– И сколько это может продолжаться? – наконец спросила Китти, пока медведи, продолжая притворную битву, то наступали друг на друга, то отступали, двигаясь, словно в танго.
– Пока они не устанут.
– А разве им не нужно беречь силы?
Складки шкур, обвисших от недоедания, колыхались при каждом движении играющих зверей. Китти попыталась себе представить, как эти медведи будут выглядеть, когда подзаправятся тонной тюленьего жира каждый.
– Думаю, они чувствуют, что лед скоро встанет, поэтому для них важнее оттачивать свои бойцовские навыки, чем сохранять остатки подкожного жира. Им надо готовиться, – пояснил Маргрейв.
– К чему?
– К настоящему делу. Медведи, кочующие по тундре, в основном самцы. Сейчас они ведут себя дружелюбно по отношению друг к другу, но, когда встанет лед, им придется драться за доступ к пище и самкам. Те битвы будут уже настоящими.
Перед глазами Китти возник образ: кровь, струящаяся по прекрасному белому меху.
– Представляю себе, как они сражаются за самку…
– Оно того стоит, – произнес Маргрейв за ее спиной. – Если бьешься за достойную женщину.
На мгновение сердце в груди сжалось. Пришлось напомнить себе, что Уилл наверняка говорит о Марселе. Его преданность жене одновременно и воодушевляла Китти, и причиняла ей боль. Ей такой любви никогда не узнать.
Она опустила камеру, но тут один медведь кинулся догонять другого. Зрелище было таким красивым, что Китти снова начала снимать, прошептав: «Это будет потрясающе смотреться в замедленном темпе».
Но тут Уилл без предупреждения потянулся из-за ее спины, закрыл объектив ладонью и вынудил Китти прекратить съемку.
– Ты все пропустишь, – пожурил он, наклонившись и обхватив ее.
Китти замерла в его теплых объятиях, чувствуя дыхание Уилла возле своего уха.
– Именно сейчас я все и пропускаю. – пробормотала она, рассердившись на то, что в ответ на близость Маргрейва по ее телу пробежала лавина сладких мурашек.
– Просто смотри, Кит. Запечатлевай это в своей памяти. Возможно, тебе удастся увидеть такое только раз в жизни.
С тем же успехом Уилл мог бы попросить Китти выйти из автобуса и присоединиться к играющим медведям. Она не смогла бы отказать на любую просьбу, произнесенную на ухо этим хрипловатым голосом.
Положив камеру на сиденье, Китти продолжила наблюдать за играющими медведями, загипнотизированная наполовину этим представлением, устроенным природой, наполовину – близостью Уилла.
Погоня окончилась так же резко, как и началась. Медведь, вылезший из ивняка, плюхнулся на снег и начал созерцать окрестности. Медведь, отдыхавший ранее на камнях, замедлил свой бег, а затем перешел на шаг. Но теперь у него разыгралось любопытство, и зверь повернул голову в сторону автобуса, а затем направился к нему. Китти протянула руку, чтобы закрыть форточку.
– Посмотри на его размеры, Кит…
Уилл прав. Такой огромный медведь не сможет пролезть в маленький проем.
Прижавшись к стеклу, Китти увидела, что зверь обнюхивает колеса.
– Он грызет шины!
Уилл через ее макушку посмотрел на медведя:
– Пусть грызет. Лишь бы не запустил в них клыки.
Китти с ужасом представила, как она вместе с Уиллом пытается поменять колесо у автобуса, а парочка огромных белых хищников подает им инструменты.
Медведь прошелся вдоль автобуса, с любопытством заглядывая в окна. Китти еле сдержала порыв, проследовать за ним по проходу между сиденьями, но, прижавшись лицом к стеклу, можно было лучше разглядеть, что делает незваный гость. Обойдя автобус сзади, тот снова поднялся в полный рост и прижался лапами к тонированному стеклу, вглядываясь в салон.
– Ох, Уилл!..
Едва у Китти вырвался этот возглас, зверь повернулся и посмотрел ей прямо в глаза своими маленькими черными глазками. Опустившись на все четыре лапы, он прошел вдоль автобуса к тому ряду, где стояла Китти, помедлил пару мгновений, а затем снова встал на задние лапы и, наклонив голову, заглянул прямо в форточку, перед которой стояла Китти. И опять их взгляды скрестились.
У нее перехватило дыхание при виде огромного голодного хищника, находящегося так близко.
Смутно ощущая, что Уилл по-прежнему обнимает ее сзади, Китти медленно подалась от окна в глубь салона. Медведь попытался залезть огромной головой прямо в приоткрытое окно.
– Полегче… – произнес Уилл мягко, но уверенно. Кому бы ни были адресованы эти слова – зверю или Китти, но они немного успокоили испуганную журналистку.
Медведь продолжал попытки протолкнуть в автобус любопытную морду. Он втягивал ноздрями воздух и рассматривал салон. С такого маленького расстояния он выглядел чересчур симпатичным для опасного зверя и напоминал плюшевого медвежонка своим золотистым мехом, закругленными ушками, широким лбом и широко расставленными глазами. Но в данный момент в первую очередь привлекал к себе внимание его огромный влажный черный нос, засунутый в узкую форточку автобусного окна. Этот нос находился от Китти на расстоянии вытянутой руки. Горячее зловонное дыхание медведя шевелило волосы на ее голове. Казалось нелепым, что такое гигантское животное так тоненько подскуливает, но в следующую секунду до Китти дошло, что эти звуки издает она сама.
– Тсс!
Уилл прижал Китти к себе и крепче обнял ее, словно это могло защитить ее от нападения зверя. Присмотревшись внимательнее, она поняла, что медведь вовсе не собирается их есть. Просто он от нечего делать разглядывает новый непонятный объект, появившийся на его территории.
Едва Китти об этом подумала, хищник высунул нос обратно на улицу и потянулся мордой к крыше автобуса, для устойчивости опершись на окно ступнями размером с большую тарелку. Даже сейчас, когда его ноги стояли на земле, плечи Китти, находившейся в автобусе, не доставали до плеч медведя. Это животное просто подавляло своими размерами.
А затем зверь опустился на четыре лапы и пошел прочь.
Китти тяжело повисла на руках Уилла, пытаясь восстановить сбившееся дыхание и сдержать слезы, готовые брызнуть из глаз.
– Ну и что ты думаешь теперь о наших диких хищниках? – прошептал Уилл ей на ухо.
Китти лишь что-то прохрипела в ответ, не в силах произнести ни слова. Уилл, протянув руку, закрыл форточку и снова обнял свою спутницу.
– Ух ты! – только и смогла вымолвить она.
– Рада, что поехала со мной?
«Рада»? Это слово показалось слишком пресным, чтобы выразить эмоции, охватившие Китти. В глубине души ей хотелось бы выглядеть в этот момент более хладнокровной или хотя бы обладать куда большим красноречием. Но пока получалось произносить лишь односложные слова, а сознанием всецело владело воспоминание о только что увиденном белом медведе – одном из крупнейших хищников на свете.
Наконец она начала постепенно возвращаться в реальность, различив лежащий на соседнем сиденье дробовик, принесенный сюда Уиллом с водительского места, ощутив тепло, снова наполнившее автобус после того, как Маргрейв закрыл форточку, осознав, что он по-прежнему ее обнимает.
Китти провела по волосам, растрепавшимся от медвежьего дыхания:
– Так близко…
На этот раз у нее получилось произнести слово из двух слогов. Уже лучше.
Уилл помог ей пригладить волосы.
– Он всего лишь хотел поздороваться с нами.
Его улыбка помогла Китти обрести дар речи. Она посмотрела на Маргрейва так, словно видела впервые, и ее пальцы сами собой потянулись к его щеке.
– Думаю, ты все-таки побрился.
Какой прогресс! Она смогла осилить три слова!
Уилл, отступив на шаг, расхохотался, и только сейчас, кажется, осознал, как близко стоял к своей спутнице.
– Я чувствую себя так, словно пьяна, – дрожащим голосом произнесла она.
– Это действует адреналин. На, глотни немного.
Он словно из ниоткуда извлек термос, щедро плеснул в крышку кофе и протянул Китти. Она уселась на сиденье рядом со своей аппаратурой и начала потягивать горячий напиток маленькими глотками, наблюдая за двумя медведями, продолжавшими общаться друг с другом. Спустя целую вечность и вторую чашку кофе хищники наконец расстались. Один побрел к нагретым солнцем камням, чтобы снова на них растянуться, а второй залез обратно в ивняк.
Китти, чувствуя, что наконец согрелась и снаружи, и внутри, тихо сказала:
– Я неправильно их поняла.
– Эти животные опасны лишь из-за своих размеров и потому, что не привыкли находиться рядом с людьми. Но их можно считать убийцами не больше, чем лис, которые тоже живут в этой тундре, или чем тюленей, которыми питаются белые медведи.
– Я все не могу забыть его лапы на стекле. Такие огромные!
– Да, это большие животные.
Китти нахмурилась, возвращаясь мыслями к только что пережитому.
– Мне так хотелось потрогать того медведя…
Уилл рассмеялся:
– Я знаю, видел. Но это была бы плохая идея.
– Я чувствовала себя словно под гипнозом.
– Главное, что ты сопротивлялась этому наваждению.
– Тебе надо было одернуть меня.
Эти слова напомнили обоим о том, что они только что стояли так близко друг к другу: Уилл обнимал Китти и прижимал к своему крепкому телу.
Она повертела в руках опустевшую крышку от термоса и произнесла:
– Спасибо тебе. Я никогда не забуду этот день.
Маргрейв взял у нее из рук крышку, слегка коснувшись пальцев Китти.
– Может, у нас еще будет шанс снова увидеть белых медведей.
Она машинально отметила, что Уилл сказал «у нас», а не «у тебя».
Давно ставшее привычным желание защитить свое сердце заставило ее пожать плечами.
– Вряд ли. Сегодня авиакомпания начала подсаживать пассажиров из Цюриха на рейсы местных авиалиний. А значит, я могу улететь уже завтра.
На лице Уилла отразилось разочарование, но он тут же смутился и сделал шаг назад:
– Что ж, во всяком случае, ты уже увидела своего первого медведя.
Он вернул дробовик на место рядом с водительским сиденьем, и Китти, поняв намек, убрала видеокамеру в сумку, оставив под рукой только фотоаппарат.