Мне нельзя выходить с этим рисунком в центр зала. Я просто… не могу.
– Тиа! – выкрикнул Каян, и я испуганно вскинула голову.
Думала, что мне пора показать свой портрет, а я ведь совершенно не готова! Этот нужно выбросить и успеть нарисовать новый. Пульс зашкаливал, но тут я поняла – зря.
– Это Тиа! – подхватили остальные, и я увидела, что свой рисунок показывает Сариэль.
Корявый, простенький. Будто ребенок черкал. Простой овал – это черты лица. Пара завитков – глаза. Кругляшки по бокам головы – мои пучки волос. Но самое главное – черные, жирно выделенные рога, идущие ото лба кзади.
Перехватив мой взгляд, Сариэль улыбнулась. Не тепло, но и абсолютно беззлобно. Простая дежурная улыбка, которая вырвала меня обратно, в реальный мир из моих размышлений.
– Правильно! – провозгласила Сариэль и плавной походкой прошла к своему месту.
– Пойдешь следующая? – Каян боднул меня плечом. – Тебя загадали, так что по правилам…
Он не успел договорить и оборвал предложение на полуслове. Тут же утихли и все остальные, ведь в зал зашел тот, кого я меньше всего хотела сейчас видеть. В переплет я имела такие совпадения!
– Господин! – покорно поклонились в пояс подскочившие с мест мужчины и некоторые женщины.
– Господин, – опустила голову Найвара, все еще стоящая в тени.
– Господин! – проворковали кормилицы, кокетливо строя глазки.
«Моль бледнолицая», – мысленно проскрежетала я, и когти чуть не проткнули бумагу насквозь.
– Вечер за досугом – лучший вечер. – Рафаэль, заложив руки за идеально ровную спину, прошел глубже в зал.
Едва он поравнялся с лавкой, где сидело несколько человек, те тут же отодвинулись в сторону, как бы уступая место своему господину. Рафаэль не отблагодарил их даже взглядом. Сел на лавку, как на трон, будто так и должно было быть.
Звонкая тишина давила на виски. А может, так казалось только мне. Из-за портрета, что восхищал и пугал. Еще никогда мне не хотелось в равной степени сохранить рисунок и уничтожить его.
– Ну же, – Рафаэль взмахнул рукой, – не останавливайте вечеринку!
– Вы заглянули не с поручением для нас? – удивилась одна из служанок, что раболепно смотрела на Рафаэля. – Может, вам что-то нужно?..
Бедняжка заикалась от волнения. Сам Карстро оставался невозмутим. Его губы сложились в легкую улыбку. Однако если остальных его игра завораживала, то я искала в ней брешь, как в броне.
Рафаэль – либо хороший актер, либо самозабвенный глупец. Иначе откуда столько надменности и величия в том, кто сам вынужден стоять на коленях?
– Мне нужно немного отдохнуть. – Он закинул ногу на ногу, как бы давая понять, что устроился тут надолго. – Хочу в кои-то веки сделать это… по-новому. Не возражаете?
Возражаю! Но разве могу сказать об этом вслух, когда все остальные Рафаэлю ни слова поперек не скажут? Я бы метнула в него колючий взгляд, но знала – не поймает. Рафаэль ни разу не посмотрел на меня с момента, как вошел.
– Не застывайте так, будто на кол сели! – сухо хохотнул Карстро. – Продолжайте то, чем занимались. И, кстати, чем?
– Мы играем в портреты, – сообщила Сариэль, опершись на подлокотник, чтобы стать чуть ближе к Рафаэлю. Он сидел в нескольких метрах от нее. – Рассказать правила?
Рафаэль кивнул, и Сариэль пустилась в объяснения. И пока она болтала, я молилась всем богам – новым и старым – чтобы мне не пришлось идти следующей.
Не хочу. Он сочтет мой рисунок флиртом или признанием и возгордится больше прежнего.
– Хочу на это посмотреть. Кто загадывает следующим?
Взгляды большинства стрелами метнулись в мою сторону. Рафаэль это заметил. Я не сомневалась.
– Тиа, – шепнул Каян, и я бы с радостью закрыла ему рот рукой, если бы это не сделало ситуацию хуже, чем есть. – Ты идешь?
– Я пока пропущу свою очередь. Если кто-то готов – уступаю!
– А что такое? К чему смущение? – всплеснула руками черноволосая Вида и стрельнула взглядом на Рафаэля. Ждала похвалы и получила ее в виде мелькнувшей улыбки.
– Я… я бы хотела перерисовать свой портрет, – нашлась я и поспешила смять старый, но…
– Зачем? – Каян накрыл мои руки своими, заставляя пальцы перестать мять бумагу.
Я поддалась из-за удивления и неожиданности, но опомнилась слишком поздно. Каян уже забрал лист из моих рук, приговаривая:
– Мы все здесь не художники. Не нужно стесняться, это же просто развле… Мать Земля!
Он перевернул лист и шумно охнул, и с этим звуком разбилась моя надежда провести вечер спокойно, не привлекая лишнего внимания. Я заметила, что все присутствующие вытянули шеи или подались в нашу сторону. Все пытались рассмотреть то, что увидел Каян. Он же впихнул портрет обратно мне в руки и отвел глаза, так и не взглянув на меня.
– Теперь нам всем интересно! – выкрикнула женщина, которая частенько приносила мне записки от Рафаэля. – Что там?
– Кто! – поправила Вида. – Ну же! Выходи, Тиа!
Они шумели, повторяя мое имя и просьбу поднять портрет повыше. Я понимала, что выпутаться уже не выйдет, и окончательно уверилась в этом, когда поняла, что Рафаэль смотрит на меня.
Его губы смеялись, но глаза напоминали вечернее небо глубокой, дождливой осенью. В них сгустились тени чувств, названия которых я не знала.
– Хорошо, – я поднялась с дивана и прошла в пустующий центр. Отвертеться не выйдет, а своими ужимками лишь еще больше привлекаю ненужное внимание.
Поднимая портрет, я смотрела только на Рафаэля. Понимала, что это плохая идея, но не могла оторвать взгляд. Мне остро хотелось видеть его реакцию… Но ее не последовало. Вообще.
Когда все охнули в один голос, его лицо не переменилось. Он смотрел с плохо скрываемым интересом, пристально вглядывался в свой же портрет, но ничто не выдавало во взгляде вампира гордость или потешенное самолюбие.
Или хотя бы узнавание.
Пальцы чуть сильнее сжали лист бумаги, когда до меня дошло – он не понимает, кто изображен на портрете.
Так сколько же лет он уже вампир? Как давно в последний раз, еще будучи человеком, встречал в зеркале свой взгляд? Неужели прошло столько времени, что собственное отражение вымылось из памяти?
Слуги начали роптать. Кто-то попросил у меня портрет, и бумага пошла по рукам. Не потому, что присутствующие не узнали, кого я изобразила, а потому, что их восхищало, насколько точно и искусно это сделано.
«Господин. Господин!» – слышалось то и дело в шепотках.
Слышал это и Рафаэль, лицо которого вдруг переменилось. Он нетерпеливо привстал, высматривая гуляющий по гостям зала лист бумаги. Он жадно впился в него взором, а затем и вовсе встал и выхватил из чужих рук.
– Невероятное сходство, – выдохнула Сариэль, что подошла к Рафаэлю со спины. – Тут и угадывать не надо.
Когда зал наполнили аплодисменты, Рафаэль наконец посмотрел на меня. От его взгляда внутри что-то перевернулось. Я поспешила опустить глаза, но сердце уже стучало как бешеное.
Не дожидаясь, когда овации смолкнут, я прошла обратно на свое место. А когда вновь осмотрела зал, Рафаэля там уже не было.
Глава 11. Награда или наказание
«Контроль за выкупленными на аукционе магами необходим. Кого бы чародей ни звал господином, по-настоящему принадлежать он будет только Артери».
Я возвращалась в свою комнату уже через полчаса после случившегося. Игра стухла после ухода Рафаэля почти сразу. Никто уже не хотел угадывать по рисункам изображенных людей. Кто-то стеснялся выходить после меня, потому что рисовал хуже. Кому-то просто было куда интереснее обсуждать произошедшее.
Слухи поползли еще до того, как я вышла из зала. В глаза меня спрашивали, где так научилась рисовать, а за спиной – я слышала – шептались о том, что приход Рафаэля был неслучайным.
– Мне не по себе, – скривилась я, склонившись к Каяну. – Они все обсуждают меня.
– Зато тебя заметили и, кажется, стали меньше бояться.
Сказав это, он кивнул на другую часть зала. Там стояла Найвара и поглядывала на нас. Она старалась делать это незаметно, но получалось из рук вон плохо. Даже старшая сестра Найвары и ее подруги прятали свое внимание более искусно.
Вечерние игры переросли в обычные посиделки. Меня и в другие дни такое не особо привлекало, а сегодня и вовсе хотелось поскорее спрятаться в своей комнате.
– Я пойду, – сказала я Каяну, надеясь, что он направится к выходу вместе со мной.
Но он лишь кивнул и продолжил разговор с девушкой, которая вроде как работала швеей.
«Солнце светит всем одинаково, Тиа», – напомнила я себе и пошла прочь, с каждым шагом отрывая от сердца по кусочку.
Все-таки Каян нравился мне. Как парень. И это угнетало. Я повелась на тепло и заботу, которых была лишена большую часть жизни, а теперь кусала губы от обиды. Еще и мысль, что Каян, возможно, заподозрил меня в симпатии к Рафаэлю, не давала покоя. Я хотела поговорить об этом наедине, но план сорвался.
В тяжелых размышлениях я вышла в пустой коридор, но не успела отойти от распахнутых дверей зала, как кто-то выскочил следом за мной.
– Тиа!
Я обернулась на звук торопливо приближающихся шагов и широко распахнула глаза от удивления. Вот уж кого я не ожидала увидеть бегущей за мной, так это Найвару.
– Что-то случилось? – Я взволнованно подалась вперед и вгляделась в лицо девочки.
Вроде не бледная. Даже наоборот, щеки залиты румянцем. Рыжие волосы заплетены в косу, кончик которой Найвара взволнованно теребила тонкими пальцами.
Я молчала, давая ей время подобрать слова. Не хотелось спугнуть Найвару снова.
– Мне понравился твой рисунок, – пролепетала она, глядя в пол.
– Спасибо, – слегка растерялась я.
Она бежала за мной, чтобы сказать это? Может, так хочет загладить вину за вечер у фонтана?
Но тут Найвара удивила меня еще больше:
– Я хочу учиться у тебя рисованию. Если ты, конечно, согласишься после того, как я повела себя… Прости за тот вечер.