– Вот на этот вопрос я, к сожалению, пока не отвечу. Работа выполнена очень качественно, и все три моих консультанта с ходу назвали мне мастера, который мог бы оказаться на это способен. Но поговорить с ним не удастся, поскольку он, как ни жаль, умер месяца два назад.
– Сам? Или помогли? – уточнила Лиза, уже умудренная печальным жизненным опытом.
– Насколько мне известно, сам. В больнице, правда, не в вашей. У меня в ближайших планах поговорить с лечившим его врачом. Но не думаю, что он мне сообщит что-то, заслуживающее внимания. Мастер был очень немолод! Плюс проблемы с легкими, о которых знали все его знакомые.
– Что ж… спасибо за информацию.
– Вам тоже за нее спасибо. Извините, что я вас вчера отчитал. И если вдруг еще появится что сообщить – звоните мне непременно и сразу!
– Договорились, – попрощавшись, Лиза отключилась.
И замерла, обдумывая информацию. Значит, серьги – подлинник?! Ее обрадовал не сам факт, а то, что она загадала перед тем, как это услышать! Значит, есть еще у нее шансы? Хотя, по логике вещей, как раз обратное должно было бы принести Лизе счастье.
Если бы серьги оказались фальшивыми, Ярослав бы об этом узнал и понял, что Устинья Павловна ни в коем случае не пыталась влиять на его личную жизнь, привязывая к Лизе этим подарком. Но Лиза ведь загадала стихийно, не думая! Так, может, все-таки…
Повторный звонок следователя снова прервал ее грезы наяву. На этот раз он звонил по поводу возвращения серег. Договорились, что Лиза подъедет к тому банку, где их хранила, и их тоже туда подвезут. И она, взглянув на часы, принялась собираться, потому что времени на дорогу оставалось не так уж и много. А Смоляков все не появлялся, вопреки своему обещанию не задерживаться, так что Лиза перед выходом решила вызвать такси.
Она уже искала нужный номер в своем телефоне, когда Смоляков все-таки возник в дверях, какой-то весь взъерошенный и взбудораженный, будто за ним гнались. Едва не врезался в Лизу, стоящую сразу за порогом.
– Милок, ну обо что бы ты тормозил, если бы я у тебя на пути не встретилась? – не без яда поинтересовалась она.
– Прости, – выдохнул он без своей обычной улыбочки. И спросил, оценив ее вид: – Лиза, ты что, куда-то собралась? Ведь ты же мне обещала!
– Обстоятельства изменились, мне серьги хотят вернуть. Но ты не парься, я до банка на такси доберусь.
– Еще чего! И речи быть не может, я сам тебя отвезу.
– Уверен? – Лиза критически оглядела его. – Судя по твоему виду, ты сейчас не в самой лучшей форме.
– Есть немного, – он нервно провел рукой по голове, пытаясь пригладить волосы, словно вставшие дыбом, как у кота после драки. – Но делу это не помешает. Ты уже готова? Тогда пойдем.
Уже в дороге, устав молчать после своего краткого сообщения про сережки, Лиза не выдержала и спросила:
– Смоляков, ты-то как съездил? Не слишком удачно, как я погляжу?
– Поначалу – даже очень! Любушка мне обрадовалась, и теща встретила почти как родного, даже чаю предложила вместо того, чтобы даже за порог не пускать. Ну я, раз ты сама мне разрешила, решил задержаться еще на часок, поиграть с Любонькой. И вот, когда собирался уже уходить, тут нарисовалась моя замена, занявшая освободившееся место в челне семейной жизни. С утра уже заложивший за воротник и, главное, прям из одежки рвущийся от избытка дурной энергии. Любушка его боится, или с места мне с этого не сойти! Да и теща оказалась такой гостеприимной, как я теперь думаю, потому что не слишком-то новым зятем довольна. Стало с чем меня сравнить, – Смоляков умолк, весь внутренне кипя какими-то своими мыслями.
– Ну а дальше-то что было? – не выдержала Лиза.
– А дальше он на меня воззрился, как бык на красную тряпку, и мне, экстренно попрощавшись с дочкой и тещей, впервые в жизни пришлось убегать от своего противника! Но надо было увести его подальше от дома, чтобы не устраивать свару на глазах у ребенка. А вот когда он, в погоне за мной уверовавший в свои нечеловеческие силы и в свою небывалую крутизну, оказался со мной в глухом дворике…
– Ясно, – Лиза усмехнулась. – Дальше можешь не рассказывать, видела я тебя в деле. Так чего тогда весь такой взведенный? На тебе-то даже ни одного синяка не осталось.
– Взведенный потому, что теперь за Любушку переживаю. Не вздумается ли все-таки этому уроду, да вопреки моему доброму совету, устроить концерт, отыгрываясь на тех, кто послабее, когда доплетется домой? И сколько он таких концертов уже давал, если ребенок при одном его появлении сжимается в комочек? Мне-то она навстречу кидалась всегда, раскинув ручонки! – Доехав до места, он припарковался перед банком, и они с Лизой остались в машине, в ожидании другой, еще не подъехавшей.
Посидели немного, а потом он в порыве чувств хлопнул ладонями по рулю:
– Черт! Вот как теперь быть?! Хотел сделать как лучше… А что из этого теперь выйдет? Лезть в чужую семью я не имею права. И даже если попытаюсь, то чувствую, что больше дров наломаю, чем наоборот. Даже по праздникам теперь… как вот к ребенку прийти, когда не знаешь, во что это может вылиться?!
– Наверное, такие проблемы всегда при разводах возникают.
– Вот потому я и не разводился до последнего.
– Ну а теперь радуйся хотя бы тому, что это не родной твой ребенок, иначе бы сейчас еще хуже было.
– Не знаю, было бы или нет. Дети есть дети, милые, доверчивые, беззащитные. Это потом из них может вырасти хрен знает что, и не без помощи таких вот уродов, какого моя бывшая себе подцепила.
– Сочувствую, Смоляков, – искренне сказала ему Лиза.
Наверное, впервые в жизни действительно испытав к нему что-то кроме неприязни.
– Спасибо, Лизок, – все еще тихо кипя, он пристроил голову на руки, лежащие на руле, и смотрел через лобовое стекло в ожидании служебной машины. Но, похоже, немногое видел, потому что Лиза первой заметила подъехавшую полицию:
– Вот они. Ты посиди здесь, Смоляков, я и без тебя в банке справлюсь.
18
Вечером, уже после возвращения Ярослава, так и не успокоившийся Борька спросил у Лизы:
– Лизок, ты не будешь против небольшой пьянки? Или я съезжу на ночь к себе домой.
Лизе бы обрадоваться этой возможности: избавившись от него на вечер, спокойно поговорить с Ярославом, как она и хотела. Но, взглянув в смятенное Борькино лицо, на котором не осталось и следа его вечного оптимизма, она представила, как он приедет в свою пустую квартиру и как будет гасить там свои печали один, среди равнодушных стен. И в кои-то веки сжалилась над ним:
– Фиг с тобой, пьянствуй.
– Спасибо, – он немного оживился, давая Лизе понять, что и сам бы предпочел остаться здесь, среди людей. – А вы мне компанию не составите?
– Мне завтра на работу, так что могу лишь символически поддержать, на пару рюмашек, – отозвался Ярослав.
– Я тоже… поддержу. – Лизе, после всех ее сегодняшних душевных метаний, тоже было что залить перед сном. Но если Смоляков вдруг отключится, то нельзя было упускать возможность задать Ярику хотя бы пару вопросов. Так что сели они за стол с разными намерениями. Но результат оказался один, весьма предсказуемый.
Борька не жаловался и не рвался расписывать за столом свои горести, ограничившись лишь рассказом для Ярослава в несколько слов, но сочувствовали ему оба его собутыльника. И не отставали в употреблении.
– Давай я твоей бывшей позвоню, хотя бы общее домашнее настроение оценить, – предлагала Смолякову захмелевшая Лиза. – Женский голос не вызовет у ее хахаля подозрений.
– Что толку с тех оценок? – качал головой Смоляков. – Так хоть можно надеяться на что-то хорошее. А если выяснится, что там сейчас скандалят вовсю? Что мне тогда? Здесь сидеть, как я и сейчас сижу? Или сорваться да снова поехать туда? Боюсь тогда, что в следующий раз вы меня увидите уже так суток через пятнадцать… в то время как пригодиться я гораздо раньше могу. Так что… поздно метаться, Лизок! Терпеть надо было семейные дрязги. А если уж решил развестись, то вот и пожинаю теперь. И главное, никаких прав у меня нет на чужого ребенка! Был бы свой, то, может, и тяжелее было бы, как ты и говорила, Лизок, но тогда я хоть мог бы как-то рыпаться, чего-то требовать, в том числе и от официальных властей. Так что ты, Славка, послушай моего совета! Если когда-нибудь решишь жениться на бабе с ребенком, то не сто, а все двести раз перед тем подумай!
– Спасибо за совет, – бесстрастно кивнул Ярослав, к разочарованию Лизы, очень внимательно наблюдавшей за его реакцией.
И не успела она подумать о том, что он, весь такой бесстрастный, и к Верке сегодня что-то не зашел, как соседка, легка на помине, позвонила в дверь.
Лиза сразу поняла, что это она! Даже еще не поднявшись со стула! И испытала прилив внезапной ярости: да что же это такое-то, что за проходной двор?! Вот набраться сейчас решимости (и жестокости!) да сказать соседке, что у нее на кухне вполне достаточно и троих! И что не надо создавать тесноту! Но Лиза только вздохнула, выпуская пары. Прекрасно понимая, почему Верке не сидится в квартире, и зная, что никогда не сможет так ее обидеть. Да и Ярослав, похоже, ждал этого звонка, потому что поднялся из-за стола вперед Лизы:
– Я сам открою, сидите.
Лиза едва не поперхнулась при таком заявлении! Нормально! Нет, она, конечно, в свое время добивалась, чтобы Ярослав чувствовал себя здесь как дома… но не до такой же степени, чтобы начать водить сюда баб прямо в присутствии хозяйки?!
Однако зря она кипятилась на этот счет. Вера только заглянула с порога, чтобы поздороваться со всеми присутствующими, а потом Ярослав тоже кивнул им из прихожки:
– Ну, вы продолжайте тут без меня, ладно? Скоро приду…
Лиза даже не нашла, что на это ответить! Поковырялась в своей тарелке, чтобы только не показывать Смолякову охвативших ее чувств.
– Давай, Лизок, продолжать так продолжать, – Смоляков наполнил две стопки. – За благоразумие! Ведь только что я давал Славке мудрый совет! А у него как в одно ухо влетело, так из другого и вылетело!