Мире стало не по себе. Она поняла, что он не преувеличивает.
– Может быть, присядем?
– Конечно. Простите, мне сейчас не до хороших манер.
– Со мной можете не стесняться. – Она седа на один из резных стульев, наклонилась вперед и снова взяла его за руку, надеясь, что контакт поможет им обоим. – Другие могут сочувствовать или возмущаться, но, возможно, только мы с вами полностью понимаем, что означает для Евы случившееся. Для ее сердца, ее личности, чувства самоуважения…
– Это уничтожило ее. – Чувствуя, что не может сидеть, Рорк поднялся, подошел к окну и уставился на холодный зимний день. – Я часто видел на ее лице тени прошлого – горе, отчаяние и страх. Но она выстояла, собрав всю силу воли. А теперь эта идиотская полицейская процедура ее уничтожила.
– Ева снова соберет свою волю и выстоит. Но не одна. В одиночку ей не справиться.
Рорк повернулся и посмотрел на Миру. Опасный блеск его голубых глаз напомнил ей мстительного ангела, готового к прыжку в ад.
– Она никогда не будет одна.
– Вот и хорошо. То, что вы вместе, спасет ее – так же, как спасло вас.
Он слегка повернул голову, и грозное видение исчезло.
– Интересная мысль. Но вы правы. Она спасла меня. Я люблю ее больше жизни и сделаю для нее все.
Несколько секунд Мира молча разглядывала собственные руки.
– Я не стану спрашивать вас о ваших методах и… связях в определенных кругах. Но могу ли я чем-нибудь помочь?
– Насколько поможет опровержение обвинений Бауэрс вернуть Еве значок?
– Это поможет в отношении Бюро внутренних дел. Но пока дело об убийстве Бауэрс не закрыто и подозрения не сняты с Евы официально, департамент будет придерживаться жесткой линии.
– Вы можете протестировать ее? Проверить правдивость, личностный профиль, возможности…
– Да, но она должна согласиться и быть к этому готова. Это тяжелая процедура – как физически, так и эмоционально. Но, конечно, положительный результат будет свидетельствовать в ее пользу.
– Я поговорю с ней об этом.
– Не позволяйте ей горевать слишком долго. Пусть лучше сердится. На определенной стадии ей очень полезен гнев – это для нее важнейший источник силы. – Мира встала и подошла к нему. – Я попросила разрешения оценить эмоциональное и психическое состояние Бауэрс, используя документы последних шести недель, ее дневники, разговоры с коллегами и знакомыми. Но это потребует времени. Придется работать очень тщательно, едва ли мне удастся добиться заключения департамента раньше чем через две недели.
– Я могу куда-нибудь увезти Еву, – предложил Рорк.
– Это было бы неплохо – даже на несколько дней. Но я сомневаюсь, что она согласится уехать. – Мира умолкла в нерешительности.
– Что вы хотели сказать?
– Я очень хорошо понимаю и люблю Еву. Но при этом я психиатр. Я знаю, как она будет реагировать, – по крайней мере, вначале. Мне не хочется, чтобы вам показалось, будто своим анализом я вторгаюсь в ее личность…
– Я прекрасно знаю, что для вас значит Ева. Говорите, чего мне следует ожидать.
– Она постарается уйти в себя – будет находить убежище во сне, в молчании, в одиночестве, не пуская вас в свою душу.
– Ей это не удастся!
– Но она наверняка попытается – хотя бы потому, что вы ближе к ней, чем кто-либо другой. – Мира прижала пальцы к вискам. – Можно попросить у вас немного бренди?
– Конечно. – Повинуясь безотчетному инстинкту, Рорк коснулся ее щеки. – Сядьте, Мира.
Она опустилась на стул, чувствуя страшную слабость, а Рорк, вынув из резного шкафа графин, налил ей бокал бренди.
– Спасибо. – Мира сделала маленький глоток. – Видите ли, для Евы изъятие значка – не просто рутинная процедура. Однажды у нее уже отобрали ее личность, и она построила себя заново. Теперь все повторяется снова. Помните: чем дольше она будет замыкаться в себе, тем труднее будет подобраться к ней. Это может отразиться на вашем браке.
Рорк слегка приподнял брови.
– На нашем браке многое могло отразиться, но до сих пор этого не произошло. Мира усмехнулось.
– Вы упорный человек. Это хорошо. – Она снова отхлебнула бренди, внимательно глядя на Рорка. – Позвольте дать еще один совет. В определенный момент вам, возможно, придется отбросить сочувствие к ее положению. Конечно, для вас было бы легче баловать и опекать Еву. Но думаю, вы почувствуете момент, когда нужно будет заставить ее самой сделать следующий шаг. – Мира вздохнула и отодвинула бокал. – Не стану больше вас задерживать. Если Ева захочет меня видеть, я приеду.
Рорк изучающе взглянул на нее – он никак не мог решить, в какой степени любовь и преданность Миры способны перевесить чувстве долга.
– Сколько вам понадобится времени для полного сканирования Бауэрс? – спросил он наконец.
– Для того чтобы получить доступ к ее материалам, может потребоваться несколько дней.
– У меня уже есть все данные, – просто сказал Рорк.
Мира изумленно уставилась на него.
– Понятно… Можете перевести данные на мой домашний компьютер? Полагаю, у вас не возникнет трудностей с доступом к нему, – усмехнулась она.
– Никаких.
Мира рассмеялась.
– С вами страшно иметь дело. Если вы переведете данные, я начну работу сегодня вечером.
– Спасибо. – Рорк проводил ее и поднялся наверх, в спальню Евы.
ГЛАВА 15
Сны преследовали Еву, воспоминания натыкались друг на друга в бешеной гонке. Первый патрульный рейд и удовлетворение проделанной работой… Мальчик, который неловко поцеловал ее, когда ей было пятнадцать, и она, как ни странно, не почувствовала ни страха, ни стыда… Ночная попойка с Мэвис в «Голубой белке»… Изуродованное тело ребенка, которого она не успела спасти…
Ослепительно прекрасное лицо Рорка, которое она в первый раз увидела на экране компьютера в своем кабинете, – и снова холодная комната с мерцающими красными огнями рекламы за окном. Окровавленный нож в ее руке и дикий крик боли, заглушающий все остальное…
Когда Ева проснулась, было уже темно. Ее голова раскалывалась от тупой неутихающей боли, тело казалось пустым, словно все кости растворились, пока она спала. Ей хотелось снова погрузиться в сон и забыть обо всем…
Рорк двигался в темноте бесшумно, как тень. Ева услышала только, как кровать слегка скрипнула, когда он сел рядом и взял ее за руку.
– Хочешь, я зажгу свет?
– Нет. – Ее голос звучал хрипло, но она не стала откашливаться. – Я ничего не хочу. Тебе незачем было сидеть здесь в темноте.
– Думаешь, я мог допустить, чтобы ты проснулась одна? – Он поднес ее руку к губам.
Ева снова почувствовала, как к глазам подступают слезы. Горячие и бесполезные.
– Кто тебе сообщил?
– Пибоди. Она и Фини заезжали сюда, а потом Мира. Макнаб и Надин звонили несколько раз. Мэвис сейчас внизу и не хочет уходить.
– Я не могу ни с кем говорить. Господи, Рорк, когда я в следующий раз окажусь в управлении, меня будут допрашивать как подозреваемую в убийстве!
– Я уже связался с адвокатом. Тебе не о чем беспокоиться. Если ты согласишься отвечать на вопросы, то это произойдет здесь, в твоем доме и на твоих условиях.
Ева хотела что-то сказать, но не смогла и резко отвернулась. Рорк осторожно взял в ладони ее лицо и снова повернул его к себе.
– Никто из тех, кто с тобой работает, кто тебя знает, не верит, что ты имеешь отношение к смерти Бауэрс.
– Меня это не заботит. Это всего лишь формальность – нет ни вещественных доказательств, ни четкого мотива, да и возможности сомнительны. У них только тень подозрения – этого недостаточно для ареста. Но достаточно для того, чтобы отобрать у меня значок и отстранить меня от работы!
– Те, кто тебя любит, постараются, чтобы этого не произошло.
– Это уже произошло, и ни ты, ни кто другой не в силах ничего изменить. Я хочу только спать. – Ева закрыла глаза. – Я очень устала. Спустись к Мэвис, а мне лучше побыть одной.
Рорк погладил ее по голове и тихо вышел. Ева сразу же открыла глаза и уставилась в темноту.
Вставать с кровати на следующее утро казалось напрасной тратой сил. Ева смотрела на стеклянный люк в потолке, не чувствуя ничего, кроме смертельной усталости. Снег растаял, и сквозь стекло виднелось унылое серое небо. Она тщетно пыталась придумать какую-нибудь причину для того, чтобы встать и одеться.
Повернув голову, Ева увидела Рорка, который потягивал кофе, наблюдая за ней.
– Ты спала достаточно долго, Ева. Будешь продолжать здесь прятаться?
– Я не прячусь, но это недурная идея.
– Чем дольше ты пролежишь в кровати, тем больше потеряешь. Вставай.
Она села, прижав колени к груди и опустив на них голову.
– Мне нечего делать и некуда идти.
– Мы можем пойти или поехать куда захочешь. Я освободил себе пару недель.
– Зря. – У нее не было сил даже сердиться. – Я не хочу никуда ехать.
– Тогда мы останемся дома. Но ты не будешь валяться в постели, накрывшись одеялом с головой.
Возмущение наконец прорвалось наружу.
– Я не накрывалась с головой! – заявила Ева.
«Откуда ему знать, что я сейчас чувствую? – думала она. – Этого никто не может понять!» Но гордость побудила ее встать и надеть халат.
Довольный маленькой победой, Рорк налил ей кофе.
– Я уже поел, – заметил он, – а вот Мэвис вряд ли.
– Мэвис?
– Да, она ночевала здесь. – Рорк нажал кнопку внутренней связи. – Она составит тебе компанию.
– Нет, я не хочу…
Но было уже поздно – в комнате раздался возбужденный голос Мэвис:
– Рорк, она уже проснулась? Даллас, я сейчас приду!
– Я не желаю ни с кем разговаривать! – свирепо сказала Ева, когда Рорк отключил связь. – Ты можешь это понять?
– Я все отлично понимаю. – Рорк встал и положил руки на плечи Евы, которые сразу же поникли. – Ты и я прожили большую часть наших жизней, не имея рядом никого, кому мы были бы нужны. Очень хорошо, что теперь это не так. – Он поцеловал ее в лоб. – Поговори с Мэвис.