблюдательный пункт дальше у границы, тогда-то и столкнулись с патрулем. Побросав тела убитых в овраг, мы забрали лошадей с собой и надеялись, что в ближайшее время венданцы больше не появятся.
Отложив иглу, Тавиш полюбовался своей работой. Потом похлопал Свена по плечу.
– Так красивее. Уж поверь мне.
– Тогда надо было пустить вперед его, – слабым голосом ответил Свен, махнув рукой в мою сторону.
– Все будет хорошо, старик, – отозвался я, отлично зная, что он терпеть не может это обращение. Раньше я даже никогда не замечал, как ловко и незаметно Свен всегда оказывается на шаг впереди меня. Что ж, больше я не позволю ему этого.
Все легли спать, а я вызвался первым нести ночную вахту. Здесь, в горах, было спокойно, вряд ли тут мог появиться патруль – но ведь на встречу с ним там, внизу, мы тоже не рассчитывали. Варвары были непредсказуемы, играли не по правилам и ни во что не ставили жизнь, даже свою собственную. Я не раз убеждался в этом, когда в составе дозоров выкуривал с границы их летучие отряды. Венданцы встречали нас дикими криками и с бешеными глазами рвались в атаку, даже несмотря на то, что силы были явно неравны. Смерть они предпочитали плену. Мне трудно было представить Кадена на месте кого-то из них. Да, было в нем что-то, вызывавшее у меня недоверие, но я даже заподозрить не мог, что он варвар.
И вот теперь он похитил ее.
Я пристально вгляделся в горизонт на западе – линию, отмеченную только звездами.
– Я найду тебя, Лия, – прошептал я.
В самом дальнем краю, я тебя разыщу.
Глава шестьдесят седьмая
Широко открыв глаза, я села. В ушах все еще звучал оглушительный вопль, похожий на хохот. В двух шагах от себя я увидела косматую черную тварь. Я резко обернулась – и обнаружила, что окружена. Целая стая сгрудилась вокруг меня, они нетерпеливо скулили и скалились, приоткрывая блестящие розовые десны и грязно-желтые зубы.
Справившись с собой и постаравшись, наконец, отвлечься от клыков, я рассмотрела, что животные напоминают обезьян. Но не милых, нарядно одетых, каких я видела у придворных артистов. Эти были ростом почти с человека, они медленно надвигались на меня, как будто догадываясь, что я испугана. Я вскочила на ноги, закричала, замахала руками, но это лишь распалило тварей, которые в ответ принялись пронзительно вопить и рычать. Неужели после всего, через что мне пришлось пройти, я бесславно окончу свои дни, растерзанная стаей диких зверей?
Вдруг воздух разорвал жуткий рык, перекрывший даже их визжание – обезьяны тут же в панике разбежались, жалобно похрюкивая. В наступившей тишине раздавалось теперь только мое собственное дыхание – и еще чье-то. Низкое, рокочущее дыхание.
Здесь был кто-то еще.
Костер почти догорел, мерцающие угли освещали неровным светом небольшой круг. Я всматривалась во мрак за деревьями. Дыхание было медленным и глубоким. Фырканье. Урчание. Раскатистый рык. Здесь был кто-то более крупный и опасный, чем удиравшие от него обезьяны. И этот кто-то следил за мной.
По спине пробежал холодок, я оглянулась. На меня смотрела пара горящих янтарных глаз. Я мгновенно узнала эти глаза, и у меня пересохло во рту. Этот голодный взгляд мне не забыть до самой смерти. Зверь снова рыкнул и сделал шаг вперед. За ним второй. Я не могла пошевелиться. Он рычал, из пасти капала слюна, точно так же, как и тогда, в моем детстве, но сейчас не было рядом никого, чтобы испугать и прогнать зверя. Чего он ждет? Я даже не пыталась убегать, понимая, что у меня нет шансов. Этим я бы только подстегнула его охотничий инстинкт. Но зачем он здесь, если не для того, чтобы меня сожрать? Он подошел еще ближе, нервно подергивая хвостом. Теперь он был так близко, что догорающий костер осветил лобастую полосатую голову.
В груди все сдавило так, словно вместо сердца там был камень – может быть, я уже мертва? Тигр смотрел на меня, и я увидела свое отражение в его стеклянистых глазах. Вновь зарычав, он выпустил острые когти. Он не мог бы вселить в меня больший ужас, даже если бы хотел. Я открыла рот, но язык был таким сухим, что я смогла выдавить только жалкий хрип. «Иди прочь». Усы на его морде задрожали, он дернул хвостом и, развернувшись, пропал в лесу.
Долго еще я стояла, дрожа, как осиновый лист, слишком напуганная, чтобы двинуться с места – и даже если б я решилась бежать, меня бы не послушались ноги. Наконец я кинулась собирать вьюк и попону. Ни обезьяны, ни тигр не тронули лошадь – видимо, я казалась им более легкой добычей. Почему он ушел – неужели повиновался моей команде, почти неслышной? Больше я не собиралась испытывать судьбу. Пока еще могу, надо уходить отсюда.
Я выбралась тем же путем, каким входила сюда, и испустила шумный вздох облегчения, когда поняла, что жуткий дьявольский лес выпустил меня. В небе уже розовела заря, и я пустила коня галопом, но старалась держаться поближе к лесу. Скоро встанет солнце, и в степи меня слишком легко будет заметить.
Когда лес кончился, впереди показалось скопление валунов, и я направилась по тропке, петляющей между ними, радуясь прикрытию, но путь оказался тупиковым. Гигантская россыпь валунов переходила в выступающее нагорье, каменный язык, делящий равнину пополам почти до горизонта. По нему вперед вела извилистая и, как мне показалось, сильно изъезженная дорога. Спешившись, я ступила на каменистый уступ, пытаясь определить, как спуститься с него вниз, в долину. Сильный порыв ветра растрепал мне волосы, полоскал подол юбки. Вдалеке я увидела что-то, облако пыли, но не такое огромное, как поднятое стадом бизонов, да и двигалось оно медленнее. Солдаты, пронзила меня догадка. И не маленький отряд, а целый батальон! Настоящее чудо!
Когда всадники приблизились, я поняла, что их там не меньше двух сотен, но все еще не могла различить цвета флагов. Или у них не было ни знамени, ни вымпелов? Откуда они, из Морригана или из Дальбрека? Сейчас мне было все равно. Я заметалась, ища спуск, но с этой стороны уступ обрывался отвесно. Я перебралась на другую сторону, чтобы попытаться спуститься там, и увидела еще солдат, едущих с другой стороны – этих было гораздо меньше, всего человек тридцать. Я прищурилась, всматриваясь, и заметила красные искорки. Морриган! А вскоре я уже могла разглядеть их лошадей. Впереди скакал гнедой тобианец с белой гривой.