Потянув тяжёлую дверь, обнаружила, что она открыта, и вздохнула с облегчением. Всё-таки было у меня опасение, что придётся ночевать где-то в другом месте, потому что нажать кнопку звонка в такой час я бы ни за что не решилась.
В доме было тихо. В холле горело дежурное освещение, но по ходу моего продвижения лампы разгорались ярче. Я сразу направилась к своей комнате, надеясь, тихонько добраться до спальни никем не замеченной. Но из-за угла выскочила Афина и невзначай перегородила мне дорогу. Как будто специально караулила.
– Добрый вечер, – застигнутая врасплох смущённо поздоровалась я и попыталась обогнуть горничную.
– Вы пропустили ужин, – прозвучавшее обвинение, особенно тон, которым оно было произнесено, заставило меня остановиться.
– Я была в музее и не заметила, как пролетело время… – начала оправдываться и осеклась. А почему собственно я должна оправдываться перед этой женщиной? Она даже не хозяйка дома, так, прислуга.
Но Афина неожиданно смягчилась и уже совсем другим тоном заботливой бабушки произнесла:
– Вам нужно хорошо кушать, вон какая худенькая, того и гляди ветром унесёт.
Я смотрела на неё во все глаза, удивляясь неожиданной нежности, звучавшей в её голосе. А Афина добавила:
– Я вам оставила ужин в холодильнике, на верхней полке. Разогреть сами сможете или принести вам в комнату?
– Спасибо, смогу сама, – ужин – это отлично. В кафе я заехать не догадалась, поскольку в ресторане Егор заказал много еды, и я плотно пообедала. Но сейчас само слово «ужин» заставило мой желудок вспомнить, что вообще-то с той поры прошло уже несколько часов.
– Спокойной ночи, – пожелала мне Афина и ушла.
Я некоторое время смотрела ей вслед, а потом помотала головой и направилась в свою комнату. Что это вообще было сейчас?
Приняла душ, расчесала ещё влажные волосы. И, посмотрев на часы, переоделась в удобные домашние брюки и футболку с мультяшным цыплёнком. Стрелки двигались к одиннадцати. В этом доме, похоже, ложились рано. Это даже хорошо, никого внизу не встречу, а значит, не придётся краснеть за свой слишком домашний вид.
Любаня ко мне так и не зашла. Скорее всего, она не ночевала дома. Наверное, решила пока не показываться мне на глаза, ждёт, когда успокоюсь. Она почему-то никогда не верила, что я не могу на неё сердиться. Даже когда сестра поступает неправильно, я не злюсь, только лишь стараюсь объяснить свою позицию. Сестра обычно фыркает, называет меня занудой и уходит. А потом ведёт себя, как будто между нами ничего не произошло.
Уверена, так будет и в этот раз.
Не встретив ни одной живой души, я спустилась в кухню и подошла к холодильнику. Ух ты, сколько здесь всего. Глаза разбегались. Но я решила не перебирать чужую еду, а взять то, что оставила мне Афина.
К моему удивлению, на полке стояли две широкие тарелки, накрытые пластиковыми крышками. Я подняла обе. На обеих тарелках одно и то же: лососевые стейки и молодые овощи, обжаренные со сливочным маслом, которое сейчас застыло на них жёлтым жирноватым орнаментом.
Афина на всякий случай оставила мне две порции? Я улыбнулась. Ох уж этот материнский инстинкт. У кого-то его слишком много и хватает с избытком даже на малознакомых людей.
Я взяла с полки одну из тарелок и поставила в микроволновку. Включила таймер и, дождавшись сигнала, открыла дверцу. Кухню наполнили потрясающие запахи вкусной еды. У меня потекли слюнки.
Я повернулась и чуть не выронила тарелку из рук. Потому что прямо передо мной стоял Егор и улыбался.
– Разогреваешь мне ужин?
– Нет. То есть да. То есть не тебе… – я окончательно запуталась и уже в который раз за эти два дня смутилась под его внимательным взглядом.
– А кому? – удивился Егор.
Я уже поняла, почему в холодильнике стояли две тарелки, но не знала, как теперь себя вести и что делать. Сбежать, оставив Воинову и свой, и его ужин, а самой лечь спать голодной, что, несомненно, окажется полезным для фигуры? Или демонстративно забрать свою тарелку и поужинать в комнате? Или же…
Я выбрала вариант, озвученный Егором.
– Садись, – предложила ему, не отвечая на вопрос. И так ведь всё понятно.
К моему удивлению, Воинов послушался и не стал задавать лишних вопросов. Обеденного стола здесь не было, только рабочая поверхность. К ней и направился Егор. Я смотрела, как он выдвигает два высоких табурета и ставит очень близко друг к другу. На расстоянии вытянутой руки.
А потом двинулась к нему. Даже не знаю, почему сразу не вручила Егору тарелку. Это же было логично: я разогрела, он забрал, сам поставил на стол и сел ужинать. Через полминуты я сделала бы то же самое со своей порцией.
Так в чём дело?
Почему я, как хорошая жена, ставлю перед ним тарелку, потом держатель с салфетками, выдвигаю ящики в поисках столовых приборов? Снова заглядываю в холодильниках, рассчитывая найти там белый соус к рыбе.
И только потом отправляю в микроволновку вторую тарелку.
Всё это происходит в полной тишине. Спиной я чувствую взгляд, который следит за каждым моим движением. От этого взгляда по коже пробегают мурашки, и тугая волна устремляется вниз живота.
Сигнал таймера заставил меня вздрогнуть, так глубоко я погрузилась в собственные мысли.
Достала тарелку и подошла к столу. Опустилась на второй табурет. Егор так и не приступал к ужину, ждал меня. Я осторожно села, всё ещё не уверенная, что это хорошая идея, находиться так близко друг к другу.
Воинов как будто прочитал мои мысли и вдруг вскочил, едва я оказалась рядом.
– Вот тормоз, – пробормотал Егор тихо, но я расслышала.
Это он про меня? Вот сейчас стало обидно. Зачем обзывать меня тормозом? Я что, должна была носиться как заведённая?
Захотелось встать и уйти, выбрав вариант номер один или два. Но тут за спиной хлопнула дверца холодильника, и я автоматически обернулась. Егор держал в руках бутылку вина, и вид у него при этом был торжествующий.
– К рыбе подойдёт белое, – сообщил мне он, по очереди открывая дверцы навесного шкафа и вытаскивая наружу два бокала. – Совсем голова не варит. Чуть не оставил нас совсем без вина.
Егор снова сел за стол, поставил бутылку и бокалы, наполнил оба и протянул один мне. Я автоматически приняла, продолжая держать его на весу и смотреть на Воинова, как будто чего-то от него ожидая. Или не решаясь поверить, что всё это происходит в реальности. Что мы с Егором действительно сидим рядом в уснувшем доме и собираемся ужинать.
За два дня это была уже третья трапеза вместе с Егором. И с каждым разом мы с ним становились всё ближе друг к другу. Первый ужин прошёл в присутствии всей семьи, потом мы обедали в ресторане, где были, хоть незнакомые и за соседними столиками, но всё же другие посетители.
А сейчас мы остались совершенно одни.
Егор приблизил свой бокал к моему, послышался тонкий звон столкнувшегося хрусталя. Мы одновременно разняли бокалы и поднесли их к губам. Проснувшаяся вдруг жажда заставила меня сделать большой глоток. Рот заполнила мускатная сладость с лёгкой терпкой кислинкой.
– Очень вкусно, – словно со стороны услышала свой голос, усилием воли заставила себя взять вилку и сосредоточиться на еде. Но всё равно продолжала всей кожей ощущать присутствие Егора. То, как близко мы находимся друг к другу. Стоит мне чуть наклониться в его сторону, и наши локти соприкоснутся.
Надо ли говорить, что я совершенно не чувствовала вкуса еды. Едва ли мне удавалось осознавать, что именно лежит у меня на тарелке. И разговор, который в основном поддерживал Егор, совершенно не отложился в моей памяти. Хотя я что-то отвечала, но в основном издавала неопределённые междометия, не уверенная, что голос меня не подведёт.
В какой-то момент еда закончилась. Егор сам отнёс тарелки в раковину. Я собиралась уже встать и отправиться в свою комнату, но Воинов вдруг снова сел на табурет и повернулся ко мне.
– Ещё вина? – не знаю, как назвать выражение его лица в этот момент, вот только отказать ему я не смогла, как и ответить что-то. Поэтому просто кивнула.
Егор снова наполнил наши бокалы. И я торопливым жестом подвинула свой ближе. Часть вина расплескалась от резкого движения. Я огорчённо охнула, собираясь вскочить за бумажными полотенцами. Но в этот момент широкая тёплая ладонь накрыла мою руку.
Меня словно парализовало.
И пусть Егор всего лишь хотел остановить меня, потому что утром в кухню придёт прислуга и смахнёт со столешницы несколько прозрачных капель. Но его прикосновение было подобно удару током. Кажется, Воинов и сам не ожидал от себя такого жеста. Или его тоже ударило током от моей кожи. Но ладонь Егор быстро убрал. А расплескавшееся вино сам промокнул салфетками.
На кухне поселилась тишина, которая обитала во всём доме. Я сейчас слишком остро осознавала реальность. Тиканье настенных часов. Ровное дыхание Егора. Моё точно такое же, но кто бы знал, сколько сил я для этого прикладывала. А ещё был запах, который окутывал меня цитрусово-кедровым флёром, заставляя разум тонуть в полупрозрачной пелене.
Почему-то подумалось о поцелуях.
Я вспомнила нашу единственную ночь и то, как сладко Егор целовался. Я боялась взглянуть на него, потому что казалось, что он легко прочитает мои мысли. Но краем зрения уловила лёгкое движение. Подняла взгляд. Егор переменил положение и вдруг оказался совсем близко от меня. Так, что я могла различить игру света и тени на его коже.
Это открытие одновременно испугало и взволновало, заставляя сердце биться ещё чаще. Если такое вообще было возможно.
– Ну что, голубки, милуетесь? – раздавшийся за спиной знакомый голос заставил меня дёрнуться и отпрыгнуть от Егора.
Глава 12
– Люба? Ты вернулась? – я слегка заикалась от неожиданности и всё ещё накрывавших меня с головой эмоций.
– Вернулась, – она прошла к холодильнику, плавно покачивая бёдрами, обтянутыми струящейся тканью вечернего платья.
Я уловила взгляд Егора, обращённый на мою сестру. И мне этот взгляд не понравился. Я попробовала абстрагироваться и увидеть нас обеих его глазами. Конечно, это сравнение просто не могло быть в мою пользу.