— И не надейся, — усмехнулась она.
— Ну что ты! — вполне искренне возмутился Егор. — У меня полно родственников! Правда. Есть даже родители, в Митино.
— Ух ты, — улыбнулась она и наконец подняла на него глаза. Они ничего не выражали. Они не были ни холодным, ни презрительными, только усталыми. Она пошла к выходу.
— Я не знаю, что случилось с этими парнями, — на ходу проговорил Егор, стараясь ее догнать, — два раза перевернули мою квартиру вверх дном.
— А что ты хотел, — отозвалась она, — сам напросился.
— Я эту Ольгу придушу, — зло пропыхтел Каменев.
— Не сомневаюсь.
Они вышли на свежий воздух.
— Ну вот, — грустно изрек он, — кажется, начинается дождь.
— Странный ты, — задумчиво сказала она, — я таких не встречала…
Он пожал плечами и открыл перед ней дверь «Ауди».
— Есть мнение, что все люди разные. Значит, такого, как я, ты и не могла раньше встретить.
— Я не о том, — Лера опустилась на сиденье машины и с интересом уставилась на него снизу вверх, — обычно мужики все до боли предсказуемые.
— Это я уже слышал, — усмехнулся Егор, вспомнив свой разговор с Варей, — в первом акте хватают за коленку, во втором — лезут целоваться, а после спектакля тащат в постель…
— Нет, я не говорю о законченных дегенератах. За некоторыми все-таки интересно наблюдать. Но ты прав в одном, вас всегда видно насквозь.
— И что же ты видишь внутри меня? — Он быстро обежал машину и плюхнулся за руль.
— В том-то и дело, что ничего не могу разглядеть. Ты другой. Обычно мужики рисуются, у каждого свои приемы, но все это слишком заметно. А ты странный.
— Это расценивать как комплимент?
— Ни в коем случае, — улыбнулась она. — Просто ты другой. Из другого мира, я бы сказала.
— Из какого это другого? Что ты имеешь в виду, что сейчас у меня расколется голова и оттуда вылетят маленькие зеленые тарелочки? Честно признаюсь, я не из таких. Я всего лишь трехпалый слизень с Юпитера, разве сразу не заметно?
— Ну, понимаешь, — задумчиво продолжала она, не оценив его шутку, — в тебе есть то, чего нет в моем мире.
Он повернулся к ней всем корпусом и затаил дыхание, ожидая.
— Эта борьба за выживание, деньги, деньги, деньги… или попытки их получить, как можно больше, они убивают в наших мужчинах мужчин. А ты…
— Погоди-ка! — недоуменно перебил ее Егор. — Ты считаешь, что именно я похож на настоящего мужчину?!
— Ну, да, в общем-то, — не очень уверенно ответила Лера. — А что в этом такого?
— Интересно, что тебя натолкнуло на подобную мысль?
— Все мы здесь живем, как скорпионы в банке. Жалим друг друга, топчемся на головах соседей, и все ради какой-то личной, пустячной цели: больше заработать, большим завладеть… А ты, ты не такой. Ты в эту банку попал случайно и не приживешься здесь.
Егор до того опешил, что потерял дар речи, поэтому молча завел мотор и нажал на педаль газа. Ему-то казалось, что это он живет, как скорпион в банке с другими скорпионами. А Лера попала к ним случайно, словно бы для того, чтобы его, Егора, из этой банки вытащить. Или, по крайней мере, показать, как выбраться.
Во дворе Лериного дома было темно и тихо. Старушки давно покинули место своего постоянного дневного обитания, то есть скамейки, затащили шумливых внуков домой и уже не только успели уложить их, но и сами давно почивали на лаврах славно прожитого дня. Стрелки на швейцарских часах Егора, подаренных ему тестем, подползли к полуночи. Он заглушил мотор и повернулся к притихшей Лере. Та не проронила ни звука за все время пути.
— О чем ты думаешь? — осторожно спросил он.
Она подняла голову и посмотрела на него. Ее глаза блеснули в свете фонаря.
— Очень глупый вопрос. Разве нужно все время о чем-то думать?
— Не уверен, — пожал он плечами, — но когда человек сидит и молчит…
— Может, он просто не хочет разговаривать… Ты знаешь, — грустно улыбнулась она, — наверное, это нелепо, но, когда мы танцевали, я вдруг почувствовала…
Лера прижала ладонь ко лбу и нахмурилась, подбирая нужные слова. Каменев замер, боясь неосторожным вздохом разрушить атмосферу неожиданной откровенности, которой наполнился салон машины.
— Я почувствовала… будто бы мы одинаковые… нет, не так, будто мы — одно. Понимаешь, одно целое. Это так странно. Но я никогда не ощущала такого, никогда! Я чувствовала, как бьется твое сердце. Я могла угадать твое следующее движение. Ведь мы ни разу не наступили друг другу на ноги, — она нервно засмеялась.
— Н-да… это странно, действительно, — он тоже усмехнулся, — а ведь мы выделывали такие па!
— Наверное, нам многое удастся, пока мы вместе, — продолжила она весело.
— Может быть… — Он взял ее за руку. — Я знаю одно, что сейчас у нас точно получится.
С этими словами он наклонился и легонько прикоснулся к ее губам своими. Он ожидал, что Лера вывернется, съездит ему по физиономии или, на худой конец, обзовет подонком, поэтому зажмурился. Сердце его бешено колотилось, то ли от страха, то ли от возбуждения, а шею нервно свело. Но вопреки всем опасениям, он почувствовал, как ее мягкие губы задрожали, прижавшись к его губам. Он почувствовал тепло и нежность. Свою силу и ее слабость. Мир закружился вокруг них. Он обнял ее, бережно, словно призрачный мираж, готовый рассеяться от прикосновения. Ее пальчики скользнули по его волосам, запутались в них. В эти краткие мгновения Егор ощутил щемящую близость. Он готов был раствориться в ее поцелуе. Он готов был отдать ей всю свою душу, всего себя.
Но неожиданно все кончилось. Она резко отстранилась и прошептала:
— Боже, я сошла с ума!
— Мы оба сумасшедшие, — Егор попытался обнять ее снова, но она уперлась руками ему в грудь.
Глаза ее метали злые искры.
— Этого больше никогда не будет! — сказала она уже громко и спокойно. — Слышишь?!
Каменев сконфуженно выпрямился и, отвернувшись от нее, ухватился за руль обеими руками. Пальцы его побелели.
— Мне так хотелось бы поверить тебе, но ты все равно останешься одним из них…
— Кем на этот раз? — устало поинтересовался он.
— Мужчиной.
— Если бы я был женщиной, ты бы не стала со мной целоваться, — резонно заметил Егор таким же тусклым голосом.
— Что верно, то верно. Но чтобы я еще раз поверила мужчине, который напяливает на себя маску романтической влюбленности, — с неожиданным гневом выпалила она, — да ни в жизнь!
— Еще раз? Значит, мистер счастливчик все-таки был? — ехидно спросил Егор.
Она кивнула. В свете фонаря лицо ее выглядело злым и каким-то мгновенно осунувшимся. Она сидела, сжавшись в комочек, обхватив колени руками, словно пыталась подавить в себе невыносимую боль. Каменев растерялся. Он не знал, что предпринять. Нужно ли ее приласкать и успокоить или лучше не трогать и переждать, пока она сама придет в себя.
— Я не дам себя в обиду! — проговорила Лера тихо, но очень внятно и убедительно.
— Кто бы сомневался! — пожал плечами Егор.
— Вот и замечательно! — девушка решительно открыла дверь и быстро покинула салон машины.
А Каменев помахал ей рукой, едва сдерживаясь, чтобы не выругаться вслух!
Егор прошел мимо охранника автостоянки, устало махнул ему рукой, скорее по привычке, чем из дружеского расположения, и побрел, едва переставляя ноги. «Ни хрена не знают эти киношники! — думал он. — По всем законам жанра, девушка после долгого и чувственного поцелуя просто обязана растопить свое сердце и выплеснуть его на блюдечко с голубой каемочкой! Какое скотство, обманывать людей столь постыдным образом. Ведь за таким поцелуем обычно следует титр «конец», предполагающий долгую совместную жизнь целующихся. Бессовестный обман!»
То, что он чуть не ввязался в какую-то авантюру, где речь шла о гонораре в двадцать пять тысяч долларов, то, что квартира его более походила на воронку от разорвавшегося снаряда, чем на человеческое жилище, — его сейчас не занимало. Его волновало другое: почему Лера оттолкнула его, почему ушла злая и обиженная. Ведь он ничего плохого ей не сделал. Да за кого она его принимает, в конце концов! Он уже сбился со счета, сколько она успела преподнести ему неприятных сюрпризов за последние дни. Каждая их встреча неизменно оканчивалась его полным поражением. И это ему надоело! Надоело до чертиков!
Егор вошел в темную арку, ведущую в его двор. Путь ему преградил субъект внушительных размеров, в котором он без труда узнал Ольгиного приятеля.
— Ну что, поговорим? — сипло предложил субъект и плюнул Каменеву на ботинок.
Тот поднял на него глаза, пытаясь оценить перспективу намечавшегося диалога. «Сломанная челюсть гарантирована, — предположил про себя Егор, осматривая внушительные бицепсы оппонента, — это в том случае, если я буду придерживаться вежливой формы общения».
— Как вас зовут? — осведомился он.
— Боря, — усмехнулся верзила и, сверкнув зажигалкой, с наслаждением затянулся сигаретой, повисшей в углу прямоугольного рта.
— Борис, — проникновенно начал Егор, — я не понимаю, чего ты хочешь добиться подобным выяснением отношений.
Борис выдохнул ему в лицо едкий дым и прогнусавил:
— Кажется, ты недоволен нашим визитом?
Когда он договорил и снова затянулся, из темноты арки как по команде возникли еще трое, похожих друг на друга, как однояйцевые близнецы: плечистые, мордатые и коротко стриженные. Черты их лиц в темноте рассмотреть не удалось.
«Челюстью не отделаться», — тускло посетовал про себя Егор.
— Ну, и? — вслух вопросил он собравшихся.
Боря засунул руки в карманы и угрожающе прорычал:
— Утихомирься и не возникай!
— Хорошо, — быстро согласился Каменев.
Парни растерялись. Очевидно, они рассчитывали на более продолжительный разговор.
— Может, все-таки выбьем ему пару зубов? — с надеждой спросил один из мордоворотов.
Тут у Егора задрожали колени.
— Даже не знаю… — протянул Боря и выплюнул сигарету, — но какую-то точку поставить хотелось бы…